Цикл романов "Обратный отсчет". Компиляция. Книги 1-5 - Токацин
Пункт про личное имущество просочился в мозг, когда дверь снова открылась. В этот раз судьи пришли одни, без Фокса.
— От имени Западного блока, государства Атлантис и штата Саскачеван… — в этот раз Рейнолдс только привстала с места, но в зале уже настала мёртвая тишина. — Гедимин Кет, признанный виновным…
«Дожил бы Гварза — взвыл бы от радости,» — мелькнула в мозгу нелепая мысль. «А Маккензи, небось, уже три бутылки вылакал. Через пару лет отстроит реактор. А я…»
— … имеет право проживать в любом сарматском гетто, не связанном с объектами ядерной отрасли. Приговор окончательный, бессрочный и обжалованию не подлежит, — Мойтесси впервые взглянул на сармата. — Будет приведён в исполнение в кратчайшие сроки. Дело «Ураниум-Сити против Гедимина Кета» объявляется оконченным…
…Полицейский глайдер бултыхало на поворотах — то ли у пилота руки тряслись, то ли фургон понемногу отстыковывался от кабины. Раньше Гедимин точно сказал бы, какая гайка ослабла, и на каком болте стесало резьбу, — сейчас «ремонтное чутьё» вяло дёрнулось на границе сознания и заглохло.
— Да сожрут его — или от эа-вируса сдохнет, — внутри «Хоука» переговаривались пилот и стрелок. — Или тупо замёрзнет. Начало апреля! Вот ты хочешь сейчас в лес в одном комбинезоне? А что ещё у него в личном имуществе? Это же слизь! Ага, миниглайд. После двух лет тюрьмы. Если и был — давно изъяли! Да нет в лесу ничего взрывоопасного… кто его на шахту пустит⁈
…Гедимин снова лежал на койке, разглядывая потолок. Медик, обрадованный, что в его душевой никого не «исполнят», даже расщедрился на пару ампул анестетика.
— Личное имущество, — дёрнул он углом рта, протягивая Гедимину ампулы. — В крайнем случае — вот здесь вену нащупаешь? Ага, когда волнуешься, так и дёргается. Обе ампулы туда — и через три минуты мирно замерзаешь под ёлкой. Пару таких мертвяков видел — так улыбались, что сам позавидовал. Лекарство не отберут, не боись, — недавняя травма, операция, всё такое…
— Спасибо, — Гедимин криво ухмыльнулся. «Комбинезон придётся сдать… только бы не забыть в кармане.»
04 апреля 00 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
Дорога, по которой ехал тюремный фургон, была на удивление прямой. Гедимин всё ждал нырка в окраинные проулки и долгого петляния по ним, когда глайдер остановился, развернулся задом наперёд и лёг на брюхо.
— На выход! — «Хоук»-сопровождающий больно ухватил за плечо и дёрнул к люку. Снаружи дохнуло холодом — температура была ниже нуля. Дорожное полотно сквозь носки — нормальные, сарматские, часть личного летнего комбинезона (только он на Гедимине и был) — обожгло ступни. Сармат, стараясь не морщиться, ждал, пока кожа приспособится, и смотрел на высокие ворота.
Они в периметре были — Гедимин не раз видел их на карте — и за ними был шлюз с турелями, и на них были разные датчики и встроенные турели, обращённые наружу… На краю поля зрения повисли стайки съёмочных дронов. Сармата толкнули к воротам.
— Погоди, — выдохнул он, пытаясь развернуться к городу. «Станции отсюда видно? Хотя бы мачты…» Его молча сгребли за шиворот и швырнули вперёд так, что спину обожгло болью. Шлюз едва начал открываться, и сармат, не сообразив смягчить удар, треснулся грудью о края. «Ведь сейчас так и протолкнут, сложив вдвое по хребту,» — мелькнуло в мозгу, и Гедимин боком протиснулся в приоткрытые ворота. Они тут же с лязгом захлопнулись. Сармат оглянулся — отсюда, из крытого шлюза, никакие станции уже, разумеется, не просматривались. Зато в углу… Гедимин резко развернулся и ошалело мигнул. В углу шлюзовой камеры грудой лежал его скафандр. Под ворохом пластин валялся опечатанный, обмотанный ленточками, но невредимый и даже не вскрытый сфалт. «Мать моя пробирка!»
— Три минуты на сборы! — послышался сверху механический голос. Гедимин, отключив ощущения в спине, уже влез в почти собранный скафандр и скреплял последние пластины. На месте были все, кроме нескольких белых — знака принадлежности к персоналу ИЭС — да кто-то старательно стёр «ядерную» «нашивку» на груди. «Был бы жив Гварза…» — снова мелькнуло в мозгу, и сармат с нелепой ухмылкой шагнул в уже открывающийся шлюз. Сфалт за спиной непонятным образом грел сквозь броню — невидимая игла ещё торчала в груди, но лёд вокруг неё уже подтаял и не колол рёбра изнутри. «А ничего так личное имущество. Спасибо Фоксу,» — думал сармат, в последний раз оглядываясь на город. Ворота уже закрылись, одна из турелей вяло шевельнулась в сторону изгнанника. В ликвидаторском скафандре бояться было нечего — но и задерживаться тут не хотелось. Впереди, насколько видел глаз, было заснеженное поле, расчищенное даже от кустарника; под ледяной коркой чувствовался гранит — тут бригады «чистильщиков» явно постарались, ободрав всё живое до основания. «Пойду в лес, поищу ёлку повыше, — может, хоть с неё станции видно…»
…Ёлок тут не было — прочный гранитный щит пока ещё сопротивлялся попыткам себя расколоть, выживало то, чьи корни пластались по поверхности. Отойдя метров на тридцать, Гедимин нашёл сосну подходящей высоты — но под его весом угрожающе затрещало даже не само дерево, а обледеневшая земля. Всё, что сармату удалось увидеть, — белое марево начинающейся метели, матовый купол над Ураниумом и — вроде бы — три или четыре едва заметных красных огонька под ним, два — ближе к лесу, два — к озеру. Ещё один, переливающийся, мигнул куда ближе — к опушке леса, дрожа под порывами ветра, приближался дрон-наблюдатель. Гедимин выдернул когти из мёрзлой коры, спрыгнул на треснувший наст и ускорил шаг.
…Ветки, растопыренные где-то в вышине, голые стволы и подлесок, доросший едва до пояса, не мешали ни ветру, ни снежной крупе, — её так и швыряло с разных сторон. Идти это мешало — но всё-таки меньше, чем то, что постоянно трещало под ногами. Разбирать дорогу тут было бесполезно — обогнёшь упавшее и догнивающее дерево, так влезешь в кустарник или выйдешь на припорошенную снегом лужу в углублении гранита. Эти мелкие озерца обычно промерзали до дна — Гедимин пару раз выдёргивал ступню из дырки во льду. Он шёл, сам не зная, куда, только изредка подворачивал
