Лейтенант империи. Часть вторая (СИ) - Четвертнов Александр

— С первым снегом, Виктор Маркович, — я задрал голову вверх и рассмотрел белоснежные точки на фоне темного небесного полотна, словно чёрная ткань в мелкий горошек. Красиво.

— Давно пора, — проворчал Виктор Маркович, также поднимая взгляд, — Новый год через неделю, а у нас зима не зима.

С полигона донеслись особенно сильные вскрики. Растеряшев повернулся на звук. Вгляделся в непроглядный мрак и спросил:

— Ничего не вижу, там драка?

— Воспитательный процесс, — пожал я плечами, — отстаиваем принцип «на службе все равны».

— Актуальная тема, — кивнул Растеряшев и поморщился, — новый набор какой-то проблемный в этом плане. За два месяца несколько сотен кадетов через губу прошли.

— Навязывают превосходство аристократов?

— Если бы, — Растеряшев покачала головой, — сводят старые счёты, как Монтекки с Капулетти. Кстати, — он встрепенулся, — я тебя как раз…

— Команди… — из темноты вынырнул Гвоздь и, тут же оправив форму, вытянулся по стойке смирно, — Ваше высокоблагородие, разрешите обратиться к лейтенанту Турову?

Растеряшев кивнул и Анджей продолжил:

— Командир, миссия выполнена, Пиво спасли.

— Благодарю за службу, мичман, — улыбнулся я, — разводи бойцов по домам, завтра увидимся.

— Есть, — Анджей махнул рукой и прошёл мимо.

За ним потянулись остальные бойцы отделения. Они выныривали из темноты. Оправляли мятую форму, стряхивали грязь. Выполняли воинское приветствие и двигались дальше. Прямиком на освещённую улицу, по которой мы сюда пришли.

— Как снежинки, — хмыкнул Растеряшев, провожая их взглядом, и повернулся ко мне: — пиво?

— Командир, можно мы Пивко у себя оставим? Пожалуйста, — не успел я ответить, как перед нами возник Феймахер, — ой! — он заметил Растеряшева, — Ваше высокоблагородие, разре…

— Разрешаю, — кивнул Виктор Маркович с интересом рассматривая меня и Феймахера.

Хирш, получив добро, приободрился и бросил в темноту позади:

— Где там Пивас? Давай сюда, — и, как только Пивоваров вышел на свет, обратился ко мне: — вот, командир, ему там плохо, давай оставим?

Блестела в свете фар царапина на щеке. Под глазами раскинулись тёмные круги. То ли от усталости, то ли синяки.

Форменная куртка сидела криво. Кто-то её разорвал и теперь она не застёгивалась, показывала всем, что под ней пожелтевшая от пота тельняшка.

Тим Пивоваров, аристократ не знаю в какой сотне поколений, выглядел как бомж. Улыбающийся, радостный бомж.

— Пиши на перевод, — кивнул я Тиму и посмотрел на Хирша, — приведи его в порядок. Расскажи о порядках.

— Есть, — просиял Феймахер, подхватил Пивоварова под руку и поволок вслед за остальными.

Эх, как бы не пожалеть об этом решении. Хирш к нему, как к котёнку относится. Нагадят, а мне убирать…

— Герасимов? — удивлённый голос Растеряшева не дал мне погрузиться в мысли о домашних питомцах, — ты здесь откуда?

— Меня… — Герасим осёкся, поправил висящий на честном слове рукав куртки, потёр закрывшийся от удара глаза и выпрямился: — виноват, Ваше высокоблагородие. Меня позвали на задержание хулиганов, но они оказали сопротивление и сбежали.

— Сбежали? — глаза Растеряшева заблестели весельем, — хулиганы? И куда?

— Да, — ничуть не смутился Герасим, — туда, — он вытянул руку в сторону дороги, по которой шли мои бойцы, — Ой! — тут же спохватился он и указал себе за спину, — туда.

— Понятно, — губы Виктора Марковича дрогнули, но он сдержал смех, — догоняй друзей, давай, а то отстанешь.

— Есть, — Герасим козырнул и пустился за ребятами.

— Сбежали, — хмыкнул Растеряшев, провожая его взглядом, — всегда у него так.

— Ничего, — я тоже смотрел вслед уходящим бойцам, — завтра по особым приметам найдёт, они как раз проявятся.

— Ну, да, — Виктор Маркович посмотрел еще немного и кивнул мне на автограв, — пойдём, подвезу тебя домой, заодно дела обсудим.

Ботинки чавкнули раскисшей от снежинок землёй. Щёлкнул замок на двери. Нас обдало теплом из салона автомобиля, и я уселся на мягкий пассажирский диван.

Автограв дёрнулся на взлёт, а мне на колени упала папка.

— Ознакомься, — распорядился Виктор Маркович, — совершенно секретно.

— Допрос Вельминова дал результат? — я раскрыл папку и вчитался в материалы дела.

— Причём неожиданный, — буркнул Виктор Маркович, — тебе с этим делом разбираться.

— Мне? — я оторвался от бумаг и глянул на Растеряшева, — но это же…

— Ага, — хмыкнул он и пристально посмотрел мне в глаза, — дело о взрыве десантного бота в прошлом году. Того, на котором ты летел.

Глава 18

Растеряшев смотрел внимательно, будто выискивал во мне что-то. Возможно, он ждал, что я дам слабину. Испугаюсь чего-то. Начну задавать вопросы.

Не знаю, чего конкретно он ждал, но с вопросов я и начал. Не потому, что страшно, нет. Непонятно.

— Виктор Маркович, но этим делом занимались ещё в прошлом году, я прекрасно помню допрос, — ещё бы не помнить. Как раз тогда я познакомился с Гривасовым.

Перед глазами встала бетонная каморка два на три метра. Свет от лампы на столе бил в лицо. Неясная тень капитана СБФ, взмахом руки, пригласила присесть на один из двух стульев, и тут же в ушах, словно наяву, прозвучал вопрос: «Ваш позывной номер на учебном десантировании?».

— Там целая комиссия разбиралась…

— Угу, — буркнул Растеряшев, — и тут же зашла в тупик.

— А Гривасов? — встрепенулся я, — он же на меня покушался много раз.

— Авнер взял на себя многое, — поморщился, как от зубовной боли, Растеряшев, — но тут пошёл в отказ.

— Может, он что-то не договаривал? Скрыл?

— Возможно, — кивнул полковник и усмехнулся, — вот и разберись с этим. Проверь его дела, изучи материалы и записи.

— Где их только взять, — раздосадовано протянул я и, подняв голову к потолку, задумался, что, после ареста Гривасова всё давно перекопано, пересмотрено и, если не утеряно при следствии, то сдано в архив. Это в лучшем случае.

— Так у него в кабинете.

— Эм, — я оторвался от потолка и воззрился на Растеряшева.

— Стоит нетронутый, на консервации — пояснил он и, посмурнев, добавил: — приказ Могуты ещё тогда. Так что бумаги проверял я лично.

Ничего не стал отвечать. Просто кивнул, вздохнул и перевёл взгляд на окно. В темноте за стеклом, в плотной снежной пелене, как раз пробивались огни моего пансиона.

— Учётка Авнера также до сих пор действует, — протянул Растеряшев, а я по движению понял, что он тоже отвернулся к окну. — Знаешь, сколько народу хотело его кабинет?

— Вы всех желающих собирались проверять? — хмыкнул я, не отрываясь глазами от приближающихся огней на земле.

— Да.

А что я хотел? Излюбленный приём местного штаба — ловля на живца. Что Меньшов рыбалит орден на меня, что, как выяснилось, Растеряшев на кабинет Гривасова.

— Много желающих оказалось? — спросил я не из интереса, а потому, что полковник, как мне казалось, ждал этого вопроса.

— Ни одного, — бросил Виктор Маркович и мне, на папку с делом, упала ключ-карта, — закроешь дело, кабинет будет твоим.

— Зачем он мне? — я аж обернулся, — я же морпех всё-таки, да и предпочёл бы другую комнату.

— Там вид из окна хороший, — усмехнулся Растеряшев.

Автограв наконец-то приземлился, и Виктор Маркович недвусмысленно попрощался:

— Увидимся, когда в деле появятся подвижки.

— Есть, — без воодушевления произнёс я и, прихватив папку с ключ-картой, полез наружу.

Ноги скрыпнули белоснежным ковром и коснулись пенобетона. Снег валил с такой силой, что за время короткого полёта укрыл землю приличным слоем.

Я поёжился, когда снежинки попали за шиворот. Приподнял воротник форменной куртки, и собирался захлопнуть дверь автомобиля, но Растеряшев наклонился ко мне и произнёс:

— Забыл сказать. Вам с Иллирикой Данактовной разрешено выезжать в город, — не успел я ответить, как он добавил: — сборы на аукцион согласовывай с Ерастовым, он там за вас отвечает.