Алексей Волков - Пластуны Его Величества
Следовательно, скоро может прийти послание от шефов с пожеланием совершить поворот на сто восемьдесят градусов.
Аналитики, высланные сенатором, наверняка разведчики. Случись что в горах, мигом начнут копать и искать виноватых. А ведь в самое ближайшее время должна начаться операция.
Проклятье! И не уйдешь просто так. Приходится сидеть и выслушивать сенатора.
А ведь отгадка напрашивается само собой. Зенграб относится к числу «тяжелых» миров, однако не иначе, как Альянс решил слить сюда часть мешающего на Земле или каком ином мире населения. Свободных территорий здесь хватает, дело за малым – убедить потенциальных колонистов в привлекательности планеты.
Надо пока не поздно отменять операцию. Когда же сенатор, наконец, заткнется? Когда?
После обеда идти стало еще тяжелее. Странно – сидишь, отдыхаешь, а в итоге не можешь встать. Ноги гудят, ремень винтовки натирает плечо, еще хорошо, что все прочие вещи нагружены на мулов. Лейтенанту легче – идет вообще налегке. Но как бы ни ругали офицера, толстая Ди разрешила снять бронежилеты. Все равно каждому известно – на Караванной Тропе нападений не случается. А перед Баратом можно будет облачиться по форме. Вот там случаются порою неприятности. Аборигены – форменные дикари. Им что-нибудь скажешь, или попытаешься снять местную красотку, и вполне рискуешь быть втянутым в драку. Несколько раз было даже со смертельным исходом.
Охранников было полтора десятка. Плюс – сами торговцы с помощниками и погонщиками мулов. Итого – с полсотни человек, растянувшихся вдоль дороги. Единственное, что радовало – до города осталось не так много миль. Имелась даже надежда подойти туда ближе к вечеру.
Город из себя не представлял ничего хорошего, с точки зрения цивилизованного человека – вообще мрак, ни стадионов, ни баров, ни развлекательных центров, но гостиницы имелись, а по всякому лучше ночевать под крышей, чем под открытым небом.
Потому, как ни тяжело было, но старательно вышагивали ярд за ярдом. В глазах периодически темнело. Жара, пыль. Солдатские деньги легкими не бывают.
Сволочи торговцы. Могли бы из прибыли выделить малую толику, да починить дорогу. Там в одном месте-то и надо завал разобрать, пусть большой, но те же аборигены сделают это за гроши. На машине тут ехать было бы всего ничего. А про комфорт говорить не приходится.
Единственным, кто ехал в седле, являлся примкнувший к торговцам оператор. Мейз происходил с легкой планеты, и в мире с силой тяжести близкой к единице просто не мог переставлять ставшие чугунными ноги. Сидел он тоже с усилием, и то и дело проклинал все и вся, а потом перестал делать даже это. Устал…
– Не могу больше, – выдохнул Нилофф. Язык казался сухим и шершавым, а уж по величине занимал весь рот. Даже слюны и той уже не было.
– Ты примости винтовку на ближайшего мула, – посоветовала ему бредущая рядом Кэт.
Сама она втихаря уже избавилась от оружия, и сейчас шла без груза. Легкая куртка расстегнута так, что аборигены наверняка приняли бы женщину за шлюху, виднеется голое, покрытое пылью загорелое тело.
Нилофф посмотрел, далеко ли начальство? Толстая Ди пыхтела в голове колонны. Саморук неутомимо вышагивал в хвосте, замыкая караван. Этому быку никакие трудности не были помехой.
Родится же такой здоровяк от природы!
Но сержант был далеко. Нилофф шагнул к ближайшему мулу, положил винтовку поверх поклажи, почти сразу был вынужден ловить ее, и водружать вновь. Со второй попытки получилось.
– Вот видишь, а ты боялся, – слабо улыбнулась Кэт.
Она еще как-то крепилась, но было заметно, что прогулка дается женщине с трудом.
И тут впереди громыхнуло. Часть скалы рухнула прямо на голову растянувшейся колонны, погребая под собой лейтенанта и кого-то из торговцев.
Кэт инстинктивно отшатнулась, а в следующий миг ткань на ее плече лопнула и окрасилась кровью. Кэт дернулась, со стоном уселась прямо на дорогу, и только тогда Нилофф разобрал скороговорку выстрелов.
Он обернулся. Торговцы, погонщики, солдаты валились на землю один за другим, к ним присоединялись ишаки и мулы, а вокруг что-то свистело, ударялось в противоположный склон, выбивая из него камни и пыль.
Мул под Мейзом рванул незнамо куда, оказалось – прямо под пули, и тяжело рухнул, придавив бьющейся тушей оператора.
Никто ничего не понимал. Лишь в хвосте колонны Саморук сноровисто залег за какой-то камень и вскинул винтовку. Он что-то кричал своим людям, и сквозь какофонию до сознания Нилоффа донеслось:
– Огонь, мать вашу, задницы!
Приказ сержанта заставил Нилоффа встрепенуться. Он мог ослушаться лейтенанта, даже генерала, но Саморука…
Какие-то мгновения солдат лихорадочно вспоминал, куда дел винтовку, затем – принялся высматривать нагруженного ей мула. Животное как раз оседало на землю, и Нилофф, изловчившись, успел сдернуть с него свое оружие.
Что-то противно просвистело рядом с ухом, заставило пригнуться, а затем и вовсе залечь под прикрытием еще трепыхающегося мула. Благо, свисающие по обоим бокам убитого животного мешки давали неплохое укрытие.
– Кэт, ложись! – рявкнул Нилофф.
Он хорошо относился к сослуживице, и даже сейчас желал ей блага.
Женщина уже сама со стоном завалилась на бок. Это получилось не о понимания – от боли. Плечо жгло изнутри, и Кэт хотелось скукожиться, сжаться в калачик в надежде на уход огня.
Нилоффу уже было не до нее. Он привычно передернул затвор, и принялся высматривать врагов.
Последние не особо прятались. Их головы виднелись на вершине склона, благо, оттуда весь участок дороги был словно на ладони.
Винтовка больно ударила в плечо. Потянуло кислым запахом пороха. Но, вопреки ожиданию, никто на горе не покатился вниз, не закричал, не дернулся, получив ответную пулю.
Чем хороша самозарядка – нет необходимости каждый раз самому досылать в патронник очередной патрон. Нилофф удивился отсутствию результата, и в зарождающемся азарте выстрелил еще раз.
Судя по исчезновению одной из голов, вторая пуля достигла цели. Следующие солдат выпускал почти непрерывно, насколько палец успевал нажимать на туговатый курок.
Первый успех оказался единственным. Нилофф просто позабыл о таких мелочах, как тщательное прицеливание, и с упоением выпускал пулю за пулей. До того момента, когда боек щелкнул вхолостую, извещая о вопиющей пустоте магазина.
Мул все продолжал дергаться не то от новых попаданий, не то борясь за ускользающую из туши жизнь. Кто-то вдруг ткнулся в ноги Нилоффа, заставил обернутся от неожиданно-реального прикосновения. Оказалось – Кэт.
Женщина сумела сообразить, что лежать посреди дороги опасно, и теперь раненым зверем ползла к ближайшему укрытию.
Кто-то из уцелевших стрелял с дороги, но большинство уже лежали, затихая, а другие – бестолково носились, пытаясь удрать со ставшего опасным места. Словно можно убежать от пули!
Пустота винтовки требовала ее заполнения. На счастье, Нилофф так и не избавился от ремня, а там наряду с полупустой флягой по-прежнему висел подсумок с парой запасных магазинов. Каким-то образом солдату удалось извернуться, не вставая, извлечь один и вставить его на положенное место.
– Помоги, – простонала Кэт.
Она все пыталась зажать рану рукой, и кровь просачивалась между пальцев.
Отвечать Нилофф не стал. Все равно аптечки с собой не было, и некогда было вспоминать, куда он ее дел?
Винтовка опять задергалась, выплевывая кусочки свинца.
На этот раз нападавшие засекли, кто там еще столь активно подает признаки жизни, и ответные пули просвистели рядом с солдатом.
Диким животным взвыла Кэт. Ей вторично досталось, на это раз в ногу. Издохший наконец-то мул не являлся идеальным укрытием, и люди не могли спрятаться за ним целиком. Особенно – под взглядом с вершины.
Женщина инстинктивно попыталась исчезнуть с чужих глаз, толкнула Нилоффа, и тот, чтобы не вылететь на открытое место, отпихнулся в ответ.
Второй магазин опустел следом за первым, пришлось заменить его последним, а тут еще мешают заниматься делом!
Где же патроны? Куда он их положил, чтобы не тащить весь штатный боекомплект? И угораздило же возжелать премии!
Повезло…
Нет, в самом деле. Пуля попала Нилоффу прямо в голову, и солдат даже не успел ничего понять или ощутить. Просто брызнула в стороны кровь, а уж с мозгами, нет ли, никакой разницы…
Глава двадцатая
– Говоришь, безопасное место? – повернулся к Кангару полковник.
Отсюда отдаленные выстрелы казались хлопками, но никаких сомнений в их происхождении быть не могло.
Участники экспедиции сгрудились рядом с начальником, ожидая его решения.
– Надо идти, – вымолвил Кангар. – Кто нарушил запрет, должен поплатиться жизнью.
Проводник успел позабыть, что путешественники отнюдь не являлись жителями гор, и не обязаны были соблюдать все местные законы. Во всяком случае – эти законы.
