Игорь Николаев - Город Тьмы и Дождя
Постников коснулся добычи и моргнул. А когда снова глянул на мужика, тот смотрел на Алексея.
- Ых! - неожиданно отчетливо, разборчиво сказал человек и схватил Постникова за воротник.
Алексей выл. Страшно, однотонно. Воздух вырывался через глотку, пылающую болью и горечью, как из мехов баяна. Рвался наружу, сквозь закушенный рукав, порождая глухой звук в котором не было ничего человеческого.
Постников выл, раскачиваясь на коленях, слезы струились по щекам, обильно заливая куртку, мешаясь с красной жидкостью, густо заляпавшей одежду. В полутьме помойки красное казалось черным, маслянисто поблескивающим под мягким рассеянным светом далеких реклам и редких местных фонарей. Пришелец скорчился в позе не то роденовского мыслителя, не то эмбриона, скрутившись едва ли не в узел. Как насекомое, неосознанно закрывающееся от зловещего мира единственно доступным рефлекторным способом.
Он двинул рукой, что-то откатилось в сторону, тихо брякнув металлом об осколок древнего унитаза. Отвертка. Такая же черная и блестящая, как и куртка Алексея. Кровь на ней уже подсыхала и стала отвратительно липкой. Хозяин спохватился, зашарил вслепую, пока не зацепил инструмент. Суетливо начал затирать следы полой куртки, лишь размазывая липкую жижу. Движения, поначалу лихорадочные, рвущие, все замедлялись. Пока Алексей опять не выронил оружие из ватной, безвольной руки.
Снова бряк... Постников привалился к мусорному баку, поднял голову к небу, мерцающему среди громад зданий серой пеленой отраженного света. Шум не засыпавших центральных районов доносился тихим, неумолчным жужжанием. Алексей замер в положении упыря, готового завыть на луну, протяжно всхлипывая. От случайного движения по грязному асфальту, почти скрытому слоем мусора, рассыпались бумажки. Мятые, скомканные, похожие на небрежно развернутые фантики от конфет. Очень большие фантики.
Лавируя между шпилями домов прогудел мотором летательный аппарат, похожий на вертолет. В свете его прожекторов "фантики" тускло блеснули кирпично-красным. Как маленькие зловещие мухоморы сверкнули голограммки Ленина. Легкий ветерок налетел, потащил мятые банкноты, на которых красное мешалось с красным - типографская краска с мутно-бордовыми потеками. Но порыв сразу увяз в густом желе помойной вони.
Постников собирал деньги, скрипя зубами до хруста эмали. Прикосновение к грязным, окровавленным деньгам заставляло вспомнить то, что он хотел любой ценой забыть. То, что с радостью вырезал бы чем угодно, хоть тупым ножом, хоть даже куском стекла, если бы это было возможно.
Страшный хрип, вырывающийся из рваных ран, из шеи, пробитой несколькими неумелыми и от того еще более страшными ударами. Кровь, хлынувшую сразу и в изобилии, как вода из открытого крана. так, что даже сквозь панику пробилось удивление - откуда ее столько в человеческом теле?.. Кровь казалась горячей, как лава, от нее пахло медью и от этого тяжелого, страшного запаха немедленно начинала кружиться голова.
Конвульсии тела, уже мертвого, убитого неумелым грабителем, страшным в торопливой, панической и слепой жестокости. У жертвы были скрытые имплантаты, очередной удар повредил что-то в районе ключицы, и тело умирающего изогнулось в чудовищной, анатомически невозможной судороге.
Ничего этого уже нельзя изменить. Ничего нельзя исправить.
Постников поднялся, рассовывая пластиковые банкноты по карманам, не заботясь о тех купюрах, которые не сумел собрать в полутьме.
И отчетливо понял, что новая жизнь началась для него не в тот момент, когда их машина возникла в чужом мире, оказавшись между яростными противниками. Не когда автоматик подорвал их всех, отправив Алексея в кому, а затем на операционный стол. Ни в один день из миновавших недель и месяцев, что были прожиты в агломерате Москва-Ленинград.
Прежняя жизнь закончилась для него сегодня, полчаса назад, когда Постников убил человека. Почти случайно, не желая того, движимый приступом неодолимого страха и паническим желанием всего лишь освободиться от железной хватки хромированной руки.
Но - убил. Отнял жизнь, которую никогда не вернуть.
Отныне и навсегда он обречен быть убийцей. Быть и помнить.
Навсегда. Как мертвец, который умер и восстал из небытия, вернувшись нежитью, внешним подобием себя прежнего.
Постников закричал. Бешено, во всю силу надсаженной глотки, потрясая руками, посылая нечленораздельное проклятие небу, домам, миллионам людей, которым не было до него и его поступка никакого дела. Всему городу и миру. Но ничего не случилось. И никто ему не ответил.
Лишь крысы тихо зашебуршали в дальнем углу. Они терпеливо ждали, когда с их территории уйдет человек, пропавший пластмассой, кровью и смертью.
Глава 16
Настоящее
Для 'планерки' пришлось ехать на северо-запад, огибая 'Белый круг' по широкой дуге, так что Постников едва успел. Но все-таки успел.
Арендованная лаборатория собственно лабораторией не была. Просто небольшую двухкомнатную квартиру в тихом районе арендовали и переоборудовали под операционную. По так называемому 'стандарту малой военной палатки', с помощью армейского же оборудования, выкупленного со скидкой. Уже более-менее наметанным глазом Алекс оценил удобство 'точки' - лифт близко от двери и лестницы, старая постройка с толстыми капитальными стенами - не надо ставить мощную звукоизоляцию. Легко работать, а в случае чего - быстро свернуться или сразу удариться в бега, все бросив. Благо оборудование стандартное и легко заменяемое.
Вообще местная медицина по сию пору приводила Постникова в почти суеверный ужас. Имея в прошлой жизни несколько знакомых медиков, он более-менее представлял, насколько сложно вторжение в храм души, скольких громоздких и дорогих ухищрений оно требует. И потому сама идея, что операционную (пусть и очень специфическую) можно оборудовать в обычной квартире казалась дикой фантазией. Даже киборгизация и протезирование любых органов воспринимались как-то ... проще, естественнее.
Но человек привыкает ко всему - и к нелегальным 'точкам', и к тому, что в них время от времени происходит. Хотя Постников все равно предпочитал работать в арендованных палатах нормальных медицинских заведений. Там было как-то спокойнее и естественнее.
- Вы припозднились..
'Стоматолог' был сдержан и демонстративно сух. Он нетерпеливо шевелил пальцами, похожими на руки Доктора, только попроще и подешевле, с ограниченными степенями свободы. Типичный инструмент, взятый по специальному "учебному" кредиту в счет будущих заработков. Неужели вчерашний выпускник?..
- Дела, - столь же кратко и сухо отозвался Алекс, раскладывая чемоданчик 'EVO'
- Коммерция не терпит сторонних забот, - сообщил роспиловщик, но чуть пережал с интонацией. Вышло слишком высокопарно и весь пафос вылетел в трубу.
Постников безразлично глянул на стоматолога и не удержался от укола.
- У Эла получалось выразительнее.
Приглашенный на разовую работу специалист скуксился и ощутимо расстроился. Он был еще совсем молод, скорее всего еще даже университет не закончил и подрабатывал в свободное время. Наверное, ему очень хотелось походить на подлинного, притягательно-страшного 'демона хрома и плоти', как их называли в кабуки. А здесь какой-то боевик-подвальник смотрел на него, как на пустое место.
- Я все принес, - сказал Алекс с ноткой примирения, чтобы сгладить впечатление. Кто знает, как еще судьба сведет с недорослем от медицины... Общение с Доктором и его окружением приучило Постникова к тому что не следует обзаводиться врагами собственноручно и на пустом месте. Они и так появятся.
- Вижу, - буркнул стоматолог, придвигая к себе чемоданчик с контейнерами.
Постников посмотрел в угол, где на настоящем стоматологическом кресле мычал и бессильно бился в коконе фиксирующих бинтов белый сверток, похожий на мумию.
Алекс вздохнул и достал из кармана пластмассовый пенал-'тройник'. В нем оставалась одна большая стеклянная ампула, заполненная прозрачной жидкостью с легким желтоватым оттенком.
- Вколи ему, - Постников протянул ампулу медику. Тот не глядя принял и сноровисто заправил в безыгольный инъектор, похожий на крошечное переломное ружье. Медик сделал укол прямо сквозь бинты, но точно. Буквально через пару минут после щелчка инъекции мумия успокоилась.
- Благодарю, так будет проще, - по-прежнему не глядя на Постникова, едва ли не сквозь зубы проговорил медик и зачем-то добавил. - Печеночный блок от 'Шеррафа', очень хороший.
- Пожалуйста, - вежливо отозвался Алекс.
Пока роспиловщик раскладывал инструменты, Постников скучающе созерцал стены, обтянутые белой бактерицидной пленкой, и стойки с ультрафиолетовыми лампами по углам. Демонстративное безразличие было на лице курьера. В животе все закручивалось плотным комом, словно кишки выжимали на барабане стиральной машины. Впрочем, к этому он тоже привык и не без некоторого удовлетворения отмечал, что каждый такой поход обходился все легче и проще для психики. Постников старательно поправил перчатку на правой руке, снова оглядел комнату.
