Александр Конторович - Имперец. Живыми не брать!

— Здесь я…

— Боевики собирались спускаться вниз не по лестнице! Мотай на ус, сюрприз может быть не один!

— Усек…

На связь выходит командир. Докладываю ему о произошедшем.

— Поаккуратнее там. Боевикам сообщили — самолет с их специалистом произвел посадку в аэропорту. Скинули им ролик — там видно, как его выводят. Минут через тридцать машина с ним должна подойти к станции. У тебя есть двадцать минут.

— Заяц, слышал?

— Укладываемся. Одну снял — обычная растяжка. Со второй… так просто не пойдет. Спускайтесь, буду помогать.

Ни хрена себе пельмень! Это что ж он там нарыл?

— Смотри, старшой. — Заяц присаживается на пол и дует.

Небольшим облачком поднимается вверх пыль… и я вижу мерцающий красный лучик, прорезающий это облачко.

— Фигасе… лазерный датчик? Как ты его нашел-то?

— Искал, — пожимает плечами сапер. — Вот и нашел. Чуял задницей, что какую-то подлянку они здесь приготовили. Заряд — вон там стоит.

Смотрю туда, куда он указывает рукой. Точно, небольшая кучка мусора расположилась около стены, аккурат напротив лестничного марша.

— Там, если приглядеться, видна лапка «монки», неаккуратно присыпали.

— Да и вовсе этого могли не делать… к ней и так не подойти. Все тут?

— Не факт. Но вопрос не в этом. Как здесь пройти — вот главная задача!

— Ну, ушастый, у нас в этом вопросе — ты главный спец. Решай.

— Духа сюда тащите. Лучше — двоих.

Сказано — сделано, через минуту на площадке лежат два трупа.

— Сюда его опускайте. Так, чуток довернуть… Второго давайте. Приподнимаем… Аккуратнее! Повыше. Держите, я его осмотрю.

Сапер ложится на пол и осматривает тело. Заправляет за ремень выбившуюся полу куртки.

— Еще приподняли. Переносим через луч. И аккуратненько опускаем на пол. Все. Вот по ним и топайте — луч между телами, сантиметров на десять выше. Ноги аккуратно поднимаете, смотрите, чтобы ничего не болталось и не висело — не ровен час, луч перекроете. Рыжий! Тебя особенно касается!

Наш главный ходок по бабам возмущенно фыркает. Шутка удалась.

Заяц снова дует на пол — мелькает в облачке пыли красный лучик.

— Все видели? Тогда — двинулись! За мною, только на пятки не наступать, знаю я вас…

— Граф! — поворачиваюсь я к бойцу. — Вторым идешь! Рыжий — третий! Около двери внизу занять позицию! Зайца прикрывать!

Через пару минут мы все, разом похудевшие на пару килограммов каждый (белье — хоть отжимай!), стоим около приоткрытой двери.

Сапер осматривает притолоку.

— И все? Право слово, я чего-то иного ожидал…

Он осторожно просовывает руку между дверью и косяком, что-то нащупывает…

— Все, командир!

В его руке обыкновенный граненый стакан со вставленной туда гранатой. Чеки нет, и предохранительный рычаг удерживается только тонкими стеклянными стенками. Сверху на запале болтается обрывок нитки.

— «Сто лет граненому стакану» — старая штучка!

Но оттого не менее смертоносная. Наверняка запал в гранате тоже «доработали». Приходилось уже такие вещи встречать. Забираю у Зайца стакан и прячу его в разгрузку.

Осмотр двери, коридор… Чисто. Отсюда никого не ждут.

— «Вышка» — четвертому!

— На связи.

— На исходных.

— Принято. Машина на подходе. Ждите сигнала.

По моему приказу бойцы бесшумно просачиваются в помещение цеха. Серыми тенями скрываются между механизмами и прячутся за толстыми трубами и баками непонятного назначения.

Я, Граф и Рыжий продвигаемся вперед, внимательно оглядывая пол под ногами. Мало ли… тут всякого барахла навалено — полный атас! Можно подумать, что здесь с момента постройки никто ничего и не убирал ни разу.

Но нет, дальше все пошло почище, белый кафель на стенах, подметенные полы. Надо думать, сюда заглядывали чаще.

Первого покойника мы нашли через минуту. Худенькая девушка в порванном и окровавленном халате лежит на спине. Губы искусаны. Тонкие руки привязаны проволокой к ножкам стола. Ноги растянуты в стороны и тоже притянуты проволокой к различным деталям обстановки.

Позади меня что-то ворчит Рыжий.

— Ах, мать их… — шипит сбоку Граф. — Просто застрелить не могли?

Застреленный обнаруживается в следующем помещении. Грузный мужик в спецовке. А вот он не просто так отдал свою жизнь — правый рукав спецовки пропитан кровью. Чужой — мужику стреляли в затылок. Стало быть, на рукаве не его кровь. Рядом с телом на полу валяется молоток. Тоже окровавленный.

А на станции дежурная смена из шести человек. Лаборантку мы нашли. С учетом этого мужика еще четверо где-то должны быть.

И они были.

Троих мы отыскали в душевой — их загнали туда и расстреляли в упор. А вот четвертый… Его тело так и не обнаружилось.

Минут через десять мы определили местонахождение боевиков. Комната охраны и помещение контрольной аппаратуры. В первой комнате сидели трое мордоворотов с автоматами — стерегли вход. Их удалось разглядеть — дверь была широко распахнута. Терпкий запах анаши пощекотал мои ноздри — кто-то там курил.

Проверить аппаратную не удавалось. Дверь плотно закрыта, и щелочек никаких нет. Запрашиваю штаб.

— Двоих видим точно, — приходит ответ через минуту. — Один у окна стоит, наружу смотрит. Иногда по рации опрашивает посты. Второй в глубине комнаты, с кем-то там разговаривает. Значит, есть еще кто-то.

По рации говорит?

Посты опрашивает? Ну и ладно, этот вопрос меня мало волнует. Раз уж наши смогли перехватить сигналы с видеокамер, так и с радиообменом, надо полагать, что-то изобрели.

— Четвертый — «Вышке»!

— В канале.

— Машина подошла. Связываемся с боевиками, они должны кого-то выслать навстречу. Готовность. Повторяю — готовность!

— Принял! Ждем команды.

Хлопает дверь аппаратной. На пороге здоровенный мужик в камуфляже. В руках — пулемет. Он подозрительно осматривается по сторонам и отступает внутрь. В дверях появляются двое.

— Ты им веришь? — Это худощавый парнишка в белом халате. На носу — очки в позолоченной оправе. Вот он — последний из дежурной смены!

— А у них выхода нет, — пожимает плечами второй, поджарый бородач в камуфляжной куртке. — Население они не вывели, других вариантов не осталось. Сейчас встречу Абу, тогда снова их вызову — пусть готовят вертолет. Он там точно есть, полчаса назад летал над городом, я видел. Так что ставь таймер на час. Нет, лучше на час двадцать. Мы уже успеем улететь.

— А я?

— С нами полетишь, естественно! Что я твоему отцу скажу? Что бросил сына уважаемого человека погибать от удушья? Мне смешно слышать такой вопрос!