Александр Митич - Игра в поддавки
– Не дури, Чемодан! – шипит на меня Хвост.
А я дурю? Я еше не начинал дурить, когда начну – не обрадуешься… Кто такая эта Арина? Если я разговариваю словами, а не пулями. то хотел бы видеть собеседника. Гюльчатай, открой личико!
– Ну и долго мне так стоять? – не выдерживаю я.
– Можешь сесть, – долетает тот же голос. – А лучше собирайте свои манатки и двигайте с нами. Мы сейчас уходим.
– Куда, если не секрет? – кричит Хвост.
– К Припяти.
– Ночью?!
– Ага. Рассвета ждать не будем. И вам не советуем. Даем минуту На размышление, потом уходим. Решать вам, на то и свобода.
Сказать, что я крепко озадачен, значит ничего не сказать. «Свободовцы», конечно, народ своеобразный, этого у них не отнять. Лично мне более по нраву насупленные «долговцы», чем их прямые антагонисты – анархисты Зоны, в грош не ставящие особый статус этой территории. От словечек вроде «секретность», «особый режим», «охраняемый объект» их корежит сильнее, чем кота от клизмы. Даешь, мол, гласность и открытость! Даешь всем равные права в Зоне! Как-то раз, это было, я спросил одного «свободовца»: «Если у всех равные права, то я, значит, имею те же права, что и какой-нибудь кровосос?» Он было понес, что речь идет только о людях, а я ему: «Кровососы – бывшие люди. И зомби – бывшие люди, и еще многие. Вообще как в Зоне понять, кто еще человек, а кто уже нет?» Думал я запутать «свобо-довца», да не тут-то было. Подумал он самую малость и рубанул в том духе, что право набрасываться на сталкеров и сосать кровушку у меня, конечно, есть – но зато и у нормальных сталкеров есть право поступать с упырем так, как он того заслуживает. Вот и весь сказ. Словом, веди себя в Зоне прилично, чтобы не было мучительно больно, усек?
Если бы в Зоне паслись только сталкеры из «Свободы», может, в этом был бы смысл. Может, работали бы эти правила. А только в Зону кого только жизнь не заносит: и повернутые на ответственности перед человечеством «долговцы» тут как тут с их армейской дисциплиной и презрением к правам человека, и бандиты, вообще не признающие никаких прав, кроме права грабить, и сумасшедшие «монолитовцы», и просто нормальные сталкеры, которых существующее положение в целом устраивает. Военные – особый сказ. И всем им что-то надо, а главное – чтобы исчезли конкуренты. И если даже в Зоне каким-то божьим попущением останутся одни «свободовцы», то им понадобится то же самое. Когда останутся одни только свои, часть их моментально станет чужими. Почему – не знаю. Просто иначе не бывает. Нет, не будет в Зоне анархической гармонии, никогда ее не будет. А эти – верят в сказки, несмотря ни на что. То ли заигрались до того, что не могут остановиться, то ли в детстве их уронили головой на асфальт. Откройте, мол, Зону для всех, накормите человечество досыта ее тайнами – и будет с того великая польза для цивилизации. А ежели пользы не будет -все равно надо поступать только так, как они, и не иначе. Почему? Да потому что тот не человек, кто не мечтает о неограниченной свободе, чего с ним чикаться! Насильно ему навязать эту самую свободу!
Нечего и удивляться тому, что сталкеры «Долга» не делают секрета из своей мечты: истребить «свободовцев» до последнего придурка и поступают соответственно.
Естественно, «свободовцы» пылают к «долговцам» той же любовью. Но «ДОЛГ» лучше организован. Зато «Свобода» многочисленнее, потому что притягательнее для лопоухой молодежи. Сколько бы «свободовцев» ни оставило свои кости в Зоне, сколько бы их ни садилось по глупости на более или менее длительные сроки – а ловят «свобдовцев» чаще других, – на их место живо встанут новые борцы против всех глаголов, кроме «хочется».
– Ладно, уговорили! – кричит Хвост. – Сейчас идем!
Ловлю его за ворот, резко дергаю на себя. Трещит по швам материя. Краем глаза я слежу за Гляпой и очень хочу, чтобы парнишка не наделал глупостей.
Хвост растерян.
– Чего ты… чего, Чемодан?
– Ты уже командуешь нами? Да?
С ним так и надо, иначе на шею сядет.
– Нет! Нет! – Хвост честно округляет глаза. – Ты у нас главный, ты! Я так… я думал, что все правильно…
– Вслух думай в следующий раз!
– Не, а я чего… – Хвост пытается чуть дернуться. – Да отпусти ты меня, Чемодан! Я чего подумал: со «свободовцами» нам по пути… пока. Ночлег здесь поганый, а у них там…
– Где «там»? В Припяти, что ли?
– Ну да, в Припяти. Был слух, что там у них лагерь новый, с самого краю… Говорят, бар «Кропоткин» открылся, я бы поглядел, что там и как, никто из наших там еще не был… Ну отпусти ты меня, чего вцепился!..
– Ты же говорил, что ночевать в Припяти нельзя!
– Ну и говорил… А что, можно, что ли? Без приглашения-то?
– А кто говорил, что нас там мутанты съедят?
– Ну и съедят, – изворачивается Хвост. – Либо мутанты съедят, либо «свободовцы» подстрелят.
Со значением дышу ему в лицо.
– Запомни: или мы партнеры и не скрываем друг от друга информацию, или расстаемся прямо сейчас. Выбирай.
– Партнеры, – легко выбирает Хвост. – Да пусти ты меня, Чемодан! Откуда я мог точно знать, что в Припяти «свободовцы»? Болтали, правда, об этом в «Харчах», но кто ж всему, о чем болтают, верит?
– Ладно, идем. Но гляди…
Хвост знает, что кроется за моим «гляди», и не хочет жалеть, что родился на свет.
– Да что я-то?.. – оправдывается он. – Я, что ли, «свободовцев» нас навел? На кой мне это надо? И потом, ты видел, чтобы я доставал ПДА?
– Давай шевели ногами…
Как всегда, Хвост пускает вперед Гляпу. Тому очень не нравится идея топать по Зоне в темноте, но он подчиняется без пререканий. Замыкает шествие, как обычно, Вычет.
По-моему, он совершенно не испуган и даже не озадачен. Такое впечатление, что он знает что-то, но скрывает. Этого, конечно, быть не может, нечего ему, сосунку, скрывать, кроме своих умозаключений, наверняка идиотских, – и все равно меня это настораживает. Не растерялся бы парень, если вдруг станет горячо…
За кучами мусора притаились всего-навсего двое – - маленькая женщина в сталкерском облачении и с нею некая долговязая жердь в безразмерном пятнистом балахоне без капюшона. Не нужен ему капюшон, все равно он на «ирокез» не налезет. Вот урод! Нигде больше классических панков не встретишь, повывелся этот народец, а в Зоне, оказывается, есть один экземпляр… Нуда, она уникальное место, кто спорит. Не только сволочь и поганка, не только производитель артефактов, а еще и кунсткамера, как выяснилось.
– Чемодан? – Женщина с прищуром смотрит на меня. – Фонарик убери. Пошли.
– К чему такая спешка? – Не выпуская из поля зрения обоих «свободовцев», я делаю вид, что хочу закурить, – провоцирую. – И что мы забыли в твоей Припяти, Арина?
– Жизнь забыли, – нетерпеливо отвечает она. – Пожить еще хочешь, Чемодан? Тогда идем с нами.
Это не угроза – предостережение.
– Не понял. – Я действительно мало что понимаю.
– Вас выследили. Очень скоро информация дойдет до военного командования, и тогда по Радару будет нанесен удар. Вертолета вам не простят.
– Мы-то тут при чем! – возмущается Хвост.
– Конечно, куда тебе! Только объясняться тебе придется с железом и толом. Валяй, расскажи реактивным снарядам, что ни в чем не виноват!
– Откуда сведения? – спрашиваю я.
– Информация доходит понемногу, – уклончиво отвечав! Арина
Так. Понятно. Среди военных есть некто, сотрудничающий со «Свободой». Арина не назвала его, и я бы на ее месте не назвал. Ставлю десять к одному за то, что это военный сталкер. Отследить нашу группу можно при желании разными способами, но задержать доклад начальству, не вызвав подозрений, может только сталкер, ибо Зона непредсказуема. Ему же удобнее всего передать информацию «Свободе».
Никогда не понимал таких типов. Что ему «свободовцы»? Не говорите мне о симпатии военного сталкера к их разгильдяйской идеологии – расхохочусь в лицо. Где стимул? Женщина? Возможно, но скорее всего причиной служат банальные деньги. Платит ему «Свобода», вот и весь секрет… Недаром этот клан пытается освоить и застолбить за собой опасные места, в страшную Припять даже залез! Все нормальные кланы ее избегают, отважилась одна «Свобода». Хабар клану нужен, деньги нужны.
А кроме того, в менее опасных местах «долговцы» отстреливают «свободовцев» довольно успешно.
Все эти соображения возникают в моей голове как-то сразу, единой картинкой. Пожалуй, терять сейчас время вредно для здоровья.!
– Веди.
Идем быстро – Арина свое дело знает. В общем-то дело нехитрое: поставь ПДА в режим курсографа и следуй вдоль отмеченной линии. Это в теории. На практике можно упереться в непроход и, уж конечно, подвергнуться нападению ночных тварей. Но все сходит благополучно. Нас шестеро, и темп нашего продвижения говорит ночным любителям свежего мяса: мы настроены решительно и ни хрена не боимся. Это, кстати, правда. Идти по Зоне ночью – запредельный риск, и страх как-то исчезает сам собой. Чего уж тут дрожать. Мы агрессивны, мы сами хищники. Кто заранее считает себя объектом охоты, тот им и станет. Некоторые вопреки очевидному не верят в то, что мутанты чутко Реагируют на человеческие эмоции, а я верю. Более того, точно знаю, что так оно и есть. Однажды я бросился на псевдоплоть с одним ножом и с могучим желанием убивать, и тварь, испуганно хрюкнув, удрала от меня в лес – только треск стоял. Припять ночью странна. Громоздятся руины, но многие дома стоят белехоньки, ночью их не видно, но они там и сям, ощутимо нависают. Давят на психику. Лишь кое-где слабо светятся пустые окна – не так в давным-давно покинутых квартирах разрослась светящаяся плесень, не то фосфоресцирует «холодец». В городе темп движения падает и Арина очень бдительна. По всему видно, что клан «Свобода» только начал осваивать эти места. Где проходит фронт, там осторожность – норма жизни. Ничего похожего на лагерь Сидора.
