Книга Трех (СИ) - Билик Дмитрий Александрович

— Максим, — слегка поклонился он мне.

— Высокоуважаемый Юрий Симеонович, — не стал я жалеть шею.

— Быстро нахватался, — усмехнулся он. — Я слышал о том, что произошло сегодня.

Он вел себя спокойно, не вспоминая о недавнем ультиматуме. Будто его и не было.

— Я тут не причем.

— Не отнекивайся. Ты спас моего сына. Только меня очень интересует, кто пытался его убить?

— Думаете, это было покушение?

— Мой управляющий пропал. Второй день уже пошел. Думаю, вряд ли это совпадение. Саша у меня мальчик сильный. И предсказуемый. Думаю, кто-то решил сыграть на этом. Максим, как ты узнал о своем благородстве?

— Нам задали доклады по ритуалистике…

Собственно, мне и врать почти не пришлось. Во-первых, потому что правду я сказать не мог по вполне объективным причинам. Во-вторых, зря, что ли, легенду Уваров придумывал?

— И ты не имеешь никакого отношения к тому, что случилось в лесу?

— Имею. Я вытащил вашего сына из-под лап химеры.

Куракин-старший пожевал губы, словно раздумывая над моими словами.

— И что ты хочешь?

— В смысле?

— Ты спас моего сына. И, скажу откровенно, жизнь Саши дорого стоит. Что ты хочешь?

— Ничего мне не надо, — я на мгновение поборолся с искушением, но гордость взяла верх.

— Так я и думал, — несколько раз покивал, будто соглашаясь с собой Куракин. — Звучит, наверное, абсурдно, но благородство у благородных не в чести. Здесь каждый сам за себя, каждый норовит выхватить свой кусок. Да пожирнее. Чем раньше ты это поймешь, тем проще будет. Но, как я сказал, жизнь моего сына стоит дорого. И я не могу и не хочу оставаться должным.

В его руке появилась стопка листков, которые он буквально насильно всучил мне. Не дожидаясь, пока я прочитаю, Куракин поклонился и, заметно прихрамывая, отправился к главному корпусу. Почему я знаю, где он подскользнулся и подвернул ногу? Аппарация в измененные помещения — она такая.

Однако больше меня интересовали бумаги, которые передал высокородный. Я зашел внутрь флигеля, приблизился к одной из бра и прочитал: «Вид права: Собственность. Объект права: Усадьба, назначение — жилое. Местонахождение объекта: Московская губерния, город Коломна». Я бегло пробежал глазами и нашел самую важную строчку. «Субъект права: Кузнецов Максим Олегович».

Интерлюдия

Из окровавленного рта вырывался горячий пар. Человек тяжело дышал, испуганно глядя на обидчика. Рослого высокородного, неторопливо прогуливающегося перед ним. Под тонкой подошвой аристократа хрустело битое стекло, которого на заброшенном советском заводе хватало с избытком. Здесь не было ни оборудования, ни металлолома, ни чего-то минимально полезного. За тридцать лет, прошедших со времен развала предприятия, местные растащили все. И теперь сюда никто бы не сунулся. Поэтому именно здесь высокородный и решил «устроить встречу».

— Я сделаю все, что вы скажете.

— Я знаю, — мягко ответил Уваров.

Весь его тон свидетельствовал о максимальном расположении к собеседнику, однако сильно контрастировал со скрещенными на груди руками и словно высеченным из холодного мрамора лицом. Высокородный казался ожившей статуей, двигающейся, но не испытывающей эмоций.

— Признаться, сколько я наблюдаю за людьми, столько они удивляют, — продолжал Уваров. — Их третируют, унижают, пытаются убить, а они все равно проявляют чудеса гуманности. Эх, Максим, Максим…

— Так, значит, вы меня отпустите? — жалобно скулил избитый маг, не обратив внимания на последнюю реплику.

— Я же говорю про обычных людей, не про себя. И как я тебя отпущу? Куракин сразу найдет тебя. Ты слишком ценен для него как управляющий.

— Нет, я уеду, убегу, скроюсь.

— Он все равно найдет тебя. Я же нашел. Хитростью пригласил на встречу, всего лишь пообещав щедрое вознаграждение. Вот и Куракин найдет, поговорит, как умеет, узнает о твоей любви к деньгам и выйдет на меня. А это уже лишнее. Сейчас мое главное оружие внезапность. И я не хотел бы его терять.

Человек, замерший на коленях, перестал сдерживаться. Он заплакал в голос, размазывая слезы и кровь по опухшему лицу.

— Ну, ну, держи себя в руках. Ты же благородный. Подумай, что сказал бы твой отец, будь он жив… Но все-таки, как нехорошо вышло. Я надеялся на смерть этого сосунка. Родитель, убитый горем, очень уязвим. Но не получилось, что уж теперь об этом говорить. Нужен другой план.

— У тебя ничего не получится, мразь.

Маг понял, что отсюда его не выпустят живым. И страх сменился отчаянной злобой. Ему стало все равно.

— О чем я и говорю, — неожиданно согласился с ним Уваров. — Можно, конечно, бить в одну и ту же точку. Однако глупо надеяться на разный результат, совершая одни и те же действия. Если не удалось убить князеча, надо уничтожить самого князя.

— Ты не подберешься к нему.

— Сейчас нет, — будто бы обрадовался высокородный, что его пленник решил с ним поболтать. — Куракин наверняка усилит охрану себя и всех своих близких. Но я умею ждать. Столько, сколько потребуется. А теперь скажи, какое предприятие для Куракина наиболее интересное. Я не говорю о его главном заводе. Например, что-нибудь малозаметное, но очень личное?

Маг-управляющий попытался дерзко ответить, но сила, окутывающая его, стала растягивать мышцы и сухожилия, вытягивать суставы, испытывать на прочность кости. Будто Уваров в считанные минуты хотел сделать его на пару десятков сантиметров выше.

— Ивановский пегасозавод, — вскрикнул он, корчась от боли, — убыточное предприятие. Там много лет Куракин пытается вывести новую породу, устойчивую к морозам. Каждый месяц посещает лично, читает отчеты, подолгу разговаривает с главным зоотехником. Тоже, кстати, из благородных. Это вроде как мечта детства Куракина, чтобы можно было над тайгой летать на пегасах зимой.

Маг частил, боясь замолчать. Потому что догадывался, вместе с тишиной — вернется и боль.

— Наши привычки и желания часто становятся слабостью, — улыбнулся Уваров, явно довольный услышанным. — Что ж, ты был хорошим компаньоном. Поэтому я покажу тебе одно интересное место.

Управляющий не успел опомниться, как Уваров схватил его за руку, и они переместились. Высокие, скрывающиеся в сумраке потолки заброшенного завода, сменились черным полотном над головой, усыпанным звездами. Легкая прохлада уступила место холодному, пронизывающему до костей ветру. А сам маг очутился в огромном сугробе.

— Где м-м-мы? — спросил он, заикаясь то ли от страха, то ли от холода.

— Я же сказал, в очень интересном месте. К сожалению, многие относятся к нему с большой долей скепсиса. Думают, что это сказки. А маги, упоминающие о нем, издеваются над ними. Сказать по правде, о нем вообще стараются не говорить. Но как ты можешь судить самостоятельно, это место вполне реально. Чувствуешь, как здесь свободно дышится? Сколько силы вокруг.

Уваров глубоко вздохнул и его лицо впервые за вечер приобрело встревоженные нотки. Он прощупал силой пространство рядом и на лбу, несмотря на холод, выступила легкая испарина.

— Очень интересно, — сказал он. — А что если…

Заклинание вышло намеренно слабым и практически бесполезным. Оно называлось Цветение и часто применялось ведьмаками. Да и чему тут было, собственно, цвести? Однако эффект превзошел все ожидания. Уваров почувствовал возмущение силы и тварь, которая через сотни километров устремилась к ним.

— На этом спешу тебя покинуть, мой друг, — скороговоркой выпалил он. — Ты не представляешь, что будет значить этот день в будущем.

Он вернулся обратно и проворно пошел прочь, размалывая с противным хрустом каблуками туфель битое стекло. Итак, один из теневиков проснулся. Чуть раньше, чем он хотел. Однако так даже лучше. То, чего он так опасался — не случилось. Потому что самые могущественные твари изнаночного мира привязаны к тем, кто их потревожил. Пробудившие будут манить их всегда. И они не успокоятся, пока не настигнут свою жертву. Замечательно, все просто замечательно. Потому что его план это намного упростит.