Оябун. Том 2 - Олег Николаевич Борисов
— Вопрос, Кэйташи-сан. Если мы наберем те самые десять процентов нормальных коробок, сможем их отделить от остального груза и сказать: «вот это наше»? Чтобы остальным занимался уже другой человек?
— Если придумаем, как это все разобрать и без лишнего скандала, то запросто все оформим.
— Не, журналистов и статьи «коррупция в медицине» нам ни к чему.
— Мало того, эта химия пойдет первым делом в онкологические отделения, а у двоих офицеров таможни там родня на лечении. Поэтому будут очень благодарны.
Благодарность на таможне — дело хорошее. Особенно, если не наглеть слишком и действовать строго в рамках закона. А рамки — они обычно чуть-чуть могут сдвигаться. По срокам, объемам и строгости проверки. Поэтому я потребовал образец нормального лекарства и уже вскоре крутил в руках блистер с зеленого цвета капсулами. Постоял, попринюхивался к малопонятной дряни. Потом коробку закрыл, прикрыл глаза и ладонь сверху пристроил. Значит, у нас тут… Пусть будет «лягушачья икра». Именно так это воспринимаю. И есть ощущение, что я весь объем целиком ощущаю. Картон не интересен, а вот содержимое… Так, поймал волну. Не скажу, насколько правильно смогу сформулировать, но среди этого образца посторонних включений и пустышек нет. Теперь можно в контейнер еще раз зайти.
Встал у распахнутых дверей, еще раз настроился на «целиком и полностью». Ого, как по башке шибануло!.. Не, Тэкеши, давай чуть послабее. Значит — нет необходимости объем сканировать, блистеры считать или еще какой фигней заниматься. Просто ответь себе: это «икра» или нет? Как один большой кусок, такой огромный кусок… Все, теперь куда легче получилось.
Вышел, прикрыл скрипучую дверь контейнера.
— Баллончик с краской есть? Какой? Красный?.. Пойдет…
Крест на боку отрисовал. Повернулся к другу:
— Значит, железяки для проверки поставить в ряд, чтобы я в каждую зайти смог. И начнем трясти.
Из пятидесяти трех морских контейнеров я пометил девятнадцать. Там был малопонятный мусор. Может быть — первый ряд и с препаратами, но я оценивал все скопом. Есть примеси — красный крест на дверь и топаю дальше. Закончив, достал платок, вытер потный лоб и вернул пульверизатор.
— Значит, помеченные можно или сразу под штраф списывать, или на скрупулезную проверку. Остальное — в норме.
— Понял. Тогда мы десять сразу отделяем, растамаживаем и в больницу на выборочное тестирование. Окончательная проверка и могут в работу брать.
— Ага.
— Что себе хочешь за помощь?
— Мне? Да у меня вроде все есть…
— Еще одного «зверя» надо? Для коллекции? Ты вроде «крайслеры» любишь.
Заинтересовавшись, жестом попросил продолжить. Усмехнувшись, Кэйташи Симидзу позвал за собой. Рядом с нами семенил местный офицер в темно-синей форме с кучей блестящих пуговиц на пиджаке и карманах. Когда мы добрались до нужного места, мужик ускорился и открыл перед нами дверь. Затем вместе с нарисовавшимся из воздуха помощником шустро убрал серую пластиковую пленку от пыли и я завис, разглядывая «зверя». Да, иначе и не назвать.
Тоже черный. Со знакомой решеткой радиатора. Но размером раза в два больше моего авто.
— Это что у нас?
— Это местная головная боль. Финансовый директор Мейджи Корп привез вместе с очередными поставками полуфабрикатов. Корпорация продовольствием торгует, а он захотел себе лимузин. Привез, на таможню поставил и вляпался. Что-то там с коррупционным скандалом в прошлом месяце. В итоге — ему уже не до железа и полиции, которая требует правильное парковочное место под «это». Мужик с налоговой разобраться не может и каждый день на допросы мотается. А колеса стоят. За них уже штраф капает. И никто такое брать не хочет. Потому что хотя и адаптировано под наш рынок, но слишком уж специфическое. Ни во дворе приткнуть. Ни на общую парковку сунуть.
Да. Колоссаль, других слов не подберу. И тоже — «крайслер». «Три сотни-Лимо». Два шикарных посадочных места — три места за водителем, против движения, еще три в конце. Вдоль левого борта один безразмерный диван для четверых, хотя худосочных японцев можно толпой грузить. По правой стороне бар, цветомузыка, аудиосистема, телевизор и все — в стиле нуворишей. Прошитая кожа, полированное дерево, сверху слабо светятся квадратные панели — весь потолок как огромный секционный ночной фонарь. Круть…
— Сколько за него хотят?
— Платить таможне. Шесть миллионов. Хозяин уже отказался от сделки, у него денег только на штрафы.
— Сорок штук в долларах? Ты шутишь?
— Четверть первоначальной цены. И брали его с дикими скидками.
Само собой. Значит, финдиректор наверняка с кем-то из забугорных гавриков порешал с поставками, ему в качестве отката за гроши слили лимузин. Но что-то пошло не так — и вот уже шикарная бибика никому и не нужна особо… Хотя — что значит — никому? Я со своим табором уже в старичка не помещаюсь. Нет, маленькой могучей кучкой вполне в «трехсотку» влезаем пятером, но больше никого не утрамбовать. А тут — десять пассажиров, водитель и один телохранитель спереди. Милота… И тоже трехсотка, кстати. Только выыыыыыытянутая.
— Что нужно таможенникам, чтобы я мог забрать машину прямо сейчас?
— Разрешение из полиции, что тебе есть куда припарковать. И оплата. Квитанцию они дадут.
— У меня у клуба как раз место свободное под грузовик. Туда приткну. Дальше будет видно.
И я начал названивать по нужным людям. Кто носит погоны и отвечает за разного рода официальные регуляции в районе. Чтобы перезвонили уже на таможню и подтвердили. Бумаги завезу после обеда. Включая подтверждение из банка. Благо — номера для лимузина лежали рядом в коробочке. Их авансом ушлый жук сумел продавить, но так и не воспользовался. Зато у меня теперь две машины. Надо будет ёкая уговорить перебраться в новую. Или — чередовать. Сегодня на одной рассекаем, завтра на другой.
Как там говорят? Дайте две? Дали. Обе черные и на морду одинаковые. И обе — мои.
Самое забавное, что по итогам вроде как все в выигрыше. Таможня — не потеряла лицо, задержав поставки критически важных медикаментов для больницы. Первая партия ушла? Ушла. Остальное потихоньку перепроверят, каждую коробочку вскроют и под микроскопом посмотрят. Зато — и на страже закона, и больные не пострадали.
Машину сбагрили и место освободили? Само собой. Попутно висяк спихнули на другую сторону. Если у кого-то из налоговой возникнут вопросы, прийдут ко мне. А я что? Я разведу руками и попрошу согласно законов насчитать штрафные выплаты. Но колеса не отдам. Потому что не я взятку получал. И это еще доказать надо — как именно господин финдиректор скидку заполучил.
А то, что я в очередной раз фигней пострадал и непонятное мутное личное содержимое использовал не по назначению — это можете проследовать в сад, в смысле — в профессиональный союз Микоками. Они там тоже умеют руками водить. То микросхемы на сборке выбраковывают. То пути облаков предсказывают. То сталь легируют, умудряясь что-то невероятное на выходе в качестве готовой продукции организовать. Как? Без понятия. Я тоже не знаю, почему с контейнерами в крестики-нолики играл. К результату претензий нет? Нет. Значит — в союз. Или в сад. Кому как больше нравится.
* * *
Увидев Тошайо Уэда, я попытался понять, чем кузнец смущен. Выглядел он напряженным. Но заметив чемодан, который высокий худой мужчина катил за собой, сообразил: вряд ли мужик беспокоится насчет будущей работы и лечения. Сейчас его больше всего беспокоит розовый монстр, который постукивает на плитах пола следом.
— Коннитива, Уэда-сан, рад вас видеть! Вещей больше нет или что-то еще с собой?
— Коннитива, Исии-сан. Нет, только это… Сын с утра неудачно уронил скопившиеся на полках железки, мой чемодан сломался.
— Дочка поделилась? Отличная вещь, могу заметить. Четыре сдвоенных колесика, вращаются, можно как угодно перемещать. Одобряю ее выбор.
Убедившись, что никто не собирается смеяться над расцветкой и формой багажа, кузнец чуть успокоился. Так и двинулись на выход — мы рядом, секретарь у меня за правым плечом и оба телохранителя в арьергарде.
— Надолго к нам?
— На пару недель. Хочу повидать с отцом и поговорить с докторами.
— Машина с водителем нужна на это время? Нет?.. Тогда я могу вас сейчас подбросить, куда нужно. А ближе к трем заедем в госпиталь. Сакамото-сэнсей будет ждать. Пройдете обследование, обсудите детали лечения. Насколько я знаю, сейчас отработана методика смешанного воздействия. Первую неделю в палате, с регулярными процедурами. Затем можно делать перерыв и приезжать
