Мичман Империи. Часть первая - Александр Четвертнов
— Не, Санька, парнишка поумнее тебя будет, — ответил вместо отца Дед, — Вон жену себе уже нашел, валькирию.
— Я Вас тоже люблю, Воислав Драгомирович, безмерно уважаю и почитаю, как отца, — не смутился Александр Ярославович, только выпрямился, и одёрнул форму.
— Снова подлизываешься? — хмыкнул Дед.
— Да нет, накипело, — Ерастов повернулся к Деду и посмотрел ему в глаза. — Сколько можно, Воислав Драгомирович? Сколько Вы ещё будете припоминать мне тех бычков? Больше двадцати лет уже прошло.
— Накипело? — ухмыльнулся Дед, — так не держи в себе, пойдём поспарингуем.
Александр Ярославович замер, выпрямился так, словно кол проглотил. Стоял и смотрел на Деда, а тот продолжал ухмыляться.
— Бать, правда, хватит уже, — попытался вмешаться отец.
— Цыц, не мешай воспитывать молодежь, — одёрнул его Дед и посмотрел на Ерастова: — Санька, если бы не видел вчерашний бой, подумал бы, что ты трухаешь, но сдаётся мне, за меня переживаешь. Не стоит. Я не сахарный, не растаю. Соглашайся.
— А давайте, — вдруг махнул рукой дядя Саша, вид его стал лихим и бесшабашным, он сбежал по ступенькам крыльца вниз и тут же развернулся к Деду. — Где будет удобно?
— Да вон, на площадке, — Дед махнул рукой туда, откуда пришли мы с бойцами.
* * *
Посмотреть на спарринг собрались все обитатели усадьбы. Правда, узнав, чего мы ждём, девушки под предводительством мамы вернулись в дом. Только Лена осталась. Прижалась к Гаделу и с предвкушением наблюдала за подготовкой к бою.
Я стоял рядом с отцом и капитаном Жичкиным, и смотрел, как Александр Ярославович разминается. Он ходил по площадке, словно сам не свой. Размахивал руками, постоянно улыбался, и ждал, когда Дед будет готов. Деду же кто-то позвонил, и он отошёл в сторону для разговора.
— Нервничает Сашка, — обронил Серафим, подходя к нам. — На белого кита замахнулся, давно пора.
Никто Апостолову не ответил, только отец покачал головой. Я же понял, о чем говорил Серафим. Дядя Саша давно сравнялся с Дедом по заслугам и статусу, только слишком благоговел перед нашим патриархом. Потому вёл себя при нём, как нашкодивший мальчишка. Дед его постоянно третировал, чтобы вывести из себя, чтобы он заявил о своей значимости, но проблема была в том, что Ерастов сам не считал себя ровней. Только вот Дед всегда доводил дела до конца. Даже если выбирал сомнительные способы. Хотя, какие умел.
Однако же, сегодня знаменательный день.
Дед закончил разговор и встал напротив Александра Ярославовича.
— Готов, Санька?
— Да.
— Только не сдерживайся, Драгомир, командуй.
Отец помедлил несколько секунд, и дал отсчёт:
— Начали!
Ерастов тут же поднял пыльную завесу и толкнул её в Деда. Дотянулся силой до ближайшей поилки, и в его руке образовалась длинная водяная плеть. По взмаху руки она описала полукруг, роняя капли, которые тут же превращались в ледяные иглы.
Удар плети и сотни игл по Деду был одновременным, но бесполезным. Мигнула синим защитная сфера, и атакующие техники исчезли.
Александр Ярославович не остановился. Сформировал из оставшейся воды ледяной ком, и начал расширять его до самого настоящего снежного смерча.
Воздух вокруг площадки сразу же стал холодным. Лицо защипало от мороза, и я, как и все остальные зрители, уплотняя ауру, и поднимая локальный щит, отошёл назад.
Снежный смерч, хищно изогнувшись, накрыл Деда с головой, и тут же исчез, когда сверкнувшая синим аура просто расширилась в диаметре.
Не знаю, было ли Деду трудно, но лицо его оставалось невозмутимым, даже скучающим.
Ерастов не сдавался. Запахло озоном, его тело покрылось множеством мельчайших молний, и он кинулся в рукопашную.
Защитная сфера Деда разрушилась после второго удара, и он стал быстро-быстро формировать локальные щиты, удерживая Александра Ярославовича на расстоянии. Но давалось это ему всё труднее, Ерастов пробивался всё ближе и ближе, казалось, ещё пара шагов, и они сойдутся вплотную.
Вдруг всё изменилось. Ерастов ударил в очередной щит, и провалился вперёд, не встретив сопротивления. Дед же сделал шаг ему на встречу и атаковал сам.
Отбил руку в сторону, толкнул новым щитом в грудь, подставил за спиной ещё один щит, о который дядя Саша ударился. Ещё один справа, слева другой. Он просто избивал Ерастова локальными щитами.
Александр Ярославович попытался вырваться, выпрыгнуть, уйти в сторону, выставить свою защиту, но Дед просто притянул его обратно телекинезом, и стал давить силой.
Мне стало не по себе от ощущения дедовой мощи. Засосало под ложечкой, накатила тошнота. Пришлось отойти еще дальше. Теперь я был в десяти метрах от сражающихся, но дурнота продолжала накатывать. Не представляю, каково сейчас дяде Саше.
Всё кончилось неожиданно. Ерастов прекратил сопротивляться и просто разлёгся на земле. Тут же исчезло ощущение силы, и мы все рванули ближе, вдруг понадобится помощь.
— Как? — прохрипел Ерастов, откашлявшись. — Не понимаю, Воислав Драгомирович, как?
Ещё бы он понимал, тут все в шоке. У него индекс на пару единиц выше, чем у Деда. А на их уровне это разница существенная. Это, как сравнивать тридцать пунктов и двадцать пять. Практически пропасть.
— А я, Саша, только щиты ставить, да телекинезом рулить умею, — пожал плечами Дед и протянул руку Ерастову, помогая тому встать. — Потому они такие мощные у меня. Я ж академию не кончал, как ты.
— Так давайте я Вас другим техникам научу?
— А давай, — улыбнулся Дед и приобнял дядю Сашу за плечи, — будет от тебя польза, наконец.
— Воислав Драгомирович…
— Я шучу, Саша, шучу, пойдём завтракать, нам ещё в убежище лететь.
* * *
За столом сегодня стоял шум и гам. Кроме девчонок абсолютно все обсуждали прошедший спарринг. Казалось, утренняя схватка затмила собой вчерашние события. Не каждый день лично можно наблюдать бой двух морпехов с индексом за пятьдесят единиц.
Да при чём тут наблюдать, главное, ощущать. Вот где собака зарыта. Ощущение силы Ерастова и Деда перекрывало любые визуальные эффекты. Подумаешь, хлысты, сосульки, огненные шары увидел, а вот прочувствовать всем телом и душой чужую мощь, понять, что ты бессилен перед ней. Честно, лучше с танком встретиться один на один.
Хотя, сослуживцы отца были спокойнее остальных. Для них такое событие почти обыденность. Единственное, что вызывало у них удивление — это победа Деда. Всё же не ожидали.
Но сильнее всех впечатлился Зубенко. От него так и веяло восторгом и преклонением перед Дедом. Сегодня он воочию убедился, что выбрал правильную сторону в конфликте. Хотя, о чём я, конечно же определяющую роль сыграла справедливость в происходящем, а сила так, маленький камешек на весы совести и чести.
— Все, кто помогал Ростиславу и Иллирике Данактовне освобождены, — сообщал нам последние новости Зубенко, излучая довольство жизнью и завтраком в частности. — С графини сняты все обвинения, дворянское общество выступило единым фронтом в её поддержку.
— Ну ещё бы, — хмыкнул Дед, и тут же приободрил своего разведчика: — продолжай, Кирилл Кириллович, слушаем внимательно.
— Проигравшей стороной и виновником агрессии признаны Раксы, так что все счета на восстановление города адресованы им, и не кем-то, а имперским судом.
— А за метро, что им будет? — поинтересовался я.
— По этому вопросу графа вызвали на заседание, которое пройдёт через неделю.
— Нормально, почему не через месяц? — удивился я.
— Особые обстоятельства, — хмыкнул Зубенко, — война родов, но даже если и завтра, всё равно выманить Раксу не выйдет, на заседание приедет слуга.
— Это и так понятно, — махнул рукой Дед, — что с жандармами?
— Все приказы Швелброда отменены, начальство отстранено от должностей, — Зубенко глотнул морса и продолжил, — сейчас везде в столице творится неразбериха: Швельброд отстранён судом от власти, и куда-то пропал; его заместитель найден мёртвым, поэтому врио генгуба назначили вообще несвязанного с ним человека, бывшего начальника по связям с общественностью, который лет пять назад вышел на пенсию; у военных кипешь, все части планетарников поставлены в ружьё, приказа у них два — не допустить беспорядков, и охранять гражданских от войны родов.
— Спасибо, Кирилл, Рохлин, где сейчас граф Ракса? — Дед посмотрел на нашего спеца по работе со спутником.
— Вернулся в поместье, туда же стянул своих сильнейших офицеров со вчерашнего боя.
— Будем ждать его
