Ведомости Бульквариуса – 3 - Руслан Алексеевич Михайлов
Перебраться через упавшую с фундамента ограду? Я отсюда вижу множество паутин, развешанных по крохотному дворику перед накрененной башней. Но даже если не влипну, как муха, это могут счесть преступлением — нарушение частных границ и все такое.
А это что?
Заметив в правом привратном столбе правильной формы дыру, я заглянул внутрь и увидел медную позеленевшую цепь.
Колокольчик дверной?
Пожав плечами, я сунул руку в дыру, схватился покрепче за цепь и дернул. Раздавшийся надтреснутый, но достаточно звонкий гул меня порадовал — он исходил от башни. Но тут цепочка в моей руке шевельнулась и резким захлестывающим движением плотно оплела мою ладонь и запястье. Я дернулся назад… и не преуспел. Ноги взлетели в воду, и я забарахтался, как малек на крючке. Сумев опуститься, от души выругался и… услышал мерзкий злобный смешок. Резко обернувшись, увидел три скрытые темно-серыми плащами фигуры, выходящие из безымянного темного переулка. Объяснять причину своего смеха им не пришлось — их развеселил попавшийся я. Радость в их следующих смешках тоже вполне объяснима: из рукавов показались и блеснули лезвия ножей.
Проклятье!
Надо же было так глупо вляпаться!
Я рванулся еще сильнее, напрягая каждый цифровой мускул. Проклятая цепочка продолжала с легкостью удерживать меня.
— Не трепыхайся, рыбешка, — прохрипел идущий впереди безликий злыдень, выдохнув из-под капюшона облако серой мути.
Вот черт!
Это еще что за жуть?!
— Тебе будет не очень больно, — поддержала первого вторая фигура, вытягивая из другого рукава еще один нож — с очень длинным иззубренным лезвием.
— Твое сердце так бье-е-е-ется, — тоненько проныл третий.
Рванувшись еще раз — безуспешно — я поспешно проверил свой статус, заодно лихорадочно перебирая в голове все имеющееся имущество. Статус — я здоров. Имущества — ноль. Все недавно купленное я доставил в арендованный склад. При себе только…
Выхватив из кармана шнурок с навязанными узелками и вплетенными косточками, я на весь переулок зло рявкнул, обращаясь к едва заметно светящемуся окошку в вершине отклоненной от меня башни:
— Я к пауку Дросу! Послан достопочтимым пауком Мруком, что живет в разрушенной башне в Яслях Приглубья!
— Мы убьем тебя… и пожрем твою душу, — у первого вновь вырвалось облако серой мути из-под капюшона.
Эта улица точно по возрастному рейтингу не ниже плюс восемнадцати! Святой Океан! Кто эти хмыри?!
— Я к пауку Дросу! От паука Мрука! У меня письмо!
— Мы тебя уб… — подошедший почти вплотную злодей не успел договорить.
Его отшвырнула рухнувшая с водных небес огромная раздутая паучья туша. Ударившие волосатые лапы отшвырнули нападающих, удерживающая меня цепочка разжала свой хват и… я взлетел, уносимый явившимся гигантским пауком вверх к башне. Мы не летели — нас втягивала звенящая паучья нить. Болтая ногами в воде, я смотрел вниз — на отступившие ко входу в темный переулок зловещие фигуры, которые едва не… пожрали мою душу? Это просто красочные слова, меня банально хотели грабануть. Но облако серой мути выглядело страшновато…
— Письмо, — проскрежетало у меня над ухом.
Вздрогнув, едва не шарахнувшись и не выпав из окна — меня поставили на широкий подоконник спиной к «выходу» — я поспешно вытянул руку по направлению к светящимся в темноте глазам. Много глаз… много страшных глаз.
Я уже не раз видел подводных пауков. Если сначала они вызывали какой-то внутренний подспудный страх, то сейчас я уже давно привык. Пауки меня не пугали. До этого момента — Дрос был другим. Какой-то иной… вид? Национальность? Другая паучья раса? Больше размер, больше черноты, больше шипов и волос на лапах, глаза же, наоборот, мельче. А еще каждая лапа оканчивается целым веером складывающихся и раскладывающихся чуть загнутых когтей. Одна из таких лап ловко забрала веревочное письмо и поднесла к светящимся глазам. Еще одна лапа почти гостеприимно указала на приделанную к стене у окна каменную лавку, заваленную рыбьими хребтами:
— Садись, чужеземец Бульквариус, — шипящий голос не внушал ровным счетом никакого доверия. — Хм… собрат Мрук говорит, что тебе можно доверять хотя бы отчасти…
— Даже обидно, — признался я, смахивая со скамьи трещащие хребты и опускаясь на камень. Одновременно с этим я вернул на лицо свою обычную улыбку. — Я не подвел паука Мрука.
— Да… не подвел… но он тебя и не испытывал…
— Хм…
— Скажи мне, чужеземец Бульквариус…
— Можно просто Бульк.
— Что ты думаешь о пауках-дрэнгах?
— Я… — помедлив, я признался: — Я пока ничего о них не знаю. Мрук ведь из другого рода?
— Да… да… Мрук из паучьего рода луртов. Я из рода дрэнг. Я боец. Сокрушитель и пожиратель. Был им когда-то… сейчас же я старый паук, который живет в падающей башне…
— Это дело личного выбора, — тихо ответил я, невольно вспомнив свои недавние позорные похождения в реальном мире. — Все можно изменить. Изменить к…
— К лучшему? К светлому?
— К более… выгодному, — с широкой улыбкой ответил я, откидываясь на каменную стену и прижимаясь к ней затылком.
Так было куда удобней разглядывать смутную тень нависшего надо мной огромного паука. Любой арахнофоб, окажись он на моем месте, уже корчился бы в судорогах.
— Ты говоришь мудро… но кто знает твои истинные мысли, что бродят за тоненькой головной скорлупкой этого смешного ореха у тебя сверху, — страшенная когтистая лапа почти коснулась моего лба и снова отдернулась. — О чем ты думаешь, юный ахилот? О чем ты думаешь чаще всего?
— Деньги! — мгновенно ответил я и ответил четко, громко и решительно. — Я думаю о заработке.
— А как же извечная борьба света и тьмы… столкновение двух миров… древняя история, что полна боли и сокрушенных надежд…
— В каждом твоем слове я слышу звон золотых монет, паук Дрос.
— Занятно… — проскрежетал отодвинувшийся паук из рода дрэнг. — Обычно чужеземцы грезят подвигами… великими свершениями…
— Если это принесет мне выгоду — почему нет, — пожал я плечами. — Я трудяга, наемник, путешественник, торговец. Но я не мечтатель, праздно сидящий на одном месте и ждущий чуда. Под лежачий камень вода не течет — есть такая старая поговорка.
— Есть поговорка подревнее, юный ахилот. Но смысл тот же…
— Какая поговорка?
— Коготь не воткнешь — сладкая кровь не брызнет.
— Прекрасная поговорка, — после короткой паузы признался я. — Прекрасная…
— Скажи, ахилот Бульк… ты готов выполнить мое поручение?
