Закон ученого - Дмитрий Олегович Силлов
И тут случилось удивительное.
Рут подняла руки к голове и сжала ее ладонями…
И Кречетов увидел, как глаза девушки начали стремительно разгораться тем же огнем, что и вылупленные гляделки фантомов.
Только свет, бьющий двумя вполне видимыми лучами из глаз Рут, был не в пример ярче…
Эти лучи коснулись плеча одного из призраков – и тот отпрянул в сторону, словно получив сильный ожог. В определенном смысле можно было и так сказать: «обожженная» рука фантома дернулась – и превратилась в клок тумана, который оторвался от тела и продолговатым облаком опустился на землю…
Рут же начала последовательно обводить своим лучистым взглядом одного призрака за другим – и те, теряя конечности и фрагменты тел, стали отступать назад…
Но, к сожалению, их было слишком много, а интенсивность света, истекающего из глаз девушки, стремительно падала…
И тогда ей на плечо положила руку Арина – и Кречетов увидел, как вокруг ладони дочери Захарова образовалось легкое свечение. Одна девушка делилась своей жизненной энергией с другой… но при этом сама заметно слабела. Почти сразу ее начала бить дрожь, на лице выступили капли пота – того и гляди отключится и упадет. Оно и понятно: отряд почти все свои силы оставил в Чистогаловке, и сейчас обе девушки вот-вот были готовы вновь потерять сознание от слабости…
Впрочем, к Рут и Арине уже подходили другие члены отряда, кладя свои руки им на плечи. Возможно, это было такое свойство местного тумана, но Кречетов ясно видел, как легкое свечение перетекает от его подчиненных к Рут, глаза которой разгорелись с новой силой.
И фантомы отступили.
Более того, дачные участки вместе с их обитателями внезапно стали расплывчатыми, потеряли четкость контуров – и превратились в самый обычный туман, который в этих болотистых местах встречается довольно часто.
Кречетов почувствовал, как его ноги отпустила вязкая хватка. Казалось бы, вот оно, спасение! Самое разумное сейчас броситься вперед и спастись…
И тем не менее ученый поступил иначе.
Понятно было, что силы группы на исходе и выйти из смертельной ловушки смогут не все, а лишь самые выносливые – и то не факт. Если фантомы, скрывающиеся в тумане, поймут, что противник выдохся, они наверняка повторят атаку, которая на этот раз уже точно окажется успешной.
И тогда Кречетов подошел к Рут и положил ей свою руку на плечо, поверх руки Юки. И увидел, как его ладонь тоже озарилась тем самым свечением, что и у других, только более интенсивным. Ведь во время битвы в Чистогаловке он лишь командовал, не принимая участия в изматывающем бою, – соответственно, и сил сохранил больше, чем другие…
И эти силы начали его стремительно покидать. Через несколько секунд ученый почувствовал себя так, словно перенес тяжелейшую болезнь, когда единственное, чего хочется, – это лечь на землю и тихо умереть он нереальной слабости. Но он продолжал усилием воли стоять на внезапно задрожавших ногах, потому что плох тот командир, что выжил сам, но не смог спасти свой отряд…
Рут сама решительно сбросила со своих плеч чужие руки и сказала:
– Все, уходим. Теперь у нас точно хватит сил добраться до границы тумана.
И первая пошла вперед.
– Но как она смогла… ослушаться моего приказа? – через силу произнес Кречетов.
– Туман постепенно снимает блокировку воспоминаний о прошлом, – произнес Фыф, стоящий рядом. – А значит, позволяет принимать правильные решения вместо того, чтобы выполнять неразумные приказы. Но за самопожертвование спасибо. Без твоей подпитки мы бы точно все остались в этом тумане. А сейчас пойдем, там осталось метров триста прошагать до границы Припяти.
* * *
– Наиболее короткий и безопасный путь в Припять лежит через Рыжий лес, – произнесла Грета, ловко разминувшись со стаей ворон, едва не врезавшихся в нашу «галошу», летящую над Зоной.
– Что короткий – поверю. А вот насчет безопасности – сомневаюсь, – заметил я.
– Вывод сделан на основе анализа последних данных «Энциклопедии Зоны», сообщений сталкерской радиостанции, а также видеоматериалов с камер Захарова, – бесстрастным голосом доложила Грета. Он у нее всегда был таким, но сейчас мне показалось, что в нем проскользнули нотки обиды за недоверие.
– Рыжий лес понизу реально опасен, – проговорил Бесконечный. – Заповедник ктулху, по-другому и не назовешь. А поверху – не знаю, не летал, но, может, Грета и права. Зато аномалий в Рыжем лесу всяко меньше, чем в той чаще, над которой мы пролетали.
– Пилоту виднее, – пожал я плечами.
Спорить было лень, да и незачем. Зона в целом гиблая территория, к тому же постоянно меняющаяся после каждого Выброса. Сегодня в одном месте более опасно, завтра – в другом. В конце концов, Грета – это личный домашний решатель проблем, созданный Захаровым, и спорить с машиной, изначально предназначенной для анализа данных, я счел неразумным, хотя чуйка мне подсказывала, что в Рыжий лес ни соваться не стоит, ни летать над ним.
Лучше б я свою чуйку послушался и настоял на своем…
Леса Зоны в основном состоят из корявых деревьев, изуродованных радиацией, аномальным излучением и слабокислотными дождями. Если есть листва на некоторых из них, то преимущественно хилая, нездорового зелено-грязного цвета.
Рыжий лес в этом отношении выглядит намного красивее.
Во время аварии на ЧАЭС десятки тысяч гектаров леса, растущего возле атомной станции, приняли на себя наибольшую долю выброса радиоактивной пыли. Из-за высоких доз поглощенной радиации деревья погибли, а их листва окрасилась в буро-красный цвет. Во время работ по дезактивации зараженной территории чащоба была снесена бульдозерами ликвидаторов и захоронена. Однако на месте захоронения после первого же выброса аномальной энергии появился новый лес с живыми деревьями-мутантами, листва которых имела все тот же буро-красный цвет.
Этот лес, где уровень радиации был зашкаливающим даже по меркам Зоны, полюбили ктулху – среди деревьев с листвой цвета пламени они чувствовали себя просто прекрасно. При том что дендромутанты хватали своими ветвями любую добычу, оказавшуюся поблизости, и выпивали из нее всю кровь, ктулху они почему-то не трогали. Может, признали их за своих по способу отлова ходячей пищи?
Мне несколько раз приходилось бывать в этом царстве кровопийц, как стационарных, так и бегающих, и, будь моя воля, я бы держался от него подальше. Но, с другой стороны, если справа и слева от зараженного леса обстановка еще хуже, то выбор у нас действительно небольшой…
Грета уверенно вела «галошу» над огненными кронами деревьев-зомби – умерших во время аварии и вновь возрожденных Зоной. Наверно, она знала, что делала, – но в то же время и я знал, на что способна Зона, которую я небезосновательно считал живым существом.
А еще я был в курсе, как она наказывает за самонадеянность… Подозреваю, что Грета считала себя умнее людей, и на то были причины. Но она ни разу до этого не выходила из бункера Захарова, ей приходилось анализировать Зону по видеокамерам и датчикам. Потому у нее никак не могло выработаться мистическое чувство приближающейся опасности, которое бывалые сталкеры называют «чуйкой».
У меня она проявляется омерзительным ощущением в позвоночнике, который начинает словно вибрировать, и от этой вибрации по спине распространяется холод. Может,
