Константин Скуратов - Рожденные в Зоне. Дано не каждому
В задачи спецназа не входило уничтожение монстров — их отстреливали исключительно ради собственного удовольствия. Вооружение и экипировка позволяли охотиться на своих жертв в любой точке Зоны — хоть в самом Саркофаге. А жертвами обычно были все те же ненавистные сталкеры — и одиночки, и целые отряды.
Иногда в голову парнишки закрадывалась неясная мысль, что если уж один их отряд способен поставить на уши половину Зоны, что могли бы сделать с ней два, а то и три таких отряда?! Но мысль поспешно изгонялась как явно крамольная, направленная против политики великого Государства…. Нужна была Государству Зона, причем именно в таком виде — словно незаживающая язва, словно разворошенный муравейник, словно пугало на огороде. Чтобы боялись и свои и чужие.
Время от времени в составе отряда происходили изменения — одни погибали, другие уезжали домой, третьи переводились в другие части. Обычное для армии дело. Но были еще и четвертые, о которых после их ухода старались даже не вспоминать. Четвертые уходили в Зону…
Наемник повертел в пальцах давно потухшую сигарету, выбросил ее щелчком пальцев, достал новую, прикурил и продолжил рассказ:
— К дембелю наш парнишка — без ложной скромности — научился выживать в Зоне не хуже любого местного монстра. А уж убивать умел так, что его уважали даже офицеры, служившие в отряде. Жизнь во внешнем мире вспоминалась редко, в тумане. Будущее не виделось никак.
Он все-таки устоял перед уговорами и не остался на контракт. Устал, если честно, да и домой захотелось страшно.
… дома поразили нищета родителей и произвол властей. Несколько медалей, полученных парнишкой за участие в особо сложных и опасных операциях — например, по эвакуации с крыши Саркофага остатков разведгруппы… не слыхал? И никогда не услышишь! — для местных чиновников весили не больше сигаретного пепла.
Но самое трудное было — нельзя никого убить! Поднять руку на чиновника означало поднять руку на Государство, которое вся эта мразь олицетворяла…
Поэтому через полгода безуспешных поисков работы, устав пропивать родительские гроши, он разыскал в дембельском чемодане клочок бумаги, на котором рукой командира был написан телефонный номер и позвонил.
Через два дня он уже сидел в столичном кабинете. Хозяин кабинета — рослый полковник с лицом профессионального убийцы, встретил парня радушно — словно давно ждал. А может, так оно и было на самом деле. С ходу предложил подписать контракт на три года. Потом долго отсутствовал, а когда вернулся, положил рядом с уже подписанным контрактом еще один.
— Есть для тебя интересный вариант, — сказал хозяин кабинета, почесывая жуткий шрам на щеке, — работа та же, но денег платят за нее раз в десять больше. Тоже Зона. Но все насквозь неофициально. Не волнуйся, встретишь массу старых знакомых.
Он и не волновался. В первом контракте его нанимало Государство. Во втором — неизвестно кто. Суть оставалась одна — он становился наемником. Ну, а если уж продаваться, то подороже. Он порвал первый контракт и подписал, не сильно вникая в формулировки, второй.
Следующие два дня в памяти не задержались — сплошная пьянка с братьями по спецназу. А потом был вертолет и экстремальное десантирование в расположение базы, о которой если что и было известно, то лишь то, что она есть…
Наемник снова замолчал. В щели сарая робко пробивались первые розовые лучи поднимающегося солнца.
— А что было дальше? — спросил Мика. Сталкер пожал плечами:
— Дальше? Ничего особенного. Началась Зона. Единственный нюанс — наш парнишка неожиданно понял, что стал тем самым еще не так давно презираемым и ненавистным сталкером. Это заставило его несколько пересмотреть свои прежние взгляды. Нет, он не возлюбил Долг или, прости Господи, Свободу. Нисколько. Просто вдобавок к сталкерам он начал ненавидеть и тупых и трусливых военных. А вся жизнь, в конце концов, окончательно лишилась иллюзий. Вокруг одни враги. Возможны лишь временные союзы одних против других, да короткие перемирия для того, чтобы накопить силы для новых ударов. Надеяться можно только на себя. Все, конец рассказа. С добрым утром.
Наемник поднялся и заковылял в свой угол, где завалился на нары и затих, сделав вид, что уснул. Не желает, чтобы я его вопросами закидал — догадался Мика. Ну и пусть. Да и о чем спрашивать? Все и так понятно. Зона глазами наемника. Еще одно личное мнение по поводу и без оного…
Глаза и вправду начали слипаться. Мика не стал ложиться на свое место, просто теснее прижался забинтованной спиной к доскам стены сарая и, подставив первым солнечным лучам лицо, закрыл глаза. И незаметно для себя уснул…
…он стоял у входа в пещеру, из которой доносился неясный гул — то ли человеческие голоса, то ли урчание монстра. Но страха не было. Наоборот, настроение было светлым, радостным.
— Молодец, — сказал за спиной знакомый голос.
Мика оглянулся.
— Здравствуй, — перед ним стоял отец. Как и в прошлый раз, по его лицу пробегали странные тени, но сейчас они не вызывали тревоги.
— Здравствуй.
— Ты справился. Я переживал.
— Это ты спас нас на мосту?
— Я же обещал помочь в трудную минуту…
— Папа, а почему все называют тебя Черным Сталкером? — неожиданно вырвалось у Мики. Отец немного помрачнел, но ответил:
— Понимаешь, сынок, иногда мы попадаем в такие ситуации, из которых нет обычного выхода. Вернее, кроме жизни и смерти появляется еще один вариант, — он едва заметно усмехнулся, — не скажу, что мне это нравится. Но меня никто и не спрашивал.
— Отшельник…
— Отшельник тоже. И Доктор. Есть еще несколько Стражей. Скоро появятся новые. Но из всех только я перешагнул грань. И только я знаю — зачем. Думаю, что и тебе откроется истина. Не сейчас — ты еще не готов. Просто не поймешь.
— А Стрелок…
— Он не Страж. Но может стать им в самом ближайшем будущем. Сейчас он тоже не готов.
— Но почему — Черный Сталкер?!
Отец улыбнулся:
— Они не видят моего лица под капюшоном. Только черное пятно. Не правда ли — простое объяснение?
Снова где-то на уровне подсознания замурлыкала гигантская кошка. Отец вздохнул:
— Мне снова пора в путь. В ближайшем будущем у тебя не предвидятся смертельные опасности, поэтому мы увидимся нескоро. Не противься зову сердца. Ищи друзей даже среди врагов. Береги найденное. Проснись.
… Мика раскрыл глаза и тут же зажмурился, ослепленный ярким солнечным светом. Так и сидел, пока какая-то тень не заслонила солнце. Он осторожно открыл один глаз и опешил…
— Чего второй не открываешь? Кровосос подбил? — спросила Ксанка.
Мика закашлялся, подавившись от неожиданности. Ксанка была одета в длинную белую рубаху — почти до пят. Судя по всему, еще недавно рубаха служила Болотному Доктору нательным бельем.
Коротко стриженые волосы стояли дыбом, напомнив Мике о любимых ежиках. Сквозь светлые колючки нимбом пробивалось солнце. Ничего не скажешь — эффектно…
— Язык покажи, — властно приказала Ксанка, упиваясь произведенным впечатлением, — или его тоже кровосос оторвал?
— Не волнуйся, — из-за угла показался Стрелок, — ничего важного кровосос ему не оторвал. Мы с Доктором проверяли — все на месте.
— Дурак, — вспыхнула девчонка.
— Согласен, — серьезно кивнул Стрелок, — мне это все вокруг говорят уже пятый год. Сам верить начинаю.
— Чего же не исправляешься? — подал голос из своего угла наемник.
Стрелок фальшиво удивился:
— Тут еще кто-то есть? И, наверное, умный? Что прячешься, умник — солнечного света боишься?
— С тобой общаться нет охоты, — пробурчал наемник, но подошел — значит, охота все же была.
— Понимаю, — кивнул Стрелок, — ваш брат только из темноты и умеет нападать.
— Нет у меня брата. Один я у папы с мамой. А нападать я умею и днем, и ночью.
Они стояли друг напротив друга — один внутри сарая, другой снаружи, разделенные только дверным проемом. От обоих веяло опасностью.
Наемник был на полголовы выше Стрелка, шире в плечах. Но и тот смотрелся внушительно — стройный, худощавый, похожий на змею перед броском. Думайте, что хотите, а силы были явно равны — подумал Мика. Что будет дальше? Наемник, несомненно, искал повод для скандала, вот только зачем?
Недолго думая, Ксанка залезла на нары, уселась рядом с Микой, тесно прижавшись щекой к его плечу, и тоже стала смотреть на сталкеров.
— Ничего, — почти весело сказал Стрелок, — хоть Зона и большая, а мы с тобой все равно встретимся.
— Согласен. Вот только поговорить тогда вряд ли получится. Нет у меня такой привычки — с трупами беседы вести.
— У нас есть общая тема для разговора?!
