Мичман Империи. Часть первая - Александр Четвертнов
Ракса ничего не ответил, только выдохнул. Мы покинули кабинет. В коридоре нас проводили поклонами гвардейцы Лиры. На лестнице к нам присоединился Евпатий, а Матеуш, которого и охранял спецназовец, выслушав шёпот Ерастова, понурил плечи и пошёл к своему брату. Я проводил его взглядом, и, вслед за остальными, протопав через холл по выбитым дверям, оказался во дворе поместья.
Вид у триумфа был помятый, весь в саже и обломках металла, но радость на лицах людей не давала усомниться: сегодня мы сделали великое дело. Одержали Победу. Неужели всё закончилось? Аж не верится.
* * *
Дни, оставшиеся до конца отпуска, пролетали стремительно. Дед почти не появлялся дома, к моему сожалению, я очень хотел с ним поговорить о бабушке. Но он с Палычем и Зубенко был занят подготовкой предвыборной кампании.
Любимая и я занимались делами рода и Варенькой. Гоняли слуг по поручениям, налаживали их быт. Принимали гостей, в основном одноклассников из простого сословия.
Мои бойцы отдыхали, предаваясь ничегонеделанию и предвкушению от траты денег, что на них свалились. Гвоздь единственный из них, кто решил связать судьбу своего рода со Святогором: взял во владение торговый центр и сеть стрелковых клубов. Остальные предпочли золото. Ну, нам не жалко, тем более всё оплачивалось из кармана Раксы. Дед стребовал с него десять миллионов контрибуции. Основная часть денег, конечно же, пойдет на возмещение убытков рода Юдиных от войны.
Ерастов, кажется, влюбился. Отец выполнил обещание, они с мамой познакомили его с Елизаветой Михайловной, и дядя Саша пропал. Отовсюду. Даже, когда встречал его, то было сразу видно, человек витает в облаках.
Даже сёстры, и те были заняты, всё время помогая маме. Их зелёные шевелюры постоянно мелькали по всей нашей усадьбе. Кстати, Ждан был прощён. Дед его выпорол и простил. А нечего! Будет думать, как бить по площадям, ради войны с Белкой и Ладой.
Раксу же мы больше не видели. Зарегистрировали его капитуляцию по всем правилам аристократов, и забыли о нём. Он собрал все силы и покинул не только планету, но и систему.
Народ Святогора нашу победу праздновал несколько дней. Даже в новостях показывали всеобщие гуляния, которые спонсировали Дед и Лира. Вполне себе официально, с громкими заявлениями (например о нашей помолвке) и обещаниями навести порядок. Даже создали фонд Победы для чисто гуманитарных целей: стипендии для одарённых детей и подростков, а также медицинская помощь.
Отдых — это хорошо, но вот и настал тот день, когда нам улетать обратно. Вечером шаттл, а потом военный суд над родом Юдиных.
Я вышел из дома, чтобы проветриться. Дела, вроде бы все переделал, вещи собраны, а слушать, как ругается Лена, смотря прямой эфир лотереи, мне не хотелось. Лучше проведаю Няшку.
На лавочке, рядом с крыльцом сидел Дед. Вид у него был утомлённый. Совсем загонял себя.
— Привет, Ростик, — улыбнулся он устало. — Кто там так матерится?
— Лена, — ответил я, и, вздохнув поглубже, пошёл в атаку. — Мне надо с тобой поговорить.
— Хочешь узнать, как я обманул систему оценки силы? — кивнул он, проведя ладонью по лысине. — Давай расскажу.
— Это тоже интересно, но поговорить хочу о бабушке.
— Кхех, — Дед немного опешил от такого поворота, но затем взял себя в руки и начал подниматься с лавки. — Ты знаешь, я занят сейчас, дел не в проворот, давай потом поговорим.
— Я сегодня уезжаю.
— Вот когда приедешь снова, тогда и…
— Дед, я не отстану, — надавил я голосом, и мы встретились взглядами. — Мне надо знать, я виноват в её гибели? Я «выпил» её силу?
Дед буравил меня взглядом целую минуту. Я не уступал. Собрался со всеми силами, и, упрямо нагнув голову, держался. Вдруг, он как-то разом обмяк и опустился на лавочку. Плечи опали, лицо осунулось и на нём проступили морщины.
— Нет, Ростик, ты не виноват, — произнёс он еле слышно, покачав головой. — Ты выпил Амура, своего тигродава. Он с детства у тебя был, как у Белки Няшка, а у Лады Грендель. Преданный пёс, умный. Вы его вместе с бабушкой выбрали.
Меня от его слов, словно отпустило что-то невидимое. Словно исчез какой-то груз с плеч.
— Дед, расскажи о ней, пожалуйста, — я приземлился рядом с ним, и подпёр его плечом, казалось, он совсем ослабел. — Почему о ней никто не говорил со мной в детстве?
Он вздрогнул, скособочился, и полез к себе за пазуху.
— Ася, — прошептал он, доставая и показывая старую фотографию с изображением улыбающейся, невысокой, с виду хрупкой женщины.
— Красивая.
— Она в тебе души не чаяла, — улыбнулся он криво, — ты её любимчик был, постоянно за ней таскался, киношки смотрели всякие.
— Дед…
— У нее просто не выдержало сердце, — просипел он глухо. — Не смогла жить с чувством вины за тебя, — Он говорил, а я боялся прервать, вслушивался в каждое его слово. — А когда умерла, и ты об этом узнал, то снова остановка сердца.
— Я хочу её вспомнить, — прошептал я. — Не правильно, что ничего не помню.
Дед поджал губы, поднял голову и посмотрел куда-то в небо. По его щеке скатилась слеза.
— Вот вы где, — раздался голос отца, он спустился с крыльца, глянул на меня, на Деда и присел рядом. — Маму вспоминаете?
— Угу, — тяжело вздохнул Дед и просипел: — Она вас любила. Сильно.
— Она всех нас любила, — вздохнул папа, и обнял Деда. — Мне её не хватает.
— Угу.
До шаттла оставалось шесть часов. Солнце медленно скатывалось за горизонт. Первые, самые яркие звёзды появлялись на небе. Возвращались с пастбищ туры. Тигродавы занимали свои места в вольерах, а мы, обнявшись, сидели на лавочке и вспоминали чудесную женщину, Асю Марковну Турову. Жену, мать, бабушку.
Наградите автора лайком и донатом: https://author.today/work/206143
Примечания
1
Н. В. Гоголь — «Ревизор»