Посланники Нибиру - Евгения Витальевна Кретова
Хаско Болл отшатнулся:
– Нет, я здесь по другой причине, – и это была почти правда.
Старуха с сомнением покачала головой и прикрыла глаза. Заговорила через мгновение, иным, заупокойным голосом:
– Твой путь усеял шипами, а в голове блуждает ветер. Ты ступаешь на шипы и ранишь свои ноги, но не понимаешь, что однажды среди шипов окажется острие пики, которая пронзит тебя насквозь.
– Это предсказание? – Хаско улыбнулся: в его жизни вора, действительно, все усеяно шипами, а на острие пики он, кажется, уже наступил, украв из-под носа главного контрабандиста сектора важный груз и продав его двойному агенту. «Не везет, так не везет».
Старуха распахнула глаза, посмотрела строго:
– Вакха Снарк не гадалка! Вакха Снарк видит насквозь, – и она больно ткнула ногтем указательного пальца в грудь креонидянина. – Я вижу вот тут ложь!
Хаско смутился: кажется, он разозлил старуху, нужно было чем-то ее задобрить и отвлечь:
– Я лгу, – признался он, видя, как отражается в беспокойных темных глазах старухи. – Лгу каждый день, чтобы выторговать себе немного муки для лепешки, теплой одежды и место у очага, чтобы не замерзнуть. Моя жизнь – вечный марафон: или она меня сметет, или я устою́ еще один день. И господин Сарнак Ат-Атарнак – мой счастливый билет на сегодня… Я не упущу его!
Он говорил так проникновенно и уверенно не потому, что испугался, а потому что все сказанное было правдой – жизнь редко радовала его спокойными днями, горячей едой и уютным сном. Его жизнь – это вечная погоня за наживой и от полиции. У него не было друзей, потому что он никому не смог бы доверить свою жизнь, как бы мало она ни стоила.
Выдержав пристально-внимательный взгляд старухи, молодой вор отвернулся.
Когда та заговорила через пару мгновений, ее голос звучал тихо и даже немного убаюкивающе, как колыбельная:
– Хорошо. Я просто хочу от тебя понимания: я знаю, что ты не та, за кого себя выдаешь.
Хаско Болл настороженно обернулся:
– И что? Выдашь меня?
Старуха рассмеялась, от стен отразился и рассыпался ее шелестящий шепот, словно мячик полетел по ступенькам:
– Если бы хотела, давно бы так сделала. Этому солдафону Мбао Шарху, что привел тебя ко мне, только одного слова хватило бы, чтобы бросить в темницу. А уже к утру бы твое тело болталось на виселице.
Креонидянин не сразу нашелся, что ответить.
– Спасибо? – прошептал неуверенно.
Старуха усмехнулась.
– Не благодари… – Тонкие губы Вакхи Снарк растянулись в улыбке, от которой молодому вору стало не по себе. Мысль, что оказаться в руках Мбао Шарха, могло бы стать меньшим из зол, ледяной змеей прокралась за шиворот и сдавила легкие.
Старуха, словно угадав его мысли, отвернулась и поманила за собой.
– Пойдем, ты расскажешь мне, зачем проник в гарем.
«Проник». Сердце юноши остановилось. Заметив смущение креонидянина, старуха захохотала. С неожиданной силой схватила его за рукав и притянула к себе, прошипев в лицо:
– А ты думал, старая управительница Вакха Снарк не отличит девицу от мужчины?.. Знаешь, сколько тут таких «сироток» ошивается?
Хаско Болл ошарашенно уставился на нее:
– Так вы что… Как вы…
– Нет ничего проще, – старуха будто прожигала угольками своих темных, как сама ночь, глаз. – Когда этот бандит Мбао Шарх, сообщил, что прибыла белокожая сиротка необычайной красоты и назвалась дочерью Саара Лиса, я сразу и сообразила. Уж не знаю, что за балбес придумал тебе это имечко, только оно никак не могло принадлежать промышленнику.
Имя придумывал Влад – впопыхах, найдя какие-то упоминания в Сети.
Хаско Болл икнул:
– В самом деле? А-а что оно означает?
– «Дряхлый обманщик», – она зло рассмеялась. – Согласись, не самое лучшее имя для коммерсанта.
Оправдания застряли в горле, а рука старухи, вцепившаяся в ткань самодельной тоги, оказалась слишком крепкой, чтобы вырваться. Хаско запаниковал. Управительница, плотоядно облизывая губы, поглаживала его по плечу, чуть сжала бицепс:
– А это окончательно подтвердило мои догадки: ты слишком силен для бедной сиротки.
Сглотнув колючий комок, Хаско Болл пробормотал:
– И что вы собираетесь делать?
Старуха внезапно отпустила его:
– Все зависит от того, какую историю ты мне поведаешь.
* * *
Фрегат «Тольда», каюта начальника криминальной полиции
Семаль не находила себе места.
После недавнего разговора с отцом, его признания и молчаливого согласия матери, девочка почувствовала, что ее обманули: ей обещали яркую жизнь, возможности, знакомство с любимой профессией и реализацию детской мечты стать следователем, а по факту ограничили во всем. Она даже с подругой, Таврой, теперь могла связываться только по специальному выделенному и зашифрованному каналу, а чтобы его получить, его приходилось согласовывать с отцом как начальником криминальной полиции, капитаном корабля и начальником службы связи. Три рапорта и почти пять дней ожиданий.
Пару дней она просидела в своей каюте, отказавшись от уроков и практикумов на «Тольде». Отец не стал настаивать, просто внес изменения в ее расписание. Обнаружив это, девочка вышла в общую гостиную. Решительно пересекла ее, чтобы объявить о своей голодовке.
– Я отказываюсь подчиняться твоим волюнтаристским требованиям! – отрезала она и, развернувшись на каблуках, вернулась в каюту.
Теон нахмурился – лексика была из словарного запаса Духова, но вряд ли старый товарищ стал бы вмешиваться в его семейные дела и науськивать подростка. Вероятно, примечательное словцо девчонка запомнила раньше.
Он позвонил Грете.
– Она объявила голодовку, – сообщил с грустью.
– И что ты от меня хочешь? – поинтересовалась Грета. Она выглядела мрачно.
Теон вздохнул:
– Хотел узнать, есть ли какие-то инструкции на такой случай? Может, надо почесать ей спинку, предложить десерт или купить новое платье…
Грета закатила глаза, но взгляд ее повеселел.
– Боги, Теон, ты не меняешься, да? Какое платье? Ты еще предложи ей денег, чтобы окончательно потерять к себе уважение…
– А что мне делать?
– А что ты планировал? – Грета подалась вперед, ее лицо теперь занимало добрую половину экрана, а Теон мог наблюдать, как искрятся любопытные лучики на дне ее глаз.
Он ничего особенно не планировал, потому что не ожидал встретить такой отчаянный отпор. Грета качнула головой:
– Тиль, я не могу тебе ничего посоветовать, потому что сама готова присоединиться к голодовке дочери. Ты не только ей жизнь портишь, знаешь ли, но и мне…
– Ты прекрасно знаешь, почему так происходит…
– Знаю. И по этой причине еще говорю с тобой. Но девочке не объяснить, и я легко могу понять ее негодование. У нее были мечты, ты ими воспользовался, чтобы запереть ее на «Тольде», вдалеке от привычных дел, развлечений, друзей. Как такое можно принять?
Теон вспылил.
– Я не могу позволить ей шататься по галактике без охраны! –
