Александр Конторович - Имперец. Живыми не брать!

Ага, так этот казачок — засланный? Уважаемый папа? Стало быть, от суда и тюрьмы отмажет? Ну-ну…

Под ногами боевика гудят металлические ступени лестницы, он спускается вниз. Из комнаты охраны выходит еще один, вскидывает на плечо автомат. И «сладкая парочка» топает вниз — к воротам.

— «Вышка» — четвертому!

— На связи.

— Выходят двое. Главарь боевиков и сопровождающий. Главарь — бородатый.

— Принял. Начинайте.

— Всем «ежам»! Начали!

Вытаскиваю из кобуры АПСБ и подбираюсь к двери. Рыжий осторожно тянет ее на себя.

Есть! Не заперто!

Щель небольшая, но нам хватит. Лишь бы ствол пропихнуть.

Гулко бьет ПК, и в двери тотчас же появляются дырки — прочухался боевик в комнате. Сейчас этот деятель довернет ствол, и… стеночка в один-два кирпича для этого ствола существенной преградой не станет.

Резким движением выдергиваю из разгрузки трофейный стакан с гранатой и, приоткрыв дверь пошире, забрасываю его внутрь. Сейчас там кому-то поплохеет…

Я даже на площадку упасть не успеваю — внутри бабахает разрыв. Предчувствия меня не обманули: гранатный запал доработали для мгновенного подрыва. Стакан разбился — и нате! Ну, раз пошла такая пьянка… Киваю Рыжему, и он забрасывает внутрь еще одну гранату. Здесь нам жалеть и спасать некого.

Эхом грохочет взрыв внизу — ребята подорвали караульное помещение. Хлопают выстрелы — они ворвались внутрь. Пистолетные — это мои парни работают. У боевиков автоматы, с нами не перепутаешь.

Рыжий, пригнувшись к полу, ныряет внутрь. Я следом, надо его подстраховать.

В помещении царит хаос. Все перевернуто, оконное стекло заодно с рамой вынесло на улицу. Дым от разрыва понемногу вытягивается наружу, и становится видно пулеметчика. Он еще жив, бьется на полу и выгибается дугой. Не жилец — горло разорвано осколком, и разгруз на груди весь уже промок насквозь.

Щелкает выстрел Рыжего, и боевик замирает на полу.

Странное дело, но и очкастый деятель тоже жив! Хотя и очень плох, ему тоже прилетело изрядно. Основной удар пришелся ниже пояса. Он сидел за столом, а гранаты рвались на полу. Поэтому часть осколков задержал стол, за которым этот тип и расположился. Даже очки уцелели и все так же поблескивают золотом оправы.

Он скорчился на стуле и что-то шипит сквозь зубы.

Подхожу ближе.

— Бинт…

— Чего?

— Меня надо перевязать!

— Зачем?

— Вы не поняли?! Я же заложник!

Удивительным образом уцелевший ноутбук отображает сейчас картинку, передаваемую камерами слежения, в том числе лестницу, по которой все мы шли. И стоит этот ноутбук прямо перед очкастым.

— Твоя работа?

— Меня заставили!

— Угу. Папа попросил?

Он дергается, лицо его темнеет.

— Спешишь к нему? Вынужден огорчить — встречи не будет.

— Не имеете права! Вы должны оказать мне помощь!

— Как той девочке внизу?

— Это не я!

— Но ты видел?

— Я не мог им помешать!

— Мог. Главарь говорил с тобою уважительно, стало быть, послушал бы сына уважаемого человека. Ну, убили бы ее просто, зачем же так-то?

— А! Ей уже все равно…

— Мне тоже.

— Вы будете смотреть, как раненый человек истечет кровью?!

— Рыжий, ты тут человека видишь?

— Нет, командир. Не вижу таких. Покойников — этих наблюдаю.

— А они ведь не разговаривают?

— Нет. Должно быть, ветер шумит, здесь такой сквозняк…

Парень сует руку в стол. Нагибаюсь и прижимаю ее к углу. Так и есть — там у этого типа пистолет, и сейчас он сжимает его в руке. Вот и славно… Любая экспертиза найдет на нем твои пальчики — фиг кто-то теперь выставит очкастого невинной жертвой.

Какое-то время он еще дергается — не хочет помирать просто так. Ох и злобный же ты гаденыш…

Потом его рука слабеет, глаза начинают мутнеть. Все, отбрыкался. Очкастый обмякает на стуле.

На лестнице звучат шаги.

— Девять!

— Два! — откликается Рыжий. — Заходите!

В проеме двери появляется Граф:

— Командир, внизу чисто. Двое холодных.

— И у нас, — быстрый взгляд на парня, — тоже двое. Оказали активное сопротивление, стреляли…

— Понятно, — кивает боец.

Отпускаю руку борзого типа и вытираю ладонь об его одежду.

— «Вышка» — четвертому!

— На связи.

— Здание зачищено. Четверо холодных — оказали активное сопротивление. Дежурная смена станции погибла вся — духи расстреляли, а один из сотрудников оказался пособником боевиков.

— Ваши потери?

— Нет потерь, Рыжий колено ушиб. Саперов сюда нужно, здание заминировано.

— Высылаем, встречайте.

— А главарь там как?

— Взяли. И его, и охранника, никто и пикнуть не успел.

А уже в штабе я попросил показать мне тех спецов, которые так ловко ухитрились запудрить мозги боевикам, вовремя подменив картинку, и имитировать все это время радиообмен. Из-за уставленного всяческой аппаратурой стола поднялся худощавый лейтенант. Смущаясь, протянул мне руку:

— Лейтенант Григорьев.

— Звать тебя как?

— Анатолием, товарищ капитан.

— Значит, так, Толя. Из кожи вывернись — но сегодня вечером ты у нас! Понял?

— Э-э-э…

— Это приказ, лейтенант! Усек?

— Усек… Так точно!

— Расслабься. Мы тут тебе все по гроб жизни обязаны. А долги надо отдавать!

У меня были все причины для таких слов. Под лестницей саперы нашли заряд тротила. Весом около десяти килограммов. И подорвать его очкастый мог в любой момент. Если бы увидел нас на экране. А ведь эту камеру, как и заряд, мы благополучно зевнули…

Тогда я подарил ему трофейную «беретту», взятую у убитого боевика. Компьютер, конечно же, оружие серьезное. Но пистолета не заменяет. Во всяком случае — не всегда.

А сейчас мы мирно сидим у него на кухне. Вчерашний лейтенант подрос и заматерел, в глазах появилась мудрость. Да и выглядит вчерашний лейтенант теперь куда как солиднее.

— Вот ты что, решил банк надуть?

— С какого бодуна?

— Мил-друг, как ты не просекаешь? Для чего тебе, да и всем прочим тоже, банки деньги дают? Ну, скажи мне — какая им польза от сопляка шестнадцатилетнего, работы не имеющего и мозги пропивающего на вечеринках? До фига они с него денег поимеют?

— Да какие там деньги! — машу рукой. — Я-то хоть работаю, а они…

— Вот! — назидательно поднимает он палец к потолку. — Смотри сюда. Десять лет этот обалдуй скакал и ни о чем не думал. Однако ж малина кончилась, и пришли к нему суровые дяди из коллекторского агентства — плати! Чем он платить станет?

— Ну… он же живет где-то?