Ведомости Бульквариуса – 3 - Руслан Алексеевич Михайлов
И пока у меня есть время… наведаюсь-ка я к одному разумному пауку, что живет в квартале Серых Кораллов у самого обрыва — как раз неподалеку от моей базы, расположенной в районе, именуемом Буга-Браггаки, на улице Грань Бездны.
— Масштаб, — бормотал я, вытирая мокрую голову полотенцем — Масштаб… А черт!
Вот я…
Через минуту я уже был за воротами, почти бегом направляясь к мусорке. Как я мог забыть?! Еще пара шагов, крутой поворот и… я облегченно вздохнул, осторожно берясь за конец длинного стального стержня, что пробил металлический знак и повис на нем. Арбалетный болт. Кем бы ни был этот таинственный придурок с арбалетом — который пусть и случайно, но едва не прострелил мне голову! — возможно, на арбалетном болте останутся его отпечатки. Тут не Вальдира, и магических способов выслеживать недруга не имеется, но ведь всегда можно пойти другим путем….
— Участковый будет не шибко рад, — хмыкнул я, топая назад и держа на отлете болт.
Войдя во двор, я запер калитку и задумчиво почесал подбородок: а что, если этот гад видел, как я забрал арбалетный болт? И если на улике на самом деле есть его отпечатки, он вполне может предположить, что я обращусь в полицию. И этот вывод спровоцирует его на решительный кровавый шаг…
Что-то я уже слишком параноидальным становлюсь…
Но камеры наблюдения и сигнализацию надо устанавливать как можно скорее. Чтобы защититься от арбалетчиков и соседей-лазутчиков…
Ну, и жизнь у меня пошла…
Каждый день что-то новенькое…
* * *
Участковый был не шибко рад.
И всматривался с подозрением. А когда я завел речь об «арбалетных болтах, свистящих над головой в темных переулках, где земля усыпана мусором», он демонстративно принюхался, всмотрелся в мое лицо попристальней, морща лоб и крутя в пальцах плохо очиненный карандаш.
Да… обычный карандаш, что своим туповатым кончиком оставлял беспорядочные следы на дешевой линованной бумаге перекидного блокнота. И когда я стал так хорошо разбираться в сортах бумаги?
Сначала я решил погодить с визитом к участковому, но когда уже заходил в дом, услышал где-то по соседству заливистый детский хохот. Тут же невольно нахлынуло: вспомнил нас с сестренкой, как мы буквально катались по траве в этом самом дворе, умирая от смеха по самым незначительным поводам. Как мы носились по здешним улицам на велосипедах и скейтах, уважительно уступая дорогу рыкающим квадроциклам. Да… славное было времечко. И в те времена никто не охотился на кошек на тихих улицах этого небольшого пригородного поселка. Услышав детский смех, я невольно задумался: а вдруг у тех мусорных баков в следующий раз окажется какой-нибудь выкидывающий мусор пацан или девчонка? Мне повезло — реальный арбалетный болт прошел мимо реального меня. А если гипотетическому ребенку так не повезет? Этой мысли хватило, чтобы я сгреб ключи с крючка и двинулся к калитке.
Навигатор в телефоне не подвел — даже место работы и заседания достопочтенного участкового Матвея Степановича Клинкова показал, да еще и провел кратчайшей дорогой. Участковый был не по должности староват. По моим прикидкам, он уже давненько разменял пятый десяток. То есть вроде как не старый еще, но вряд ли должность поселкового участкового ему до сих пор подходит. Хотя какое мое дело? И, кстати, он сам своим чуток мешковатым обликом идеально вписывается в эту… — не знаю, как ее назвать — эпоху, что ли, которая царила в небольшом помещении.
Шкаф с потускневшей полировкой забит папками с пожелтелыми бумагами, три деревянных стула с вытертой зеленой обивкой, большой и прямо вот серьезный письменный стол, на углу которого как-то пугливо приткнулся явно пришедшийся не ко двору плоский монитор, зато на другом углу гордо возвышалась лампа с почему-то очень знакомым мне зеленым абажуром. Под правой рукой полицейского — стакан в блестящем подстаканнике. Под заставленным цветами широким деревянным подоконником — чугунная батарея отопления. В общем… как-то все дышало очень и очень давним временем, когда все было куда неспешней. Слова не мои — порой отец так говаривал сокрушенно. Мол, что за время такое суматошное, когда газету еще не успел прочитать, а все в ней написанное уже устарело…
В общем, меня выслушали. И куда серьезней стали воспринимать, когда я выложил на стол, собственно, само орудие — арбалетный болт — и заверил слушающего меня служителя правопорядка, что специально на меня никто не покушался и вообще я на фиг никому не нужен. У стрелка просто палец дернулся, в результате чего «чуть не случилось». Но на людей этот странный и явно взрослый мужик не охотится. Объект его ненависти — кошки. И… я, конечно, не психолог, но ведь тот, кто бродит темными вечерами с арбалетом под мышкой по обычным мирным улицам… он же не совсем нормален, да?
Тут со мной спорить никто не стал. Чуть наклонившись, поморщившись от боли, участковый поднялся, одернул форменную рубашку и предложил «пройти до места». Поймав мой вопросительный взгляд, он едва заметно улыбнулся, заодно ухватив пригоршней выпавшую из ворота золотую цепочку с болтающимся на ней серебряным жетоном и пояснил, что переживать не о чем — на недавней тренировке чуток перестарался. Годы уже не те, но порой он об этом забывает. Я уважительно кивнул и потопал к выходу, заодно переваривая увиденное. Очень уж удивительная цепочка: не просто толстая, а явно не дешевая штамповка. Сложное плетение, причем очень красивое. И сам серебряный — или просто серебристый, но из металла подороже? — жетон был необычен. Не каждый день встретишь полицейского, носящего на шее серебристый жетон с поставленным рукоятью вниз молотом, вбитым в кучу монет — и монеты были золотые, причем по-настоящему, явно впаянные или еще как встроенные в серебристый металл.
Странно…
И интересно.
И глаза его — донельзя усталые, воспаленные — точно такими же я могу с недавних пор любоваться в зеркале. Вечный недосып, плюс тренировки, плюс работа по дому…
Минуточку…
Я с особым интересом взглянул на молча шагающего рядом полицейского. Тот мой пытливый взгляд проигнорировал, но от пусть начинающего, но все же настырного подводного торговца так просто не отделаешься, и я завел разговор о… Вальдире.
И не ошибся. Может, нутром почувствовал «близкого по духу», а может, просто угадал. Но оказалось, что участковый нашего поселка Матвей Степанович Клинков является вальдирцем, причем фанатичным. Правда, узнав, что я ахилот — этого я скрывать не стал — он с легким презрением фыркнул и пожал плечами. Ну да: выбор расы — личное дело каждого. На мои осторожные
