МИТТ (СИ) - Шкин Александр Михайлович
— Ну-с, Александр Евгеньевич, Почти тёзка, начнём разговор…. И, так… Ваш отец, не последний человек в нашей иерархии власти. Скажу больше, один из первых… А что, ты так округлил глаза? Впрочем, это для тебя абсолютная новость. То, что я тебе сейчас скажу, не услышишь с экрана визора. Но Евгений Семёнович, просил разъяснить тебе, вкратце, что происходит за стенами нашей академии. Правильнее было бы сказать, за потолком. Ну, да ладно. Вкратце, вкратце — покатал он задумчиво это слово на языке.
— Начну с того, что твой отец, это мирное небо над нашей академией, это финансирование, впрочем, в наше время деньги немного значат. Вот продовольственные и хозяйственные склады, под контролем твоего отца, это значит многое. Территории и сельскохозяйственные угодья под контролем твоего отца, это тоже значит много. Армия одарённых и высокотехнологическое вооружение, сохранённые производства, поддержка оставшегося на поверхности населения, спасающегося на контролируемой им же территории, это… Это… В общем, вижу запутал я тебя. Начну по порядку. Четырнадцать лет назад, как ты знаешь, из уроков истории, западно-европейский альянс нанёс, вполне ожидаемый удар по территориям нашего содружества. Содружество ответило. На этом, казалось бы, и всё, урон с той и другой сторон, небольшой, ядерного оружия не применялось. Лидеры сели за стол переговоров. Но тут вмешалась ещё одна, третья сила. Внезапно ядерные грибы выросли на месте, почти всех крупных городов планеты. И ядерные, да и не только, удары, были нанесены с орбиты. Кто за этим стоял и стоит, выяснить, так и не удалось. Все обвинили всех. И началась междоусобица. Теперь уже нет, ни западного альянса, ни европейско-азиатского содружества. Вот такие дела, Александр. Наша страна выжила и выживает, поддерживается кое-какой порядок. Сохранена армия. Правительство пытается наладить диалог со всеми, и кое-что, уже, получается. Но не всё. Ты же смотришь новости. Военные конфликты возникают на пустом месте, то там, то тут. Твой отец директор крупного, в прошлом, исследовательского центра психоделики. И после бомбардировки, сумел, с помощью той горстки людей, что его окружала, в основном, конечно охраны, сберечь наш регион от хаоса, тогда воцарившегося по всей стране. Чем и сейчас, в общем-то, и в основном, занимается. Но он не всемогущ, да, и насколько я знаю, ему это не интересно, он учёный, а занимается не свойственным ему делом. Вокруг него много людей, и каждый второй… Ну, это я так думаю, не упустит свой шанс, если таковой представится, занять его место. Но Евгений Семёнович чрезвычайно везуч и ему всецело и безоговорочно доверяет президент. Вы Александр ментал, я знаю, и понимаю тревогу ваших родителей. Вас можно использовать против вашего же отца. А ваши родители, всё отдадут за вас и за вашу жизнь. Я это понял, уж поверьте, всего лишь из короткого разговора с ним. Но тогда, это смерть нашей академии и нашего региона. Да, я думаю, и мирного неба над головой. На какое-то время. Когда еще, сюда доберутся правительственные войска. Вот и всё о чем меня просил поговорить с вами ваш отец. Подумайте молодой человек над моими словами, очень хорошо подумайте. А теперь спать, шагом марш — со смешком скомандовал ректор и поднялся со стула.
Сашка обескураженный, вываленной на него информацией, подскочил и, коротко, по уставу, кивнув, строевым шагом направился к дверям.
Старик же стёр с лица улыбку и отошёл к своему столу — и, что мне теперь, под замок его посадить? — проворчал он, и громко позвал — Люд, зайди…
Людмила Михайловна зашла, включила верхний свет, подошла к ректорскому столу, обошла его, выдвинула один из ящиков. Достала трубку и картонную коробку с табаком, набила её, раскурила и подала старику.
Ректор с благодарностью её принял — спасибо Люда…
Евгений Александрович сделал несколько мелких затяжек, выпустил струю дыма и посмотрел в глаза секретарю.
— Что вы так смотрите, Евгений Александрович. Да… Вы правы, я послана сюда профессором Миттом. Он знал, или, если правильно говорить, предполагал, что если его сын жив, то должен будет стать одарённым. И если это так, то ему прямая дорога только сюда. Сканирование мозга в интернате определило нужные отклонения. И вот он здесь. Я узнала его, он очень похож на отца. А то, что он не Митт, а Мирт, то это легко объясняется. Мне, вот только что, об этом рассказала его мать по кодированной академической связи. Уж простите, я ей воспользовалась без вашего разрешения. К семи годам, Александр, только-только начал выговаривать букву «Р». И вставлял её в каждое слово. Вот и, скорее всего, в детском распределители, когда его спросили фамилию, он ответил не Митт, а Миррт.
— Ну, хорошо, Люда. А что, мне с ним делать? Под замок его посадить и не показывать никому? Узнает служба охраны, узнает весь мир. Ты же понимаешь.
— Я думаю, он сам всё понимает. В детском доме слабые не выживают. Шутка — улыбнулась она — я сама через него прошла, в своё время. У меня на столе, еще два личных дела, для вас. Так что давайте отдыхать, у вас много дел на завтра. С утра комендатура, что поймала тех двух оболтусов. Потом встреча с воспитателями женской части академии, потом встреча с представителями армии, что заказывали одарённых, потом…
— Всё, всё… — Взмолился Евгений Александрович — не перечисляй, я иду спать.
Утром, Сашка, молча, бежал рядом с другом. Внутри, где-то в груди, было как-то неуютно, тревожно и непонятно от чего. Вроде бы и всё хорошо, родители его нашли. Утром опять говорил с мамой, и теперь знал, что у него есть маленький братик Игорь. Ему всего четыре годика. Что скоро, его самого заберут из академии, вместе с другом, он сам попросил. Но… Но что-то во всём этом не складывалось, не понятно, что, но не складывалось…
— Ты, чо молчишь-то, всё утро, Сань? — Спросил Лёшка, с уханьем перепрыгивая через лужу.
— Не знаю…
— Не знаешь, почему молчишь? Ну, ты даёшь…
— Нас с тобой скоро заберут из академии…
— С чего это?
— Меня родители нашли. Оказывается моя фамилия не Мирт, а Митт, только отец просил не говорить никому, но ты же мой друг…
— О, бл… Так ты сын нашего губера?
— Да, Лёш.
— То-то тебя, вчера, целый день продержал ректор.
— Нет, не из-за этого, у меня в его кабинете началась инициация, я целый день был в отключке. Только вечером узнал, кто я. И то, после того как сам «голова» рассказал. Оказалось, мою инициацию почувствовала мама. Она тоже одарённая. Среди таких как мы, такое бывает. И отец сразу же связался с академией.
— Повезло тебе Сань, тогда чего такой смурной..?
— Не знаю, не пойму, что-то не по себе мне… Лёш, а что будет сегодня на разводе?
Лёшка, ненадолго, замолчал, легко перебирая ногами по скользкой беговой дорожке.
— Валерку с Ванькой перед строем, чехвостить будут. Рядом с ними двое из комендатуры… Потом тебя опять отправят к ректору… Нет я тебя на руках понесу, ты потеряешь сознание…
— Вот блинн, опять отключусь… Да и хрен с ним… Мама говорила, что так и будет. Лёш, я рассказал маме, сегодня утром, про тебя и про твой дар, прости Лёх…
— И..?
— Она сказала, что нас с тобой переведут в специализированную бригаду. С таким даром как у тебя, в этой академии делать нечего. Мы с тобой не… Короче, наше место, среди аналитиков, а не в боевом строю.
— Ну и трепло ты Саня… А если я не захочу..?
— Мама говорит, если не захочешь, никто настаивать не будет…
— Ладно, спасибо, хоть, и на этом… А у тебя самого-то, какой дар проснулся?
— Отец просил не говорить никому, но тебе, как другу, скажу… Только от тебя, после того как ты это узнаешь, будет зависеть моя жизнь и жизнь моих родителей и брата, и судьба академии. Говорить?
— Да, уж… Ну, говори…
— Я ментал Лёха…
— О, бл… А кто это?
— Воздействие на сознание разумных и полуразумных… Как-то так…
— Хе… Так, значит ты можешь сделать так, что весь компот, сегодня будет наш?
— Нет… Для этого нужно учиться, потому нас с тобой и переводят… — Он особо выделил «нас с тобой».
