Александр Конторович - Имперец. Живыми не брать!

Нет, дали-то быстро, хотя и покривились, что от чипа отказался. Но рогом переть не стали — не хочешь, ради бога. Будешь больше платить.

Собственно говоря, я рассчитывал быстро эти деньги отдать. Запасы кое-какие были, опять же, и работа имелась. Так что шанс присутствовал. Ага, пока я эти деньги не взял.

Дали их на десять лет. Удивились, когда я попросил пункт о досрочной выплате указать — нет его в стандартном договоре. Уж этот парень, что из банка, так меня уламывал… даже скидку пообещал. Аж на полтора процента! Ну, тут я уже уперся — мол, иначе брать не стану. Ладно, подписали договор, на мою социальную карту занесли — теперь это документ! Паспорта у нас уже года два как отменили, разве что в глубинке где остались… Всего два документа ныне у нас. Удостоверение личности и социальная карта. По ним теперь все дела и ведут. Очередей нет — сунул в считыватель карту и жди, когда тебя вызовут. Правда, могут вызвать и не сегодня. Такое тоже случается. Я вот как-то неделю ждал… Но дождался, просьбу свою девушке симпатичной изложил — и получил отказ. Быстро и без проволочек.

— Вы не обладаете должными навыками для того, чтобы заниматься выращиванием сельскохозяйственной продукции, господин Волин. Не проходили профильного обучения и незнакомы с применяемыми в этой области стандартами. Сожалею — но вам отказано.

— Что за чушь?! Картошку и морковку растить — теперь учиться надо?! Да я ее всю жизнь растил на огороде! И ел!

— И дальше есть можете. Сами. Но продавать — нет. Мы не можем ставить под удар здоровье потенциального покупателя. Времена кустарей-одиночек прошли. Сами себя вы имеете право кормить хоть опилками — свободный человек свободен во всем! Но вот других людей… Увы, это противозаконно. Ваша продукция не прошла контроля качества, не получила нужный сертификат…

— А если я это ваше обучение пройду?

— Лица старше тридцати лет к данной программе не допускаются. У вас сильная профессиональная деформация.

— Да ладно! Я и в сорок с парашютом прыгал, чай, учеба ваша не сложнее прыжка станет?

— Лица, подвергавшиеся повышенным физическим и психологическим нагрузкам, связанным со службой в Русской армии, являются ограниченно годными к такому обучению.

Да робот она или кто?

Такие вот миловидные девушки в большом количестве возникли почти во всех социальных учреждениях. Как-то очень быстро и почти одномоментно. Они заменили собою пожилых теток, привычно сидевших на своих местах многие годы. По телевизору сообщили, что это братская поддержка от европейских народов изголодавшейся России. Ну да, большинство этих девиц были из Прибалтики, Польши, еще откуда-то… Так что на все местные обычаи и прочее им было начхать с высокой башни. Да и наша молодежь на эту непрестижную работу не очень-то и шла. Министр социального развития, глядя с экрана добрым взором, поведал нам о том, что подобным образом будут разорваны и уничтожены все коррупционные схемы, каковых в данном министерстве хватало. Разумеется — до его появления на этой должности.

Ну, а то, что за столь «вредную» работу в такой отсталой стране им полагались нехилые льготы и прибавки, — вполне естественно. Только вот никого об этом особо не оповещали — не та тема, неинтересно…

В общем, разрешения на торговлю я не получил.

И как-то так совпало, что стоило мне внести в банк первый крупный внеочередной взнос на погашение кредита… меня внезапно вызвали к управляющему нашей конторой. Мужик это был, в принципе, неплохой. Еще из старых, оттого и не научился врать беззастенчиво. Крутить и вертеть он не стал и прямо заявил, что я уволен.

— С какого рожна, Виталий Степанович?

— Сверху указиловка пришла.

— Ко мне что — претензии есть? Машину плохо вожу? Аварию где-то сотворил и сбег?

— Нет. Такого ничего не было.

— А что было?

Он оглядывается и встает со своего места. Подходит ближе:

— Не фиг выпендриваться было, Михал Петрович! Все кредиты вовремя отдают, процент положенный платят… а тебя куда понесло? Вот и делай выводы!

Всю эту хитрую механику мне чуть позже разъяснил Толян. Он вообще мужик умный, с головою дружит, и язык у него подвешен здорово.

Я очень хорошо помню, как впервые с ним познакомился…

— Восьмой, приготовиться! — пискнуло в наушнике радиостанции. — Четвертый, доложить о готовности!

— Четвертый готов! — нажимаю клавишу передатчика. — На позиции, объект вижу.

Мы все лежим в развалинах старого цеха. Полуразрушенные стены хорошо скрывают спрятавшихся в траве бойцов. Если смотреть со стороны, то заметить нас можно, только подойдя вплотную.

Хаотическая мешанина из обломков конструкций, пустых железных шкафов и каких-то старых механизмов кажется совершенно непроходимой. На первый взгляд здесь могут пролезть разве что заводские кошки. Их в данном месте великое множество самых разнообразных расцветок. Один из них, рыже-полосатый котище, сейчас сидит в нескольких метрах передо мной. Греется, злодей, на солнышке. А мы все под этим солнышком просто потом истекаем. И глядя на него, откровенно завидуем. Он ведь не просто так тут сидит: лежащий справа от меня Мишка Капустин периодически подбрасывает этому проглоту кусочки ветчины из вскрытой банки. Оттого-то он и не уходит: кормится. А заодно играет роль успокаивающего фактора. Сидящий с этой стороны на крыше боевик в нашу сторону даже не смотрит. Ежу понятно, что любой, кто рискнул бы пробраться к зданию с этого направления, неизбежно спугнул бы кота. Вот поэтому мы кормим этого рыжего обжору.

Чего ради мы здесь загораем?

Да просто всё. Мы лежим на территории городской станции водоснабжения. В здании перед нашим носом засели боевики. Их порядка двадцати человек. И они требуют, чтобы сюда доставили двоих их соратников, которых задержали пару дней назад при попытке установить мину на железной дороге. Схватить их удалось в буквальном смысле слова за руку прямо в момент закладки фугаса. Один из них оказался давно разыскиваемым злодеем, так сказать, их патриархом минного дела. Понятно, что проигнорировать его задержание и неизбежную пожизненную отсидку боевики просто не могли.

Вот и завалился их отряд на станцию водоочистки. Перебили немногочисленную охрану, как раз перед этим лишенную автоматического оружия по указу сверху, и заминировали баки с хлором, пообещав рвануть все это хозяйство и затопить ядовитым газом близлежащие жилые кварталы. Сейчас там потихоньку эвакуируют жителей из домов. Потихоньку из-за того, что на крыше цеха торчит боевик с биноклем, время от времени оглядывающий жилые дома. Они сразу предупредили: заметят вывод людей — взорвут баки немедленно. Вот и проявляют местные опера чудеса изворотливости, вытаскивая людей под прикрытием окрестных строений. Боевики, должно быть, немало бы удивились тому, что совсем недалеко от позиции их наблюдателя абсолютно аналогичным делом занимается и наш боец. Он тоже просматривает в бинокль окрестные дома, чтобы вовремя заметить мелькнувших где-то людей. Совсем нейтрализовать хождение мы не можем, это понимают и боевики. Как ни удерживай людей внутри помещений, но при получении известия о возможной газовой атаке они рванут напролом, и никакой кордон их не остановит. Опираясь на этот аргумент, руководство отказало боевикам в прибытии журналистов. Мол, пойдет информация в эфир, народ тут же ударится в бега. К чести боевиков, они этот довод восприняли правильно. Не стали орать и настаивать на своем требовании. На выполнение своего ультиматума они дали три часа. Именно столько времени заняла бы транспортировка самолетом задержанных лиц из областного центра.