Туллио Аволедо - Крестовый поход детей
Вагант и Крисмани переглянулись.
Они явно подумали об одном и том же. Вагант выразил их общую мысль: — Сначала нам нужно решить, идти за тобой ли нет.
— Вам нечего бояться, — возразил Маркос с обиженным видом.
Вагант покачал головой.
— Это вопрос доверия. Видишь ли, друг, я бы даже поверил твоей истории о нарушивших границу Альберти и о вашей безграничной благодарности. Если бы не одна деталь…
Он раскрыл кулак и развернул клочок бумаги, желтый и хрупкий, как и вся бумага после Страдания.
Рядом с латинскими буквами в глаза бросались китайские иероглифы.
Вагант поднес бумажку к носу Маркоса Васкеса.
— Не знаю, что это на твой взгляд, но, судя по итальянской части текста, смахивает на пропуск, выданный вами, Лос Чинос. Странно, что он оказался в кармане у одного из этих… как ты там их назвал? «Незаконно проникших»?
Юноша ничего не ответил. Только нахально улыбнулся.
Тяжелым ударом кулака Вагант выбил ему два зуба и опрокинул на спину. Схватил за воротник и силой рванул вверх.
— Слушай меня хорошенько, амиго. Либо ты скажешь правду, либо я продырявлю твой лоб. Аккуратно, прямо посередине.
Он достал пистолет и приставил дуло прямо между глаз Маркоса. Окровавленный рот Чиноса дрожал.
— Ну? Будешь говорить?
— Хорошо, хорошо! Только убери пистолет, со… О’кей, о’кей, это не было незаконное проникновение…
— Продолжай, не стесняйся. Интересно рассказываешь.
— Мы знали о вашем приближении. Вы прете, как стадо слонов. Нам нужно было понять, представляете ли вы опасность…
— И вы использовали этих придурков, чтобы проверить.
— Да.
— Хорошо. Теперь вы знаете.
Вагант отпустил воротник Маркоса, и тот снова упал на землю.
— Вы незаконно вторглись на нашу территорию! — проговорил он, присвистывая в дыру, образовавшуюся на месте выбитых зубов.
Воспоминание об этой встрече останется с ним на всю жизнь: среди множества вещей, уничтоженных Страданием, была и стоматология.
— Может быть. Смотря как на это посмотреть. Как бы то ни было, огонь первыми открыли вы. Вы или ваши слуги, это ничего не меняет. А теперь отведи нас к старшим.
Заложив рану во рту тряпкой, Маркос встал.
— Ты не представляешь себе, какую вы совершили ошибку. Ты не представляешь себе, против кого вы идете.
— Дрожу от страха, — с издевкой произнес Вагант. Затем, стряхнув пыль с элегантного плаща Маркоса, шепнул ему на ухо: — Постарайся больше не выделывать никаких фокусов. Отведи нас к своему начальству без выкидонов, и мы, может быть, станем друзьями. А если у меня появится хоть малейшее подозрение, что ты что-то замышляешь, оторву тебе башку. А потом засуну ее тебе в задницу. Мне это будет не впервой.
Маркос бросил на него презрительный взгляд. Потом мотнул головой.
— Идем. Я отведу вас к лаобаню.
Солдаты надели на спины рюкзаки.
Васкес замотал головой.
— Не все. Какого хрена, нам не нужно целое нашествие. Выберите трех-четырех человек, не больше.
Крисмани посмотрел на Ваганта. Они обменялись быстрыми, но красноречивыми взглядами.
— Мы пойдем втроем, — сказал Вагант. — Серджио, я и Даниэла.
— Лучше вчетвером, — вмешался отец Дэниэлс.
Никто не возражал.
Раввин Самуэль сделал шаг вперед.
— Впятером. Я тоже хочу пойти.
— Bueno, pues,[18] — ответил Маркос, теряя терпение. — Идемте. Делайте то, что я вам скажу, и по дороге с вами ничего не случится.
— По дороге, — заметил Крисмани, — А потом?
Чино пожал плечами.
— Сейчас говорить об этом не имеет смысла.
Глава 18. Черная Индия
В детстве Дэниэлс был заядлым читателем Жюля Верна, французского писателя девятнадцатого века, предсказавшего множество чудес будущего, от самолетов до путешествия на Луну. Джон прочел все его романы, в том числе почти неизвестные. Одной из таких книг была «Черная Индия», действие которой происходило в шотландской угольной шахте.
Джону подумалось, что это название как нельзя лучше подходит для самого нижнего подвального этажа станции Кадорна. Ее стены и потолок были черными от копоти бочек из-под горючего, которые на протяжении двух десятков лет служили здесь единственным источником тепла.
Когда-то эта станция метрополитена была связана с расположенной над ней железнодорожной станцией, ежегодно обслуживавшей около сорока миллионов пассажиров. Теперь от толп осталось одно воспоминание, уже почти превратившееся в легенду, но хаос, царивший теперь в этом огромном пространстве, был вполне похож на хаос часа-пик до Страдания.
Чтобы попасть на станцию, им пришлось пройти три блокпоста и то, что Васкес назвал минным полем. Не было никаких свидетельств, подтверждающих его слова, но они все равно аккуратно следовали указаниям Чиноса, который шел по туннелю, словно танцуя: влево, вправо, вперед. Два шага влево, четыре вперед. «Самые длинные десять минут в моей жизни», — подумал Дэниэлс.
Блокпосты были организованы безупречно: старые рельсы скреплены между собой так, что образовывали заграждение, способное остановить даже носорога. За каждым из таких барьеров стояло по пять вооруженных ружьями солдат.
По мере того, как они приближались к станции Кадорна, походка Маркоса Васкеса становилась все увереннее и смелее. Часовые у первого барьера приветствовали его с почтением, вызвавшим у Ваганта некоторое беспокойство. Видимо, среди Лос Чинос парень был заметной фигурой.
Вагант и Крисмани прекрасно понимали друг друга без слов. Взгляды, которыми они обменялись перед барьером, ясно говорили: «Оружие не сдадим».
— Это ты, Маркос? — спросил из темноты усиленный мегафоном голос, как только они повернули за угол коридора. Похоже, у Лос Чинос были приборы ночного видения.
— Я, — отозвался юноша.
— А остальные кто?
— Посетители.
— Идите вперед с поднятыми руками. Да не ты, остальные.
Вагант и Крисмани переглянулись. Потом подняли руки и подошли к барьеру. Висевшие на ремнях фонарики позволяли разглядеть детали заграждения: куски рельс, похоже на зубы гигантского зверя, и установленные вертикально цементные плиты, выкрашенные в черный.
— Если хотите пройти, сдавайте оружие, — сообщил им тот же голос.
Крисмани отрицательно помотал головой.
— У нас нет ни малейшего желания делать это.
— Таковы правила.
— Плевал я на твои правила. Если хотите, мы его сложим, но только после того, как разрядим в вашего дружка.
По другую сторону барьера воцарилось молчание.
Потом голос спросил:
— Что нам делать?
— Впустите нас, — ответил Маркос, подтверждая тем самым подозрения Ваганта по поводу своего статуса. Его тон был чересчур небрежным, а приказ исполнен слишком поспешно, без малейших колебаний.
Когда-то посты охраны имели телефонную или радиосвязь. Но в мире, пережившем Страдание, не осталось ничего подобного. Поэтому те же проволочки повторились и на двух следующих блокпостах, укрепленных еще надежнее, чем первый. Но и там одного слова юноши было достаточно, чтобы их пропустили, не настаивая на сдаче оружия. Вагант чувствовал себя все более неуютно.
Первыми признаками приближения города Чинос — станции Кадорна — были запахи и шумы. Резкую вонь экскрементов и дыма Вагант почувствовал еще в полумиле от города, едва они прошли последний блокпост. Последний участок туннеля освещали лампы низкого напряжения, соединенные кабелями. Свет был приглушенным до минимума, но привыкшим к темноте глазам казался почти ослепляющим.
Стены туннеля, а в некоторых местах и потолок, покрывали грибы и мох. От навоза, на котором они росли, и шел запах дерьма.
— В приготовленном виде они не воняют, — уточнил Маркос, хотя его никто и не спрашивал. Но по тому, как сморщился его нос, было видно, что он невысокого мнения об этой пище.
По мере приближения к источнику шума вонь дерьма постепенно сменялась удушающим запахом дыма. Едким, нездоровым запахом.
— Найти древесину бывает непросто, — объяснил Маркос, — а дизельное топливо всегда под рукой.
Казалось, он тоже чувствует себя неловко. Странно. Вагант подумал, что, войдя в город, юноша начнет вести себя еще увереннее. Собственно, именного этого он и опасался. Но Маркос, напротив, казался смущенным под взглядами окружавших его людей. Как будто чувствовал себя виноватым в чем-то.
Город Лос Чинос развивался вокруг заброшенных путей метрополитена. Стены раскопали, чтобы увеличить жилое пространство. Теперь станция походила на гигантскую пещеру, в которой кишела беспорядочная жизнь. На чем-то вроде рыночной площади на нескольких десятках прилавков продавалось все подряд: от еды до одежды, от утвари до разваливающихся книг, на которые Дэниэлс обратил было любопытный взгляд, но тут же с разочарованием обнаружил, что все они написаны по-китайски.
