Цикл романов "Обратный отсчет". Компиляция. Книги 1-5 - Токацин
Метель то начиналась, то утихала; в ней было больше ветра, чем снега, да и тот скорее гоняло с холмика в ложбину и обратно, чем сыпало из туч. Вот и сейчас настало затишье. Гедимин остановился, так и не смог вспомнить, когда в последний раз ел, хлебнул из двух фляг и огляделся. Сосняк остался за спиной. Впереди торчали голые ветки кустарника. Мелочь придавило снегом — тут слой был толще. Гедимин сделал пару шагов по намёрзшей корке, — склон очень плавно уходил вниз, и выглядело это как-то… симметрично?
«Кратер,» — луч сигма-сканера скользнул по ближайшим трём километрам. Безлесная впадина была неглубокой, округлой; на её краю выгорел сосняк, но на его остатках что-то проросло, ближе к центру исчезали даже мелкие кустарнички, а дальше был камень, присыпанный на полметра слежавшимся снегом. Стрелка под экраном дозиметра уверенно развернулась к пустоши. Фон был чуть выше, чем там, где сармат прошёл, — но это было гамма- и бета-излучение да слабые следы «сигмы». И откуда-то из центра кратера сочился радон.
Через пару минут Гедимин стоял со сканером над глубокой чёрной расселиной. На краях виднелись жёлтые потёки — окись урана стекала вниз с весенними ручьями. Тридцать метров — и провал полуметровой ширины упирался в дно наклонного штрека с тронутой временем крепью. Рельсы сняли, провода убрали, но опоры разбирать не стали — да и сам туннель, несмотря на взрыв, расколовший его свод, на вид был надёжным.
«Урановая шахта,» — Гедимин криво ухмыльнулся. «Ну а куда ещё я мог выйти?»
Ветер снова усилился, и сармат отступил с открытой местности под защиту низких, но частых зарослей чего-то лиственного. «Так себе укрытие по зиме…» — Гедимин взломал наст, выгреб снег, кинул на дно нарезанных веток и свернулся на дне ямы, запечатав её защитным полем. «Завтра посмотрим, что там внизу. Кажется, та нора будет надёжнее…»
05 апреля 00 года. Земля, Северный Атлантис, заброшенные урановые шахты
С утра Гедимин долго лежал, наблюдая за светлеющим небом. Здесь, в полусотне километров от города, над заброшенной ещё до войны шахтой, никто не летал, даже Клоа. Убедившись, что прятаться не от кого, сармат нехотя поднялся. Шевелиться не хотелось — но странная расселина под боком всё-таки будила любопытство. «Попробовать спуститься? Там хоть кусты под ногами не путаются. Да и сверху не так заметно…»
Он ещё помнил про «ядерные объекты» — эта шахта явно была одним из таких, и вообще сармату следовало бы идти на юг, подальше от залежей урана. Огибать разросшийся город, искать мост или обход по суше, где нет полицейских глайдеров и экзоскелетчиков… Сармат тяжело вздохнул и неохотно подошёл к расселине.
Ирренция тут не было, да и урана осталось немного. Гедимин выбрал место подальше от жёлтых потёков и старой осыпи на дне — туда нападало гранитных обломков во время взрыва. Почему-то и они почти не фонили — не больше, чем любая выработанная урановая шахта. Надрезать гранит тонким лучом плазмы, выждать, пока перестанет шипеть, сделать надрез ещё глубже… ступеньки он делал узкие — только-только уцепиться когтями. Фонарь освещал снег на дне и торчащие из-под него гранитные глыбы. Ширины провала хватало, чтобы пролезть со сфалтом за спиной — но и только.
Под ногами захрустел лёд. Его было немного — талая вода стекала по наклонному дну штрека. Гедимин обогнул гранитные завалы и двинулся выше, на ходу машинально оценивая прочность свода и надёжность фриловой крепи. Трещина тянулась недалеко — удар расколол уязвимый, уже чем-то подточенный участок, стряхнул крошку с гранитного монолита… Дальше была темнота и едва уловимый сквозняк. Гедимин покосился на дозиметр, провёл сканером вдоль стен и еле слышно хмыкнул — и на обломках, упавших после взрыва, и на цельном камне виднелись оплавленные углубления. Кто-то выгрыз из гранита капли и «полоски» урановой смолки — и здесь, и на много метров вверх и вниз по штреку. «Радиофаги,» — равнодушно подумал Гедимин. Лёд под ногами уже не хрустел, с дыханием проблем не было. «Радиофаги есть, руды нет. Лазать тут некому и незачем.»
Он отошёл от «входа» ещё на пару метров и сел на выщербленный камень. Потом лёг. После больничных коек гранит не казался запредельно твёрдым. Сармат перевернулся набок, подсунул руку под голову, прижал к груди сфалт и прикрыл глаза.
Проспал он недолго — свет, льющийся в пролом, ещё не начинал тускнеть. Сармат хотел снова закрыть глаза, но случайно покосился на блестящие жёлтые пятна на груди — оголённый ипрон. Белые щитки «атомщика» содрали, нижний слой брони остался открытым. «Не дело,» — сармат нехотя сел. «Исцарапается. Скафандр мне ещё нужен…»
Те, кто обыскивал броню перед тем, как засунуть её в городской шлюз, так и не нашли «нештатных» карманов. Из «штатных» выгребли всё, но там и была мелочёвка — материалы для цацек и предъявления всем «обыскивателям». Гедимин достал блок чёрного нейтронностойкого фрила, привычно подключил распылитель к сфалту — камеру нужно было хорошо прогреть… Пять минут — и раскалённая чёрная пыль слоями ложилась на защитное поле поверх ипрона. Поле мешало ей прикипеть намертво — новые пластины, как и старые, должны были двигаться. И они, остыв, исправно двигались — сармат только чуть-чуть подшлифовал края. «Поверхность,» — напомнил он себе и нехотя взялся за инструмент. «Не будет гладкой — быстрее потрескается. Тогда — напыляй заново…»
Через час его скафандр снова был иссиня-чёрным. Гедимин бродил по штреку, дожидаясь, когда броня остынет. Ему хотелось лечь и опять закрыть глаза.
«А это что?» — белеющий под ногами клок подозрительно правильной формы привлёк его внимание. Видимо, сармат вытряхнул его, не заметив, из какого-нибудь кармана, — это был листок линованной скирлиновой бумаги, и явно не из его ежедневника. «Г. К.» — было проставлено в правом верхнем углу, дальше строчки шли от левой кромки. «Двигайтесь в Эдмонтон. Гетто „Эдсон“, 130 км по Йеллоухэд-Хайвей, ищет рабочих на…»
Лучевой резак коротко вспыхнул и погас. Гедимин стряхнул с ладони пепел, огляделся по сторонам, порылся в карманах — больше ничего лишнего под бронёй не было. «Пусть дальше ищет,» — сармат снова лёг на гранит и обнял плазморез. Ремонт скафандра не должен был так утомить его — но ему не хотелось даже шевелиться. «Шли бы они все со своими гетто. Жаль, спячечный мутаген выветрился. Залечь бы на пару лет, и чтоб вокруг — ни одной рожи.
