Владимир Скачков - Серебряный дракон
— Почти. Немного осталось. — Я вернулась к больному, дуя на обожженные ладони. — Пока не очистим ему мозги полностью, он опасен.
— А после? — Глоб волновался, голос у него дрожал.
Я промолчала, не до него — изучала ауру пленника. Нашла темный участок и стала медленно вводить туда правую псевдоруку. Ухватить оторванный кусок удалось сразу, это уже хорошо. Он крепко сцепился с клетками мозга и выходить не хотел, а вот это очень скверно. Крохотный кусманчик, маленький такой, но чертовски опасный. Сжимая его в кулаке, я старалась не повредить ничего лишнего. Какое сильное заклятие, чтоб им всем провалиться, колдунам и ведьмам этим окаянным...
Сопротивлялось оно до последнего, до самого конца цеплялось за все, что только можно. Пришлось наносить мальчику сильные повреждения, выбора у меня не оставалось, клетки мозга гибли тысячами, но я достала эту черную дрянь!
— Готово, — бросила я через плечо, сжигая в очаге последние остатки змеюки. — Дело сделано, можете его развязать.
На всякий случай еще раз осмотрела ауру, ничего, все чисто.
— Разумно ли? — опасливо косясь на паренька, спросил стрелок. — С виду-то ничего не изменилось.
— Ага, — поддакнул Глоб. — Вдруг он как разозлится, как засвистит и прикончит нас всех?
— Развязывайте, — устало повторила я, — не опасен он больше.
Солдаты переглянулись и вопросительно посмотрели на Арса, ожидая решения графа.
— Давайте. — Он подбородком указал на парня. — Если Джокер говорит, значит, так оно и есть.
Воины размотали путы, пленник продолжал лежать без памяти, досталось-то ему о-го-го как!
— Всем спасибо, можете идти отдыхать. — Я махнула рукой, указывая на дверь.
— Взаправду считаете, что он больше не опасен? — снова спросил стрелок, когда стражники вышли.
— Не волнуйся ты так. Справлюсь я, если что. Кстати, как звать-то тебя? — Не очень, знаете, разговаривать с человеком и не ведать имени.
— Рамс, — представился он.
— Замечательно, — жизнерадостно заявила я. — А меня Джокер, можешь идти отдыхать, пить водку, развлекаться.
— Не пойду, дождусь конца, — пробурчал он и отошел в сторонку.
— Как хочешь, Рамс, — пожала я плечами и обратилась к хозяину: — Глоб, расскажи, когда появился этот мальчик? — Все это мне казалось ужасно подозрительным и интересным.
— В начале зимы, пришел замерзший, голодный. Староста на свою беду его обогрел, накормил, дал работу, а он... — Глоб в сердцах махнул рукой и замолчал.
— Значит, вы всю зиму разбойничали? — удивился Арс.
— Нет! — горячо запротестовал Глоб и понурившись сообщил: — Только две недели.
— И как, удачно? — без тени насмешки спросил Арс.
— Признаться честно, нет. Вы наша первая добыча.
— Получилось у вас здорово, — отметила я и отвернулась к пациенту.
Пришлось прервать разговор: парень начал приходить в себя после операции, сделанной по технологии «без трепанации черепа».
Глоб и Рамс напряглись в ожидании, от них так и разило Животным страхом (черт, надо научиться отстраняться от чужих эмоций, мешают). Арс оставался спокоен, хотя и осознавал возможную опасность.
Я помогла пареньку сесть. Он огляделся, непонимающим взглядом окинул присутствующих и хриплым, слегка свистящим голосом спросил:
— Где я?
— У друзей. — Я миролюбиво похлопала его по плечу. — Как тебя зовут?
Мальчик взялся руками за голову, наморщил лоб, задумался, но попытка не удалась.
— Не помню, — потерянно произнес он и беспомощно уронил руки на колени.
Посмотрел он на меня, как затравленный щенок, серые, грустные глаза на кругленьком личике в обрамлении белокурых волос — почти ангел.
— Глоб, — обратилась я к хозяину за помощью, — как вы его называли?
— Соловьем, — отозвался Глоб хмуро, не спуская с парня подозрительного взгляда.
— Вот так штука! Соловей-разбойник? Стало быть, я — Илья Муромец! — Из далекого детства всплыли воспоминания чьих-то там былин, это меня позабавило.
— Чего? — спросил Арс, на лицах остальных тоже читалось полнейшее недоумение, ну не знают тут этих древних сказок.
— Потом напомнишь мне, перескажу всю историю, — лучезарно улыбнувшись мужу, я снова обратилась к мальчику: — Сколько лет тебе, Соловушка?
— Пятнадцать, это точно. — И он назвал дату рождения.
— Из каких ты мест? — Допрос продолжался.
В ответ он отрицательно замотал головой и сник, стал еще грустнее.
— В таком случае расскажи, что помнишь, — разрешила я вольный стиль изложения.
— Постараюсь. — Почесав худую шею и посопев носом, он начал вспоминать. — Помню теплое море, отца, чинящего сети, лодку, на которой мы рыбачили. С малолетства я в море. Солдаты в красных мундирах забирают часть улова, каждый день приходят, а может, и нет... Отец взял меня на ярмарку, подошла женщина, вся черная, как безлунная ночь, сказала мне: «Пойдем», — и я сделал шаг... дальше пустота, ничегошеньки не помню...
— Это все? Совсем никаких воспоминаний? — Арс заглянул в глаза мальчика, а в них стояли слезы.
— Да, — прошептал он и шмыгнул носом.
— Не верю! — категорично заявил Глоб. — Предлагаю казнить его, судить прилюдно и повесить!
— За что?! — взвизгнул парень, страх и так переполнял его, а теперь вообще утопил.
Он запаниковал, хотел вскочить, но не смог, руки и ноги отказали, стали, ватными, попытался закричать, только сип вырвался из горла.
— За убийство старосты! За разбой! Этого мало? — зло рубил Глоб, выплескивая на него свой ужас, накопившийся за прошедшие дни.
— Успокойся, Глоб. — Меня совсем не прельщала перспектива лишиться живого свидетеля. — Все, что он сказал, правда, можете мне верить. Вы всегда ломаете нож, если порежетесь? Соловей просто орудие, его использовали, а теперь он не опасен.
— И что прикажете с ним делать? В селении он не останется, ни за что!
— Арс, — обратилась я к мужу, — не возражаешь, если он поедет с нами?
— Нет проблем, есть целых восемь свободных лошадей. Ты, парень, верхом ездишь?
— Да, приходилось, — оживился он, ледяная рука ужаса отпустила горло юноши.
— Значит, решено, — подвела я итог, — сегодня отдыхаем, остаток дня и ночь проведем здесь, а утром снова в путь.
С моим предложением все согласились. Глоб и Рамс ушли, наконец, оставив нас в покое.
— Надеюсь, ты согласен ехать с нами? — обратилась я к парню. — Не хочется делать это силой, но оставаться в селении тебе никак нельзя.
— А куда мне деваться? — Он затравленно смотрел на меня, чего-то опасаясь. — Скажите, я правда кого-то убил?
— Да, Соловушка, старосту, — мягким голосом сказала я, — но ты не виноват.
— А как?
— Насколько я поняла, ты убиваешь ультразвуком.
— ? — Немой вопрос повис в воздухе.
— Попросту сказать, свистом. — Меня позабавило выражение лиц мужчин.
— Так это свистом меня с седла сдуло? — усмехнулся мой муж.
— В самую точку. Арс. Именно свистом, который так высок, Что и не слышен совсем.
— Мне ты ничего не рассказывала об этом... как там... звуке, — обиженно произнес муж.
— Это раздел физики, акустика называется, мы до него еще не добрались, — успокоила я Арса, — все в свое время.
— Понятно, но не забудь. — И он в шутку погрозил мне пальцем.
— Теперь уже точно не забуду, — заверила я его и обратилась к Соловью: — Давай, парень, попробуй свистнуть, без звука.
— Я не уверен... — смутился мальчик.
— А ты не сомневайся, свисти, — подбодрила я его.
И он попробовал...
Начал Соловей свой свист на низкой ноте, постепенно повышая тональность, пока не перешел в ультразвуковой диапазон. Арс зажал уши ладонями, хотя это бессмысленно на таких частотах, меня тоже начала бить мелкая дрожь.
— Все! Прекрати! — закричала я и зажала рот парня рукой, прерывая эксперимент. — Довольно, ты так всю округу на уши поставишь, перепугаешь до беспамятства.
Мальчик выглядел очень удивленным, если не сказать потрясенным до глубины души.
— Что, что я сделал? — прошептал он.
— Ох, у меня сейчас голова развалится, — держа голову руками, проронил Арс.
— Уникум! — воскликнула я, довольная эффектом. — Отлично, мой мальчик. Ты живое и опасное оружие. Только поклянись мне, что не будешь использовать свой талант на вред людям.
— Клянусь Рыбой-Прародительницей! — торжественно произнес он, ударяя себя в грудь кулачком.
— Вот и прекрасно, — улыбнулась я, а псевдоруками провела у Арса над головой, уравнивая энергетические поля ауры, сбитые ультразвуком.
— Сударыня, как мне вас называть? — робко спросил мальчик.
— Джокер, княгиня... — Арс хмыкнул, и я тут же исправилась: — Нет, уже графиня Джокер, а это мой муж, граф Севера Аресиномус.
— Называй меня попросту Арс, полное имя слишком долго выговаривать, — улыбнулся мой муж.
