Павел Данилов - Меценаты зла
– Это тебе не бункер с принудительным кондиционированием, – хмыкнул Жак. – У вас там у каждой бактерии на заднице клеймо. Наверху все не так.
Француз напоминал бывалого капитана, который подтрунивает над зеленым солдатом, который впервые выходит на серьезное задание. Поэт на это лишь дважды чихнул.
Все двери открывались от легкого толчка, и Громов начал беспокоиться. Отсутствие трудностей на пути обычно предвещает крупную проблему в конце.
– Интересно, далеко до поверхности? – спросил Жак.
– Не больше сотни метров, наверное, – пожал плечами Кирилл. – По идее прямо над нами должно быть метро.
– Снова петлять, – вздохнул Жак, – как же мне надоели эти подземелья.
– Зато наверху про нас, наверное, уже забыли.
– У правительства Тайлы память о врагах проходит только вместе с их смертью, – горько сказал француз. – У нас это каждый обыватель знает.
– Жестокая планета, – вздохнул Поэт. – Она отравляет даже самые благородные сердца.
– Да-а, – протянул Громов с иронией. – Уже на орбите я без раздумий стал убийцей. – Помолчав, добавил: – Так удобно валить все на планету.
– В каждом городе люди немного разные, – поддержал Ивана Жак. – Что уж говорить о планетах.
– Все зависит от того, с каким настроем шла колонизация, – уверенно заявил звездолетчик. – Люди летели на Spes, чтобы работать. Много, трудно, самоотверженно. Большинство людей такие и есть – сильные и трудолюбивые. Систему Ганга колонизировали люди, желающие служить всему человечеству, любящие природу. И что получилось? На Индре живет четыре миллиарда здоровых, состоятельных людей, а на Кришне – девяносто миллионов лучшего населения человечества. Не зря Кришну называют планетой-аптечкой. Продолжительность жизни увеличилась вдвое, смертность уменьшилась – в десятки. Потому что те колонисты мечтали о чистых планетах, которые станут опорой и прибежищем всего объединенного человечества. – Кирилл перевел дух и закончил монолог. – А на Тайлу летели гордые, самовлюбленные индюки, желающие затмить своим могуществом старушку Землю.
– А Марс и Луна? – с интересом спросил Поэт.
– Полуколонии. Луна – научная лаборатория. А Марс – загородный дом землян. Хотя для меня он значит многое – там я учился быть быстрее гепарда, сильнее медведя, выносливее мула и скрытнее ирбиса…
– Научили? – с улыбкой поинтересовался Жак.
Кирилл пожал плечами.
– Вряд ли это возможно. Но что-то я уяснил неплохо.
– А здесь чище, – заметил Поэт, когда они вышли в коридор.
– И воздух как будто свежее, – согласился с ним Жак.
– Вот и замолчали, – приказал Кирилл. – Не хватало еще из-за болтовни куда-нибудь вляпаться.
Француз сделал большие глаза.
– Поэт, ты не припоминаешь, кто нам только что устроил политически-нравственную экскурсию? – спросил он.
Иван засмеялся и резко смолк, когда Громов поднял руку. За поворотом виднелась полоска света.
– Погасите фонари, – прошептал Кирилл, доставая из петли плазматрон.
Друзья укрылись шелковым одеялом мрака. Жак взялся за парализатор и медленно зашагал следом за звездолетчиком. Безоружный Поэт шел замыкающим.
«Снова угрожать, нападать на невинных людей? – размышлял Кирилл. – Все население заражено вирусом Рекса – страхом. И вряд ли с кем-то удастся договориться по-доброму».
Дверь была самая обыкновенная. Металлическая, негерметичная, с тонкой щелью около пола. Видимо, с той стороны нет порожка. Громов толкнул ее, потянул на себя – дверь была заперта. И что делать? Постучаться? Модуля доступа здесь не было. Похоже, эти помещения и бункер никак не связаны.
Ростислав Генрихович даже не представляет, насколько призрачна его защита. В один не очень прекрасный для Бункер-сити день кто-нибудь захочет узнать, куда же ведет шахта лифта. И окажется среди отлично функционирующих карантинных камер столетней давности. «Может, именно наш побег и станет поводом туда наведаться», – скривив губы, заключил Громов.
«Или это еще один бункер и никаких людей там нет?» Кирилл, не придумав ничего лучше, постучал.
И ему открыли.
Глава тринадцатая
Старичок лет девяноста больше удивился, чем испугался. На нем был белый халат с неопрятными пятнами от кофе. Обширную лысину обрамлял контур из темных и серебряных волос. На носу лежали большие защитные очки-нулевки.
– Кто вы? – спросил он.
Громов слегка опустил ружье и сказал:
– Вначале скажи, кто ты?
– Я ученый, доктор медицинских наук Григорьев, – делая несколько шагов назад, сказал старик.
В помещении было четыре стола. На трех работали компьютеры, четвертый был завален пачками чая и кофе. На нем стояли чайник и полдесятка бокалов. Сейчас, кроме Григорьева, в лаборатории никого не было.
– Оттуда часто кто-то приходит? – кивнув на дверь, спросил Громов. – Почему вы сразу открыли?
– Обычно мы туда выходим покурить. Вот и подумал, что кто-то вышел и нечаянно захлопнул дверь.
Ученый отвечал легко и искренне. Громов немного успокоился. Жак и Поэт переминались с ноги на ногу, ожидая его приказаний. Француз давно понял, что инициатива ни к чему хорошему не приводит, а Поэт даже и не задумывался о самостоятельности. Кирилл был уткой, а он бредущим следом утенком.
– Чем вы здесь занимаетесь? Сколько тут людей? Есть ли охрана?
Старик подозрительно прищурился и звездолетчик поспешно добавил:
– Мы просто идем мимо. Я хочу знать, станут ли нас задерживать?
– Полсотни ученых и обслуживающего персонала. Сколько охраны – не знаю. Я на них обращаю внимания не больше, чем, скажем, на стол или компьютер, – ответил Григорьев. – А пропустят ли… зависит от директора института.
– Исследовательский институт, значит, – подвел итог Громов. – Причем немалый. Оружие?
Старик засмеялся.
– Немалый? – переспросил он. – Раньше он был огромен. Почти полтысячи ученых работали и днем и ночью. Но мирные разработки все меньше интересуют правительство Тайлы. А все лаборатории, хоть отдаленно связанные с оружием, курируют Эгон Шульц и Теодор в Гротенбурге.
«Снова эта парочка», – недовольно заметил Кирилл.
– Чем же вы тут занимаетесь?
– Медициной, – вздохнул старик. – Конечно, Тайла покупает у Кришны лекарства, препараты. Но врачам и ученым с Ганги, которые могли бы изучать местные бактерии, вирусы и болезни – сюда путь заказан. Вот мы и пытаемся своими скромными силами…
Дверь в лабораторию открылась, Громов инстинктивно вскинул плазматрон. Чашка со звоном раскололась об пол. Горячий чай брызнул на зашипевшего Григорьева. В дверях стоял молодой парень с поднятыми руками и испуганными глазами. Жиденький пушок на месте усов делал его еще более юным.
– Зайди и закрой дверь, – приказал Кирилл. – Никто тебе ничего не сделает. Мы уже с доктором Григорьевым почти друзья.
– Мой ассистент Морис, – представил парня ученый. – Скоро придет Андрей. Тот наоборот может сразу кинуться. Хотел стать военным, но не дотянул по здоровью и подался в медицину.
Громов кивнул. Морис сел на стул недалеко от двери и во все глаза рассматривал трех мужчин.
– Гости из ниоткуда, – прерывая возникшую тишину, сказал Григорьев. – Как вас зовут, и куда вы направляетесь?
– Меня зовут Инженер, – сказал Громов. Затем показал на Жака и Ивана, – а их Водитель и Поэт. А нужно нам наверх. Поближе к космопорту.
– Ближе уже некуда, – усмехнулся ученый, – выходишь на поверхность, а за забором – корабли. Хотя сам я лет пять уже не выбирался, все дела, дела…
– Видишь, не зря по подземельям шастали, – на миг обернувшись к Жаку, с улыбкой сказал Кирилл.
– И что же вы будете делать? – робко подал голос Морис.
– Вначале дождемся вашего Андрея, – ответил Громов. – А потом вместе и решим.
Второй ассистент был не старше Мориса, зато в два раза шире и на голову выше. Густые бакенбарды срастались с аккуратно подстриженной бородой. Глаза были слегка заужены. Видимо, среди дедов у него были корейцы или монголы.
Когда он вошел, Григорьев поспешно сказал:
– Андрей, все нормально.
– Позвать охрану? – невозмутимо спросил он.
Громов поднял плазматрон и произнес:
– Присядь. Вначале познакомимся.
Андрей с завистью посмотрел на форму Кирилла, на плазматрон. По взгляду звездолетчик понял, что ассистент, даже не зная кто он, с удовольствием поменялся бы с ним местами.
– Чувствую, работа сегодня отменяется, – улыбнулся старик. Для заложника он вел себя очень оптимистично. Показав на застывших мужчин, он сказал: – Этим господам нужно наверх. И, как я понимаю, сценариев несколько.
– Директор сдаст их властям, – сказал Андрей.
– Тогда умрет много охранников и ученых, – покачал головой Кирилл. – И живыми нас он все равно не получит.
