МИТТ (СИ) - Шкин Александр Михайлович
— Сара? Ты меня слышишь?
— Слышу, кто это с тобой рядом, сынок. Чей это голос, знакомый, но вспомнить не могу.
Сашка тихо и нерешительно ответил, и опять вслух — женщина, секретарь нашего ректора.
— Это я, Люда, Люда Васильева, лаборантка, вспомни, триста шестой исследовательский объект.
— Люда? Но ты же погибла… Сашенька скажи, то, что я говорю, только вслух попросил голос.
Сашка подчинился.
— Нет, Сара я не погибла, мне повезло. Лечилась долго в Красноярске тридцать шесть… Потом… Потом… Спроси лучше у Жени…
— Люд, что с Сашей?
— Раз вы можете разговаривать, значит с ним всё в порядке, и если ты не спрашиваешь, где мы, значит, знаешь, а я о нём теперь позабочусь, не беспокойся. Только дай Александру немного времени прийти в себя. Не мучай мальчика. Потерпи, пару часов. К нему, вместе с инициацией дара, вернулась память.
— Хорошо, хорошо… Два часа, два часа…
И голос исчез из головы Сашки, как и не было.
Сашка сел, открыв глаза, а потом и, с помощью секретаря ректора, переместился на широкий мягкий, кожаный диван. Голова кружилась, подташнивало, но он крепился. Вскоре в руке у него появилась кружка горячего, сладко кислого чая. Ему помогли сделать несколько глотков, так как руки его, просто, ходуном ходили, и стало легче. Допив кружку, Сашка сам того не ожидая, провалился в глубокий крепкий сон.
Проснулся он на всё том же диване и в том же кабинете. Никого не было. На настенных часах красовались цифры «23–10».
Сашка откинул, заботливо наброшенный на него мягкий пушистый плед и сел. Кабинет освещала довольно широкая полоса жёлтого света из приоткрытых дверей.
В животе заурчало, да так громко, что Сашка от досады застонал. Не хотел он никого тревожить, хотел тихо выскользнуть отсюда и также тихо очутиться в своей кровати. Но торопиться не стал, а откинулся на мягкую высокую спинку, вспоминая всё, что произошло утром. Потом, прикрыв глаза, позвал — мама?
Ответили сразу.
— Сашенька, ты проснулся, как ты себя чувствуешь? Я ждала, ждала, я чувствовала, что ты спишь, и не мешала тебе.
— Мама, это правда, ты? Я, кажется, вспомнил, вспомнил… Но не всё…
— Расскажи, расскажи, что ты вспомнил, как жил всё это время? Мы искали тебя с отцом. А нашли только сегодня утром, ты откликнулся… Женя возьми наушник с микрофоном, брось ты свой ящик, Саша проснулся — послышался отстранённый голос матери.
То, что это мама, он, теперь уже, не сомневался.
— Здравствуй сын — ворвался в голову мужской сильный голос.
— Здравствуй…те… — робко ответил Сашка.
— Понятно, Саша, ты еще не привык к ментальному общению, ничего, привыкнешь, тогда обстоятельно поговорим, а пока с матерью пообщайтесь. А я послушаю.
— А вы где? — спросил он, всё ещё неуверенно.
— Всё там же, Сашенька, двадцать два чёртовых километра под землёй. Я уж думала, не докричусь до тебя, отсюда. Как появится возможность, так сразу заберу тебя к нам. Отец уже отслеживает всё, что с тобой происходит. Дар у тебя сильный, и проявился резко, это хорошо, значит, устойчив и способен к развитию. Ой, что это я опять о работе. Рассказывай… Расскажи о себе…
И Сашка, не торопясь, стал рассказывать. Что вспомнил. Впрочем, вспомнил он не много. Зелёные деревья, яркое тёплое солнце, руку женщины, что обхватила его ладошку, как позже рассказала мама, это была бабушка, папина мама, и запахи… Потом… Потом море огня и дыма, оглушительный грохот. Крики людей и плачь детей… И боль, невыносимую боль в груди. Потом госпиталь с ласковыми медсёстрами и злыми врачами… Потом интернат. И вот теперь академия психоделики. Первый курс. Уже два месяца здесь.
Сашка замолчал, молчали и в голове, только слышно было как в ней, в голове, кто-то всхлипывает.
— Саша — вновь раздался мужской голос — твой дар, что сейчас проявился у тебя, он не единственный. Дар ментала, он многогранен, ты не только можешь говорить с нами, это, кстати, от матери, но и внушать, внушать на высоком уровне. Это от меня. И это, скорее всего, проявится довольно скоро. Но никто не может сказать, каков будет твой личный вклад в наше наследие. Мы с матерью изменили твой геном… Хотя это, пока, лишняя для тебя информация. Но раз уж слетело с языка, держи это в секрете. Так что, не пугайся, если, что-то проявиться неожиданно и сильно. И послушай, сын, моего совета, я повторюсь… Не всё можно рассказывать о себе людям, а лучше вообще ничего. Я потом объясню, почему. И все силы приложу, что бы забрать тебя. А теперь запоминай код связи. Любого ментала можно заблокировать, но есть ещё и технические средства, ненадёжные, хрупкие, но пока выручают. Запоминай…
И длинный ряд символов уложился в отличной памяти Александра.
— Запомнил?
— Да…
— Молодец… И ещё вот, что? Я удалил, всю электронную информацию о тебе, со всех источников. Ты ментал, а это очень востребованная способность, тебя захотят, и будут использовать, все кто сможет дотянуть до тебя руки. А кто не сможет, попытаются уничтожить. Мы уже отправили людей за тобой. Будь осторожен. Мама всегда с тобой на связи. Присмотрись к Людмиле… Васильевой. Мы сейчас свяжемся с ней… Пока, сын, отдохни, а завтра мы начнём обучение. И я расскажу тебе всё о нас с мамой.
Голоса в голове стихли. Сашка подождал ещё немного, но сам звать не стал, хоть и хотелось, очень хотелось.
Он осторожно поднялся и выглянул за дверь. В просторной приёмной на него улыбаясь, смотрела Людмила Михайловна.
— Ну, что поговорил с родителями? — Всё с той же улыбкой спросила она.
Сашка неопределённо пожал плечами.
— Да, ладно — рассмеялась она — а, то я не знаю твоего отца и мать. Они, наверное, уже ищут способ индивидуальной связи со мной. Иди, поешь вот. Голодный ведь. Последний раз на завтраке был. Кстати, как ты себя чувствуешь?
— Нормально…
— Это хорошо… Твой отец уже говорил с Евгением Александровичем. Сейчас он сам сюда придёт, я ему сказала, что ты проснулся. Так надо Саша. Надо сразу расставить все точки над «И». Так отец твой просил. Он хочет, что бы ты знал, что тебя ждёт в ближайшем будущем. А твоё будущее, пока, зависит от Евгения Александровича. Ну, давай, присаживайся, ешь…
Людмила Михайловна, сдвинув всё, что было у неё на столе и, спустив в пол экран визора, расставила перед ним тарелки, исходящие аппетитным паром.
Сашка отнекиваться не стал, просто не было на это сил. Желудок требовал пищи.
Он ел и размышлял. Не просто размышлял, а удивлённо и недоверчиво прокручивал в голове всё, что произошло с ним, за утро. За одно, только утро. Его нашли родители. У него проснулся дар. И он, как утверждает отец, это слово он произнёс, уже с полным правом — я ментал. Знать бы ещё, что это такое. Но отец обещал всё объяснить.
Сашка отодвинул пустые тарелки, выпил, залпом, стакан компота, поблагодарил за ужин и беспокойно заёрзал, оглядываясь по сторонам.
— Туалет, вон та дверь — подсказала ему Людмила Михайловна, заметив его ёрзанье.
Когда он вернулся в приёмную, там уже стоял ректор, высокий сухой седой старик, в домашней одежде, и о чём-то тихо разговаривал с секретарём.
Сашка охватил его взглядом. Потёртые джинсы, непонятного цвета свободная рубашка и старомодные очки на носу. Руки в карманах. На ногах обычные тапочки. Не то что, утром, в строгом тёмном костюме и галстуке.
Тот повернулся на шорох закрываемой двери санузла.
Сказав ещё несколько слов Людмиле Михайловне, он повернулся к Сашке и жестом пригласил его в свой кабинет.
Сашка вновь вытянулся по стойке «смирно».
И Евгений Александрович, улыбнувшись, скомандовал — вперёд курсант Митт, занимайте стратегическое место на диване, шагом марш. Ну, и горазд же ты спать, курсант, весь день проспал…
Сашка строевым шагом прошагал в кабинет и, осторожно, присел на краешек дивана, куда и было сказано.
Ректор же, прикрыв дверь, зацепил мимоходом хромированный, из ряда вдоль стены, стул, поставил его перед диваном и верхом оседлал его.
