Юрий Иванович - Брат императоров

Именно в этот момент была обязана сработать система, провоцирующая взрыв горного хрусталя и всего остального. И она сработала! Остатки пламени и последних капель растительной живицы ударили реактивной раскаленной струей в дно воронки, создавая тем самым этакий фонтан из распластанных лепестков. И эти распластанные лепестки ринулись вверх, по стенкам воронки, успели вознестись метров на десять и там, окончательно окаменев, застыли.

Среди этих лепестков хорошо просматривались отлично сохранившиеся и оставшиеся висеть на веревках трон и деталь трансформатора.

И все замерло. Стало тихо.

Настолько тихо, что с шумом восстанавливаемое дыхание свидетелей и организаторов этого чуда слышно было на нижнем полушарии массива. Но не успели они отдышаться да переброситься многозначительными, восхищенными взглядами, как сверху, из башенки с наблюдателем, раздались восторженные и вопросительные рычания:

– Гы-ыв! Эр-рэ! Ви-и?!

И раньше взрослых на это звуковое послание успел откликнуться звонким голосом Булат:

– Да видели мы все, видели! И тоже радуемся, что все так здорово получилось. Теперь подлый колдун наверняка копыта откинул и ласты склеил! – Он и в самом деле радовался, давая волю восторженному, искреннему смеху: – Ха-ха-ха!

Не удержались и все остальные от смешков и улыбок. Разве что мать не стерпела без наущения:

– Булат, воспитанные мальчики так не выражаются. Надо говорить: умер. Покинул мир или отправился на перерождение.

А вот Дим, с некоторой ноткой ревности, обратил внимания на другое:

– Гляди-ка! А малый-то и в самом деле нашего Отелло понимает.

Семен в отношении Дарителя рассуждал не так категорично:

– Вряд ли он склеил… хе-хе, умер. Умеющие делать подобный пробой пространства – это не Бениды первого уровня. У них все серьезно и со всеми мерами безопасности организовано. Об этом свидетельствует хотя бы тот факт, как легко и без затей он справился с приемом и размещением гостей от нас. Все-таки разумные и крайне озлобленные переносом паук, обе черепахи и джонла, – это весьма нервные и неудобные клиенты. И вообще…

Он замер в задумчивости и так стоял до тех пор, пока Люссия его не потеребила за рукав:

– Чего завис?

– Просто соображаю: не мог ли Даритель нам мстить за отправку к нему в логово сразу четырех гигантских хищников? И понимаю, что о мести с его стороны не может быть и речи. Ведь трон с неприятными сюрпризами и посланием он заготовил заранее. И обменял эти «любезности» на монстров, так сказать, не глядя. А вот за сожженный нечаянно Дмитрием трансформатор… мог и отомстить. Но тогда он окончательный мелочный урод, с которым вообще нельзя никаких дел иметь.

Трияса вычленила из этих объяснений самое главное для себя:

– Я не обижусь, если он со мной не поздоровается. Но неужели мы его этим взрывом не достали?

– Будем надеяться, что как минимум средние неприятности мы ему устроили, – Семен мечтательно улыбнулся. – Все-таки фаршированное угольком облако – это похлеще квартета чудовищ.

– И что будешь теперь делать с висящими над воронкой метками?

– Ничего! – вынес окончательное решение глава семейства. – Пусть повисят пару-тройку недель. По истечении этого срока все и прояснится.

Глава 20

Пилигримы эфира

Прошел целый месяц, а не три недели. Но так ничего окончательно в отношении Дарителя и не прояснилось. Вернее, все-таки прояснилось. Потому что каждый прожитый без треволнений день подтверждал: злой колдун погиб и больше никому не досаждает. Либо, получив хороший урок, зарекся беспокоить почтенное семейство Загребного.

К фонтану из лепестков живицы кто-нибудь подходил для проверки ежедневно. Но там ничего не появлялось новенького, так что интерес к этому делу сходил постепенно на нет. Видимо, судьба неудачно свела семейство с каким-то злобным и неадекватным существом. Хотя теперь каждый имел при себе пространное послание, герметично упакованное, в котором потеряшки Пятого слоя взывали о помощи. Они теперь верили, что подобное возможно. Надо только выйти на контакт с нормальным коллегой. А что таких большинство среди шабенов, Семен верил безоговорочно.

Жизнь втянулась в обычную колею, стала размеренной и вполне комфортной. Желающие отомстить за себе подобных монстров и за почти полностью уничтоженный «десант спецназа» больше не появлялись. Однако средства противодействия возможной эскалации на массив не только содержались в боевой готовности, но постоянно совершенствовались, укрупнялись и росли в количестве. В этом вопросе матери феноменально помогали резко повзрослевшие Кэрри и Алла.

Семен запас кучи горного хрусталя и теперь творил уже третий стационарный арбалет. По его подсчетам, запущенный из такого оружия «снаряд» с одного попадания порвет даже такого монстра, как земерь. А то и джонл упокоится после попадания в него толстенной стрелы из горного хрусталя.

По сравнению с малым болтом новый «снаряд» взрывался раз в двадцать мощней. И в последнем свойстве имелась немалая заслуга Булата. Малый так развил свой навык намагничивания ударной части, что все остальные только диву давались. Вот что значит врожденный талант «видящего», феноменально развившийся уже в десятилетнем возрасте.

Ну и Дим с Отелло не сидели на месте без дела. Окончательно превратив дом в натуральную крепость, они стали все дальше и дальше уходить по окрестностям на разведку. А когда возвращались, приносили с собой великолепные охотничьи трофеи.

Вначале, правда, ворчали, что приходится таскать на себе сразу два арбалета и двойной комплект болтов к каждому. Но потом привыкли, притерлись и уже не обращали особого внимания на дополнительное оружие и на его излишний вес.

А однажды, к концу отчетного месяца, увеличенный боекомплект им весьма и весьма пригодился. Дело было на одном из самых дальних массивов, куда ребята еще ни разу не забирались. Туда они только бегом мчались часа четыре. А потом еще час подбирались к нему по временным прослойкам, мягким сквознякам глины и хрупким застывшим дорожкам пыли. Но уж слишком заинтриговал их этот массив. В первую очередь – формой. Не овальный, как большинство остальных, и не полушарием, как некоторые. А этакими тремя почти идеально равными и круглыми шарами, соединенными толстенными перемычками в виде ручек для гантелей.

Во вторую очередь – наличием вокруг массива обильного количества «вечных» пород, кусочков и обломков. К понятию «вечные» относились многочисленные скалы, куски плоских плит, этакие балки несоразмерной длины, перекрученные, а порой и ровные сталагмиты и даже стволы изувеченных деревьев. И чем они отличались от всех остальных, на них похожих, так это ярко насыщенным синим цветом и невероятной, можно сказать, нереальной прочностью. Хотя в Эфире, как грустно вздыхала мать, и так все нереально.