Оябун. Том 2 - Олег Николаевич Борисов
— Накадзима-сан! Мы вам не помешали?
—… Нет, Исии-сан. Просто я пытаюсь понять, чем вам помочь.
— О, у нас все хорошо… Это мы просто отмечаем успешное начало музыкального тура у «Бэби-Кавай». Я очень надеюсь, что мы никого не разбудили!
— Нет, не разбудили… И машин нет, поэтому вы никому не помешали в столь поздний час… Могу я спросить?
— Разумеется, Накадзима-сан.
— Надеюсь, вы не продолжите на чем-то более серьезном?
— У нас уговор. Греметь байками только на стадионе. Поэтому не волнуйтесь, мы просто чуть-чуть дурачились. Тайхен-моси-вакэ-гозаимайсен, мы уже закончили. Еще раз прошу извинения за доставленные неудобства.
Сидящий на заднице Горо Кудо показал мне две половинки самоката и вздохнул:
— Представляешь, на куски развалился. Как можно такое барахло продавать детям?
— Дарю идею. Наладь выпуск на пару с Такаюки Маэда. Он трехколесные мото-драгстеры хочет собирать, у него на заводе наверняка найдется уголок, где получится делать нормальные самокаты. Чтобы тот же Масаюки-сан мог кататься. И фотки «Бэби-Кавай» на руль. Народ в очередь на покупку будет записываться.
— Да пошел ты! Тебе что не скажи, ты умудряешься пальцем поколупать и пачку йен с асфальта поднимаешь. Как так можно.
— Не виноватая я! — захохотал в ответ, помогая подняться. — Но у нас вроде никого свободного в клубе не осталось, все пристроены.
— Даже не уговаривай…
Покрутив свой «девайс», вынужден признать очевидное — да, зря мы у детей игрушки забрали. Хотя они большую часть времени в углу стояли, но мы оказались слишком тяжелыми для дешевого ширпотреба. У меня тоже самокат был на последнем издыхании. Поклонились настороженным полицейским, забросил железку на плечо и пошли обратно. По дороге глянул на телефон — десять вечера. Почти детское время. И настроение до сих пор дурацкое. Поэтому набрал номер, дождался ответа:
— Ватанабэ-сан, я вас не разбудил? Нет? Отлично… Что вы, ничего срочного. И никак с нашими домашними делами не связано… Я помню, что вы обещали сыну интересное дело, если у него будут хорошие оценки в школе. И в клубе он старательно занимается… Да, очень серьезный молодой человек… У меня тут с другом возникла небольшая идея, которая может заинтересовать Шиджо-кохай. Школьникам нельзя на мотоциклах лихачить, но кто мешает попробовать себя в парках на самокатах? Нормальных таких, надежных. Чтобы можно было прыгать, трюки разные выполнять. В Европе и Австралии это сейчас популярно. Заодно физически можно подкачаться… Материалы? Это надо будет обсудить, но есть контакты человека, кто вряд ли откажется помочь с местом в мастерской и деталями… Да, по мне, вполне интересная штука, как раз для молодежи… Нет, не очень дорого. Конечно, топовые модели гайдзины предлагают за сто пятьдесят тысяч йен, но мы наглеть не станем. Тем более, что разные ударопрочные пластики и надежные подшипники россыпью легко закупить в тюнинговых конторах. Плюс — снаряжение для тех, кто заниматься станет. Щитки, шлемы… Я договорюсь с «Бэби-Кавай», они вряд ли откажутся прорекламировать новое начинание… И что, двенадцать лет? Неплохой старт для Шиджо-кохай. Вспомните себя, когда вы первое серьезное дело выполнили… Да, согласен… Отлично. Тогда я вашему сыну все наброски и контакты дам, пусть стартует, если будет желание… Домо аригато и еще раз прошу прощение, что побеспокоил в столь поздний час…
Вот, заодно сыну вакагасиры из Мокусеиномори прорывную задачу организовал. Малой упертый — если его правильно сориентировать, он до упора пойдет, упрямый и целеустремленный. А все эти каталки, снаряга, видео про трюки — золотое дно.
Убрав телефон, пихаю в бок приятеля. У него отличное настроение, он идет, помахивая куском самоката и пытается что-то насвистывать из знакомого репертуара:
— Радуйся, снял с тебя эту ношу. Другой человек будет заниматься… Но как только первые образцы сделают, пусть малышки на сцену на них выедут. Порвут шаблоны.
— Ха, да я сам выкачусь. Еще маты перед сценой положим, чтобы я туда и улетел. Публике понравится.
— Можно и так…
Не, хорошо отдохнули. И без серьезных последствий, что самое главное.
* * *
В пустом клубе Горо Кудо притормозил рядом с новым постером. Это дамы постарались — отпечатали, в рамочку за стекло вставили и на стену присобачили. Шибата-сан нам разных кадров надергал. Хизэши-сан, гений манги, все это скомпоновал в редакторе и подогнал под мои хотелки. Теперь висит на стене, три на два метра. Две красотки с ржавым железом в руках — по краям. В центре огромный взрыв, от которого разлетаются парни в черных костюмах. В клубах дыма еле угадывается «салун» и выпадающий из окна режиссер. Снизу наискосок «Лучший трэш и угар Ниппон! Скоро на экранах!». Лепота.
— Тэкеши-сан, признайся, твоих рук дело? Что за интересная штука?
— Это я пытаюсь кино снимать.
— Кино⁈ И как?
— Деньги пока жрет грузовиками, отдачи ноль.
— Все равно круто. Мне роль найдешь в массовке?
— Хе, у меня есть идея получше… — Прежде чем до парня доходит, что речь явно идет о какой-то хитровывернутой шутке, кричу громко: — Жина-сан, неси зеркалку! А ты встань рядом, вот сюда. И сделай серьезное лицо. Только остатки самоката брось… Я сказал серьезное, а не дебильное!
Через полчаса препирательств из десяти снимков отобрали наиболее симпатичный. После чего я по почте переслал его подруге с пометкой: «Третья звезда для будущего каталога, рекомендую». Не успел допить сок, как приехал ответ: «Он может на следующей неделе подъехать вечером? С девочками мы договорились». Девочки, ага. Каждой по двадцать три года. Хотя, для Хиро Симидзу они пока соплюшки. У женщин десять лет разницы — пропасть.
— После выходных сможешь заглянуть к нам? Познакомлю с лучшим дизайнером Токио, госпожой Кавакубо. Надеюсь, мы договориться сможем, чтобы тебе за съемку в рекламе шикарный костюм сделали. Согласен?
— В среду буду. В шесть вечера.
— Отлично. Тогда я пишу, чтобы ждали… И это будет круче, чем какая-то массовка.
Это точно. Когда твое лицо увидит большая часть богатых и уважаемых женщин во всем мире… Хо-хо, это будет эпическая подстава. И бешенная популярность по итогам.
— Все. Значит, в среду.
Вот теперь можно и на боковую.
* * *
Для меня — отличная новость. Кузнец не утерпел и решился таки заглянуть к отцу в гости до зимних холодов. Поэтому в пятницу в одиннадцать утра я встречал его в аэропорту. Но до этого меня подняли в пять часов и попросили подъехать в порт. Потому что возникла небольшая проблема с прибывшим грузом.
В шесть я уже стоял на палубе сухогруза, где рядом с открытым контейнером переминался мрачный Кэйташи Симидзу, сятэйгасира Исого.
— Что стряслось, Кэйташи-сан?
— Это последний из целой партии с медицинскими препаратами. Еще почти пятьдесят штук стоят на карантине в таможне. Они делали выборочную проверку, но сегодня ночью вскрылось, что поставщик в Европе обанкротился на днях. Поэтому не факт, что нам в самом деле прислали заказанное. В этом — точно мусор вместо лекарств. Передний ряд выдвинули, а за ним — обманка.
— Каким боком Семья в это замешана?
— Мы вложились в десять процентов груза. Как благотворители.
Так, надо в голове рассортировать все ровненько. Похоже, таким образом старшие офицеры решили часть наличных в Европе прокрутить. Как именно были сделаны выплаты фармацевтической конторе — раскопать очень сложно. Зато уже дома можно честно по накладным показать пришедший груз, растаможить его, передать в больницы и в случае любых вопросов делать красивое лицо. Еще часть налогов проплатить, чтобы потом под эту лавочку в Ниппон пару-тройку десятков миллионов «обелить». И согражданам помогаем, и никакого криминала.
Но если препараты зависнут на таможне, то вся схема накроется медным тазом. Начнут копать, дергать банки, проверять транзакции. И не факт, что не появятся разного
