Охота на нечисть - Алекс Рудин
— Бля! — сказал Сытин и помрачнел.
Глава 15:
Честный казначей
Князь Всеволод и дед Миша разговаривали.
Выглядело это так: на столе стояла трёхлитровая бутыль самогона. Перед бутылью сидел изрядно поддатый князь и жаловался ей на тяжёлую жизнь.
Бутыль то поддакивала, то перебивала ворчливым тенором. Иногда она сама собой взмывала в воздух и щедро наливала в стакан князя мутноватую жидкость.
Прямо, мечта алкаша!
Периодически из кухни прилетала миска с горячими оладьями и солёными огурчиками. Это баба Дуня следила, чтобы собутыльники не пили без закуски.
Сытин оценил обстановку и поставил на стол ещё два стакана.
— А, Вася!
Князь привстал и хотел обнять Сытина, но передумал и рухнул обратно на стул.
— Горе у меня, Вася! Родной сын предал! Убить меня хочет! Выпьем? Наливай, дед Миша!
Дед Миша разлил по стаканам.
— Пьём! — скомандовал князь Всеволод и поднял стакан.
— Погоди, княже! Ты с чего про сына-то взял?
— Не понимаешь ты, Вася! А вот Немой — он понимает. Он умный, потому и молчит всё время. Немой, скажи тост!
Бля, он охренел, что ли?
Я промычал что-то невразумительное.
— Молодец, Немой! Верно говоришь! — подхватил князь. — Выпьем!
Он махом опрокинул в себя стакан самогона.
Мы с Сытиным тоже выпили.
Стаканы немедленно наполнились вновь.
— Дед, не части с утра пораньше! Дорвался до бутылки! — строго сказала сковорода с жареной рыбой, влетая из кухни в столовую.
Сытин хрустнул солёным огурцом.
— Княже, объясни толком! С чего ты взял, что Мишка тебя убить хочет?
— А кто? — мотнул головой князь. — Он наследник. Захотел князем раньше времени стать. Я всю ночь мозги еб… думал. Кроме него некому!
— Это версия, — согласился Сытин. — Но есть и другие варианты.
— Версия-хуерсия! — передразнил Сытина князь. И неожиданно ударил кулаком по столу.
— Убью мерзавца!
— Да погоди ты, княже! Где сейчас Мишка?
— Я его под замок посадил. Пусть посидит, подумает — как родного отца змеями травить!
— Бля! — Сытин схватился за голову. — Горячий у тебя характер, княже!
— Да! — гордо отозвался Всеволод. — В деда характером пошёл.
— Я в том смысле говорю, что ты херню порешь, не задумываясь, — безжалостно уточнил Сытин.
— Это почему? — обиделся князь.
— Потому, что если Мишка не виноват — он на всю жизнь обиду затаит. А если виноват — то соучастники его разбегутся и попрячутся. Где мы их ловить будем?
— А что теперь делать? — растерялся князь.
Сытин задумался, а дед Миша под шумок налил ещё.
— Пейте! На трезвую голову думается плохо. Я вот помню…
— Надо к княжичу шпиона приставить! — неожиданно сказал Сытин. — Такого, чтобы днём и ночью с ним рядом был.
— Точно! — обрадовался князь.
— Только вот кого отправить на это дело? — задумчиво спросил Сытин. И оба они — Сытин и князь — не сговариваясь, посмотрели на меня.
Э, бля! Я не согласен! На хер мне это упало?
— Не, Немой не подойдёт, — помотал головой Сытин. — Княжич его не любит.
Ха, не любит он меня! Да и я его на херу вертел, так-то!
— А котом? — предложил князь. И неожиданно мяукнул.
— Котом — тем более, — ухмыльнулся Сытин.
— А, точно, — согласился князь. Потом наклонился ко мне и с интересом спросил:
— Слушай, Немой, а вот когда кошку того… ну, ты понял! Это как с девкой, или по-другому?
Бля! Возьми, да сам попробуй!
И тут я придумал, как отвязаться от князя.
Посмотрел в ту, сторону где предположительно сидел дед Миша, сделал вопрошающий хлебальник и изобразил рукой маленькое, бегущее по столу животное.
— Мыш? — переспросил прадед. — Так он в твоей комнате. Не захотел с нами сидеть.
— Красава, Немой! — просиял Сытин. — Тащи сюда Мыша! Сейчас мы его уговорим!
Я поднялся к себе в комнату. Мыш, закрыв глаза, неподвижно сидел на кровати. С минуту я наблюдал за ним. Мыш не шевелился и, кажется, даже не дышал.
Бля, сдох, что ли?!
Я осторожно потрогал Мыша пальцем. Он открыл глаза и чихнул.
— Здорово, Немой! Чего тебе? Видишь, я медитирую?
Охренеть!
Я жестом показал Мышу, что его зовут к столу.
— Не пойду, — помотал головой Мыш. — Они меня напоить пытались. А мне пить нельзя — я буянить начинаю. У меня нижняя чакра очень сильная. От этого и характер вспыльчивый. Только медитации помогают. Слушай, Немой! А можешь мне книжку по йоге достать? У меня была одна, но я её съел.
Я подумал и кивнул.
Не, ну а чо? Если князю помощь нужна — пусть ищет Мышу книжку повкуснее.
Когда мы с Мышом спустились вниз, бутыль уже наполовину опустела.
— О, бля! Немой! А ты откуда взялся? — удивлённо спросил князь. — Штрафную ему!
— Погоди, княже! — остановил его Сытин и решительно отодвинул бутыль. — Сперва дело.
После этого Сытин взялся уговаривать Мыша помочь Отчизне.
— Идите на хер! — невежливо сказал Мыш. — Я всю жизнь в тюрьме. Стукачом не пойду.
— Не стукачом, а разведчиком, — продолжал уговаривать Сытин.
— Это другое дело, — согласился Мыш. — Но всё равно не пойду.
— Соглашайся, — встрял в разговор князь. — Я тебе орден дам. Вот такой!
Князь широко развёл руки, покачнулся на стуле и чуть не упал.
— На хер он мне нужен? — резонно возразил Мыш. — По полу катать?
— А чего ты хочешь?
Мыш зажмурился и выпалил на одном дыхании:
— Пять килограммов сыра и «Камасутру»!
— А «Камасутра» тебе зачем? — удивился Сытин.
— Да ты что! Я с ней всех мышей перееб… научу большой и светлой любви!
— Только не в нашем подвале! — проворчал дед Миша. — Заводи потомство на стороне!
— Слушай, Мыш, — заинтересовался князь. — А когда ты мышь того… ну, ты понял. Это как?
— Хером об косяк! — отрезал Мыш. — Возьми да сам попробуй!
— Княже! — поспешно сказал Сытин. — Надо бы Немого на работу оформить!
— А я тут при чём? — удивился князь. — Он же у тебя служит!
— Жалованье надо ему назначить из княжеской казны.
Ух ты, бля! Вот это — другое дело!
— Немому? Легко! Немой, хочешь пол-княжества? И эту, как её… в общем, которая в придачу! Василий Михалыч, что ты меня пустяками грузишь? Вечером зайди к казначею и сам всё уладь. А я спать поехал. Погнали, Мыш!
— С пьяным не поеду! — сказал Мыш и спрятался за мою руку. — Вечером приду!
* * *
— Нет! Я не мочь выдать зарплата на мышь! Это неслыханно!
Взволнованный баритон казначея отражался от стен княжеской сокровищницы.
Вот на кой хер князь немца в казначеи взял?
— Зарплата предназначен для человек! Мышь — не человек!
