Андрей Левицкий - Змееныш

В лагере неподалеку от Янтаря горел уютный косте­рок, вокруг сидели сталкеры. Ночь была безлунная и тихая, листва еле слышно шуршала на слабом ветерке. Под деревом стояли две палатки, полог одной закрыт — там спали. На растяжках сушились носки. Возле огня из земли торчали две палки, на них надеты ботинки, от ко­торых поднимался легкий парок. Красавчик чистил свой ТТ, Пятка в неровном свете костра штопал куртку. Оба внимательно слушали Ивана Васильевича. Сцепив длинные пальцы, тот рассказывал:

— Девушек-испытуемых, находящихся внутри ска­нера, попросили оценить привлекательность женских лиц по шкале от одного до восьми баллов. Как только испытуемая выставляла опенку, ей предъявляли мнение «среднестатистической европейской женщины» о том же самом лице, которое могло совпадать или отличаться от только что сделанной оценки. Оценив двести фото­графий, испытуемые удалялись на перерыв. И после этого их неожиданно просили оценить привлекатель­ность лиц повторно. Так вот: почти все испытуемые из­менили свое мнение в направлении сближения с мне­нием большинства — этой самой «среднеевропейской» оценкой. Понимаете? Эксперимент доказывает, что че­ловеческий мозг считает отличие от большинства ошиб­кой. Конформизм, то есть пассивное принятие господ­ствующего мнения, незаметное для нас самих приспособленчество, заложены в нас природой. — Иван Ва­сильевич благодушно поглядел на молодежь.

— Да разве можно, Иван Васильич, сложный соци­альный механизм приборами, сканерами измерять? — возразил Пятка.

— Как видишь, можно. Причем этот мозговой ме­ханизм является автоматическим.

— Так это только бабы такие покладистые, — встрял Красавчик. — А мы, мужики, запросто можем поперек общественного мнения!

Иван Васильевич улыбнулся задору молодого стал­кера.

— Вынужден вас огорчить, это относится ко всем без исключения. Другое дело, что если вы воспитывае­те в себе нонконформизм, протест, независимое мне­ние, то тренируете свои нейронные связи на новые ре­акции...

Неподалеку раздался треск ветвей, сталкеры схвати­лись за оружие — у всех оно лежало под рукой, Красав­чик так и вообще не снял с плеча «узи». Только Пятка замер с иголкой в руке и прислушивался, не притраги­ваясь к лежащему на коленях «калашу».

Красавчик привстал, всматриваясь.

— Кто там? — Иван Васильевич повернул винтовку в сторону шума.

Из леса снова донесся треск ветвей, затем ругань — и на поляну из кустов вывалились двое, огляделись и пошли к костру.

Красавчик, опустив оружие, поднялся навстречу гостям, а Иван Васильевич держат парочку под прице­лом, ожидая, когда они войдут в освещенную зону.

— Ах это вы, — произнес он наконец, убирая ору­жие. — Какими судьбами?

— А, привет! — Пятка вернулся к прерванному за­нятию. Красавчик, церемонно пожав вновь прибывшим руки, представился.

— Можно погреться? — жадно глядя на стоящий возле костра котелок с густым супом, спросил Кирза. Красавчик широким жестом пригласил напарников к огню.

— Конечно, угощайтесь.

Иван Васильевич вытащил из кармана очки, протер платком и, не надевая их, изучил сквозь линзы гостей. Стопка протянул дрожащие руки к огню.

— Слыхали новость? — хрипло спросил он. — Вы ж давно в ходке... Короче, Слон объявил охоту на Змее­ныша. Сто тыщ обещал! — Глаза его алчно поблескива­ли в свете костра.

Красавчик щедро плеснул супа в две миски, протя­нул гостям. Кирза, схватив свою, начал жадно хлебать, Стопка же сразу отставил миску, вытащил из-за пазухи фляжку и открутил пробку. Иван Васильевич помор­щился, ощутив запах дешевого коньяка.

— Погодь, как это? — Пятка оторвался от штопки. — Кто спятил, ты или Слон? Что значит — охоту объявил? Кто ему такое право дал? Змееныш, он же... да он — та­лисман Зоны!

Красавчик, задумчиво пропустив прядь волос между пальцами, сел на пенек неподалеку.

— Змееныш — это ведь странный пацан, который от мутантов спасает? — уточнил он. — Что-то я слыхал такое...

— Ты совсем от жизни отстал! — повернулся к не­му взволнованный Пятка. — Слыхал он! Да я сам его видел, он у бармена пять крутых артефактов на две ко­робки патронов и упаковку консервов выменял. При­кинь, да?

— Продешевил, — усмехнулся Красавчик. — А шум-то из-за чего?

— Сто тыщ на дороге не валяются, — прохрипел Стопка, нахлебавшись из фляги. — А парень — мутанто-во семя, таких в колыбели давить надо...

Иван Васильевич кашлянул, убрал очки, убрал пла­ток, поднял винтовку и выразительным жестом поло­жил на колени.

— Так вы, граждане сталкеры, как я понимаю, на охоту собрались? — каким-то слишком спокойным, гладким голосом осведомился он, в упор глядя на Кирзу.

— Ну ясно, док... — начал Стопка.

Кирза понял быстрее. Пихнув напарника в бок, он быстро вытер губы рукавом и сказал:

— Нет, ты чё, мы и не думали даже. Как можно! Змееныш — талисман Зоны, сами говорите. А нам пора, спасибо за хлеб, за соль. — Долговязый сталкер поднял­ся, хрустнув суставами.

— Вы ж не доели! — Красавчик заглянул в отстав­ленную Кирзой миску. Пятка сдвинул куртку, показы­вая лежащий на коленях «калаш».

— Та мы и не голодны особо, спасибочки, было вкусно. — Кирза подобрал с земли рюкзак. — Пора нам, у нас там стрелка забита с этим... да с Цыганом, ага, у ручья, ну, вы знаете... Цыган ждать не любит, так что приятненько вам отдохнуть, всем пока!

— Да мы ж не согрелись даже... — уперся Стопка, но Кирза, схватив напарника за рукав, утащил его в тем­ноту.

Иван Васильевич с сожалением посмотрел ему вслед.

— До чего люди бывают гнилые, — заметил он. — Ведь купились на эти деньги, а Змееныш их от слепой собаки спас, сами рассказывали. Но послушайте, какую новость он сообщил9 Неужели Слон действительно взял себе право решать, кого здесь казнить, кого мило­вать? О {етрога, о тогез! Куда Зона катится? — печаль­но заключил он.

Пятка почесал пятерней в затылке:

— Нельзя ли как-то предупредить Змееныша? Бывший доктор развел руками.

— Я и сам подумал — да где его найдешь? У него нет ни места жительства, ни постоянных маршрутов...

— В общем, дело дрянь, — заключил Красавчик, выливая суп из мисок обратно в котелок. После этого сталкеры надолго замолчали — маленькая компания, сидящая вокруг небольшого костерка посреди огромной ночной Зоны.

Цыган, сидя в палатке на раскладном стульчике, крутил ручку настройки радиостанции, выискивал нуж­ную волну и бормотал под нос цыганские ругательства. Эфир наполняли треск и незнакомые голоса. Палатка стояла на краю болота, Цыган жил здесь уже третий день, и ему было скучно. Контейнер на шесть ячеек по­лон, пора сворачиваться. Консервы заканчиваются, бо­лото обыскано почти все...

Наконец он услышал знакомый голос, который мо­нотонно повторял:

— Корыто, Корыто, прием... Корыто, отзовись... Корыто, прием...

— Э, Круча! — радостно закричал сталкер. — Гово­рит Цыган, прием. Что в мире творится? В эфире прямо базарный день какой-то!

— Цыган? — Голос Кручи немного оживился. — Ты где, братан? Прием!

— Да возле болота сижу, рыбку ловлю. Шесть штук поймал, скоро домой пойду. Встретимся у Курильщика? Прием.

— Да не, теперь не скоро. — Голос Кручи помрач­нел. — Короче, братан, сто тысяч баков за голову Змее­ныша Слон назначил. Слышишь? Прием.

В волну прорвались помехи, резкий треск раздался в динамике, Цыган потряс головой и опять покрутил на­стройку.

— Круча, прием, ты где? Але, брателло!

Только помехи и чужие голоса.

— Кара минжа! — Сталкер ударил кулаком по стан­ции, сдернул наушники. — Кто спятил, Круча или Слон? Да за Змееныша вся Зона подпишется!

Но потом он задумался, опустив взгляд на экран ноутбука, где была открыта карта. Хитроумный сканер, три дня назад установленный с риском для жизни по­среди болота, транслировал на компьютер аномалии и артефакты с участка приличного радиуса. Какую сумму назвал Круча? Сталкер подтянул к себе рюкзак, лежа­щий в изголовье спальника, вытащил контейнер, щелк­нув фиксаторами, раскрыл крышку. В ячейках находи­лись «батарейка», «грави», «пустышка», «колобок», «мамины бусы». Все это тянуло на неплохую сумму, но до ста тысяч в валюте далековато. Сколько надо пахать, чтобы заработать на артефактах такую кучу зеленых? И еще интересно: с чего вдруг Слон на Змееныша взъелся, что готов отвалить этакие бабки? Цыган слы­шал про гибель экспедиции Мазая, но это давняя исто­рия, а теперь-то что?

Тревожно запищал зуммер, и на экране ноутбука сменилась картинка — пошел сигнал с датчика движе­ния, установленного у палатки и настроенного на тела крупнее крысы. Кто-то вышел из болота. Цыган схватил винторез, привстав, осторожно поднял полог. Слепая собака, псевдоплоть? Кабаны обычно стаями, да и мед­ленно для кабана движется объект...