Николай Берг - Остров живых
– Вот, глядите, балбесы! Копье – это металлический наконечник на палке. Так?
– Ну так.
– Вот просто копье – коротенькое, наконечник лепестком. Примитив. Зверя не остановишь толком, доспешного рыцаря тоже. А вот такого же забулдыгу, как ехидный Егоров с его выкриками про лапшу, самый раз. Смейся, смейся, будет тебе строевой подготовки сегодня! Понадобилось людям чисто охотничье копье – сделали негры-масаи такое… В лапах у Мак-Лауда странное копьецо с маленьким древком и здоровенным наконечником, чуть ли не в полдревка длиной. Наконечник неприлично тонкий и какой-то несерьезный, аж вибрирует в воздухе… – (Одновременно слышу умоляющий голос Павла Александровича, напоминающего громиле Дункану, что тут ценнейшие образцы и поаккуратнее, ради бога, поаккуратнее!) – Железо тут мягкое и даже при столкновении с костью гнется – вот во льве и застревает. А при этом разрез громадный, наточено будь здоров. Зверюшка быстро кровью истекает. И нашпиговывают масаи такими копьями льва в момент, особенно если один из них льва за хвост схватит и даст несколько секунд остальным на бросок.
– Дункан, ну не ври так нагло! Давай по делу, а?
– Прохоренко! Если б ты умел читать, то это бы и сам знал! Масаи за хвост льва хватают, причем не за конец, как ты своей головой подумал, а у самой жопы. Иначе лев стряхнет такого масая. Хвостище у льва как железный прут может быть. А если льва схватить у самой жопы за хвост, киса ничего сделать не может. Тут ее и шпигуют.
– Ага, а таскавшему кису за хвост – ордэн…
– Орденов у них нет, зато все девки его…
– Давайте вернемся к теме. Вас как на минутку оставь, так сразу о девках…
– Слушаюсь. Теперь пилум. Можно так драться, можно врагу в щит воткнуть, чтоб защищаться не мог, и мечом дорезать. А до них были сариссы – военный секрет македонской фаланги. Они ведь почему всех громили, потому что обычные греки в одной руке держали щит, а второй с копьем дрались. А Саша Македонский сообразил приделать к щиту ремешок, и щит повесили через плечо. Вес щита с руки снялся, и копьем македонцы уже дрались, держа его двумя руками, сила удара, считай, вдвое увеличилась. К тому же в фаланге задние шеренги своими шестиметровыми копьями с балансирами-противовесами не дрались, а просто устраивали такое подвижное заграждение – врагу было не пробиться, в мечи не сойтись. А первые ряды македонцев обеими руками, значится, врага беспрепятственно резали…
Потом ситуация изменилась – рыцари появились. Хрен его железячного чем достанешь, и лошадь его в броне, даже на хвосте стальной нахвостник. Запонадобились бронебойные копья. Вот пика. Наконечник маленький, давление на кончике, когда о него рыцарь на всем скаку ткнется, адское. Прошибает доспех, оказывается рыцарь как на булавке. Но его еще добить надо. Пожалуйста, сделали алебарду.
Омоновец вытягивает из кучи на столе и показывает публике какую-то чудовищного вида железяку на длинной палке. Такое впечатление, что он ждет от всех нас молитвенного экстаза при виде этой бодяги. Не дождавшись, продолжает, глядя на нас, как на убогих:
– В алебарде удачно совместили топор, копье и крюк. Гибрид получился такой замечательный, что даже нынче стоит официально на вооружении.
– А вот сейчас уже точно заливаешь!
Дункан бросает в зал усталый взгляд старого мудрого бога, вынужденного объяснять очевидные вещи малолетним самоуверенным соплякам:
– Голова – два уха! Швейцарская гвардия чем вооружена в Ватикане, а? Официально, между прочим. И штуки эти позабористее ПР будут! Молчи уж, шляпа с перьями!
Ребята рядом со мной фыркают и тихонько посмеиваются.
– Короче! Есть еще глефы, гизармы, совни, рогатины, эспантоны, протазаны. О них говорить можно долго и красиво, но в ваши глупые головы столько сведений не влезет, потому как оперативная память у вас убогая. Говоря проще, первая шеренга будет с рогатинами.
Могучие лапы Дункана показывают странную штуку, меньше всего, на мой взгляд, подходящую под название «рогатина». На древке прикреплен практически меч – длинный нормальный полуметровый клинок.
– Слушай, Дункан, разве рогатина не двузубая?
– Нет! Рогатина именно такая – не от слова «рога», а от слова «рог»! Это короткий меч с длинной рукоятью, вот что такое рогатина. И применялась она по той же схеме, по какой европейские пикинеры рыцарей привечали: конец древка упирается в землю, прижимается ногой в придачу, а острие – медведю (ну или конному рыцарю) в грудашник. И все, абгемахт![26]
– А вот с краю, это у тебя «годендаг»?
– Нет, это «моргенштерн». «Годендаг» – это вообще загадка. В свое время это сверхоружие было настолько популярным и массовым, что никто не удосужился его описать. А сейчас оказывается, что этой штукой все пользовались, а копье это, меч или боевой цеп – непонятно…
Теперь переходим к боевым топорам. Вот эта штука называется «бердыш»…
Нога у Виктора вздулась, пришлось перебинтовывать. Кровь не лилась рекой, но пол-литра он точно потерял, замарав и одежду, и кровать. Ирка не смогла закончить все как следует – муженек был сам не свой, потому что вот-вот могли прибыть остальные члены «фирмы», и это его беспокоило до умопомрачения. Прикрикнув даже, погнал ее на улицу. Идея встречать грузовик в деревне ему не понравилась сразу. Надо до деревни успеть, там как раз хорошее поле. Да еще и холмик есть душевный, как раз для пулемета… Эх, если б не нога… В фильмах же с такими ранами герои носятся как угорелые кошки, прыгают и чуть ли не танцуют, а тут прошибает дикой рвущей болью до ослепления и скрипа зубов любое неловкое движение. И рана, как будто туда полено суют и проворачивают в живом мясе, и ногу дергает…
Он уже несколько раз увидел разноцветных живчиков на черном фоне, когда попытался слезть с кровати…
Ирка, выскочив из дома, от удивления открыла рот – их родной УАЗ рваными рывками разворачивался поперек улицы. Не обращая внимания на каких-то грязных зачучканных людей, ожививших малолюдную до того улицу, Ирина подскочила к джипу, рванула дверцу и получила короткий тычок в лицо от патлатой девки за рулем. Отскочила, чтоб не попасть под колеса. УАЗ рванулся, причем хруст переключаемой коряво скорости отозвался горелой горечью где-то за грудиной, и Ирка сообразила – ее родную машину вот так нагло у нее на глазах угоняет какая-то лярва.
Это было так неожиданно, что несколько секунд Ирина потеряла, а потом решительно вскинула помповушку, целя угонщице в башку, тут же вспомнила, что запасные стекла к УАЗу лежат в третьем тайничке в самом низу, да еще и салон мыть придется, и перевела прицел вниз на колесо. Бахнуло дважды – выстрел и лопнувшее колесо. УАЗ самым грустным образом с гулким бубумом ударился рылом и боком в угол дома. Ирка, совершенно взбесившись – до помутнения ума, так, что даже не заметила, куда делось из рук ружье, двумя прыжками подскочила к покалеченной машине и выдернула угонщицу за немытые патлы из кабины. Как морковку с грядки.
Кто их разнимал, визжащих, орущих, как дурные кошки, Ирка не поняла, но ощутила себя оторванной от противницы. Переводя дух, с трясущимися руками и не вполне владея собой, прыгающими, не своими губами не то прошипела, не то прохрипела:
– Убью, сука, убью!..
И как-то осеклась, когда патлатая врагиня с визгом стала практически на четвереньках убегать через улицу и огород – к лесу. Вот сейчас, если бы у Ирки в руках оказалось ружье, она бы точно влепила в задницу убегающей весь заряд. Но ружье куда-то делось…
Пошарив взглядом, она нашла помповушку, торчком стоящую в сугробе. Оглянулась – несколько человек смотрели на нее во все глаза. Достала ружье и не нашла ничего лучшего, чем, передернув цевье, бахнуть в воздух. В первую очередь, чтобы успокоить саму себя.
Виктор весь извелся, когда услышал за окном выстрел, характерный звук аварии и потом визг, брань… И еще выстрел. Вбежавшая растрепанная Ирка была неприятно удивлена направленным на нее пулеметом.
– Что там? – встревоженно спросил он.
– Да сука одна из рабынь угнать УАЗ пыталась, – прояснила Ирина ситуацию.
– А ты ключи оставила, дура! – огорчился Витя.
– Ой, ну да, Витенька, милый, прости. Я ей колесо прострелила, она в лес удрала, – зачастила виновато жена.
– Вот клево! Теперь она этих предупредит! – подскочил в постели раненый и тут же заскрипел зубами от боли.
– Нет, она их боится как огня, она от них удирала! – поспешила успокоить его жена.
– Один черт! УАЗ-то не на ходу! Что разбилось? – не захотел успокаиваться муж.
– Не знаю. Дорогой, я не посмотрела, – призналась Ириха.
– Дура и дура! Теперь все, теперь без вариантов: я лежачий, так что давай собирай орду и вперед – в засаду. С пулеметом справишься? – с надеждой посмотрел Витя.
