Дмитрий Манасыпов - Питерская Зона. Запас удачи

Местный, в обрывках кожаной куртки, огромных и держащихся на веревке вокруг шеи джинсах, дошаркал до нас. На свою беду. И на нашу тоже. Мурена атаковала, на краткий миг застыв надо мной. Сердце гулко ухнуло куда-то в район скольки-то там перстной кишки, несколько раз екнуло и подпрыгнуло назад.

Чешуйки, мелко дрожащие на сжимающихся кольцах мускулов, шелестели еле слышно. Чуть громче, брызнув в стороны прозрачными каплями, раскрылся цветок на рыле мурены. Мясисто чавкнув, несколько лепестков разошлись в стороны, отогнулись к туловищу, блеснув частоколом острых кривых зубчиков и отдельно торчащих клыков на каждом лепестке. Пол, где слюна пробила пыль, зашипел, едко завоняв остатками покрытия. И мурена атаковала. Мелькнула, вытягиваясь и вцепившись своей раззявленной плотоядной ромашкой в местного.

Вакса заорал, вскочил, выпустив в страшилище одну длинную очередь.

Баркас, выкатив глаза, наклонился, явно переворачиваясь в сторону окна.

За стеной, разом затихнув, на мгновение замерло все. И тут же, перекрывая крик Ваксы треском выламываемой рамы, грохотом ударов по стене и звоном выбиваемых стекол, коридор перестал быть пустым.

– Беги туда… откуда он пришел. – Баркас, пригнувшись, лупил короткими по трем муренам, оказавшимся у него за спиной и тянущимся к нему. Выбитые стекла двух окон пока мешали, тяжелые живые щупальца сами распарывали себя на острых клыках, торчащих из дерева. – Беги, прикрывай меня, как отодвинешься!

Легко сказать, беги. Но я попробовал. А вот Ваксе оказалось уже не помочь. Следом за первой, разорвавшей местного пополам, к нам в гости сунулись разом две ее подруги. И хотя одна, продырявленная густо и обильно, сейчас еле дергалась, оставшихся на Ваксу хватило.

Вакса выл и орал, невидимый в сжимающихся кольцах огромных зубастых бревен. Наружу торчал только ствол его «Половца» и подошва левого ботинка. Покойся с миром, бродяга… когда вся боль закончится.

Я почти успел. Почти, правда, не считается. Вытянувшись и разом став тоньше, мурена достала, поддев под колено, нащупав и вцепившись в берц. Голова гулко стукнула по косяку двери, и меня потянуло назад. К воплям, стрельбе прорывающегося Баркаса и обильной сочной едальне, брызгающей во все стороны кровью.

Глава 7. Под землей

Дыши ветром, ведь только он свободен.

Да уж… Ворота, представляющие собой огромную стальную плиту, ползли по роликам. Поскрипывали, не сгоняя привычных ворон, гудели от напряжения. Не своего, ясное дело. Напрягался Амеба. Существо, что мне, если уж честно, жаль. Такого и врагу не пожелаешь.

Он огромный. И дело не только в торсе когда-то раскачанного, а теперь изрядно поплывшего мужика. Дело в его нижней части. Беда, накрывшая Белых мутантов, его зацепила самым краешком. Но этот краешек, вытянутый, вздувшийся, сочащийся слизью и похожий на самостоятельно передвигающийся кусок расплавленной жвачки, был огромным и страшным. Весь перевитый поверху сине-багровыми сосудами, влажно жамкающий при движении… та еще красота.

Мара застыла, глядя на него. Стояла и смотрела.

– Не пялься, – тихо посоветовал ей я, – они этого не любят.

– Они?

– Их тут достаточно. И все разные. Эй, Бор, мы заходим!

Я помахал турели, за щитами которой Бор скрывался полностью. Да, их здесь достаточно. Самое то, чтобы заработать с непривычки пару бессонных ночей. А как еще? Зона порой безжалостна.

Местные бывают разные. Большая часть смахивает на зомби, только порой безвредных. Никакого интеллекта, никаких остатков человеческого облика, не считая тряпья, бывшего когда-то одеждой. А есть Копатыч и его банда. Сборище странных созданий, живущих здесь почти по-людски. Если не считать их самих и самой жизни.

Копатыч держал Привал жестко. У него на территории не забалуешь. Старый хрыч сам крут, но справедлив, чего не скажешь про некоторых из его… людей. Или, скорее, собратьев. По несчастью.

Отдых, горячая, пусть и не всегда, вода, пожрать относительно нормально и не сухого, ну, в общем, так, по мелочи. И подзатариться необходимым, если чего не хватает. Нам вот немного не хватало патронов. И здесь мне очень желательно восполнить дефицит. Тем более что у меня есть «хрусталик». Если, конечно, он тут в ходу и в цене.

Какая-то бывшая база, вот что это такое этот самый Привал. Огороженное высокой стеной место, что практически и не пряталось. А чего им прятаться? Они, по всем правилам и законам, здесь живут. Прописка питерская, документы почти у всех. Приобретенные уродства? Да я вас умоляю…

И, вдумываясь в это странное существование колонии местных изменившихся, давненько пришел к мысли. Такой незамысловатой. О сотрудничестве с какими-то важными структурами на Большой земле. А как еще объяснить странные вещи? Типа тех же макарон, что здесь всегда в достатке. Или пива? Ну, не сталкеры же с собой таскают в рюкзаках, право слово. И не из близлежащей «Ленты» притащили. У всего есть срок годности, в конце концов. Это только в плохих книжках или фильмах про зомби, например, продукты не портятся чуть ли не десятилетиями. И уж что говорить про консервы. А в Привале их очень много. Про ботулизм слыхали? Вот-вот, местные не дураки. От такой заразы помирать никому не хочется.

– Хэт, кто с тобой? – Бор высунул свою сморщенную мордашку, когда мы проходили мимо. – Никак баба?

– Кому и баба, – повернулась к нему Мара, – а кому и законная супруга. Вопросы есть?

– Ух ты ж… – вполне себе натурально крякнул Бор. – Какие уж тут вопросы, красавица. Ну, че, поздравляю, бродяга.

– Спасибо.

Амеба, что-то ворча под нос, закатывал ворота обратно. Мара уже не косилась. Видно, гроздья наростов на лице Бора ее тоже впечатлили. А я говорил, что здесь достаточно всякого, говорил.

Внутрь Привала вела низкая лесенка, уходившая в подвал. Корпусов на территории было достаточно, но Копатыч, поразмыслив, взорвал их к едрене фене. Не оставлял никаких нычек возможным ненужным визитерам. И простреливалось внутри все так, что при желании – хоть белке в глаз. Потому как прятаться ей, белке, негде.

На входе нас с Марой не шмонали. Зачитывались несколько опасных ходок, когда пришлось помогать ребятам Копатыча. К другим такое отношение видел редко. Но врать не стану, видел. Мара покосилась на живой куб, отзывавшийся на Шварца, и не стала задавать вопросов. Не, а чего? Ну, подумаешь, половина лица как плавленый сыр, горб выпирает спереди-сзади и руки как у обезьяны, что по длине, что по толщине. Да так, что «Корд» в них кажется обычным взводным пулеметом. Ну да, такие вот местные здесь, чего и говорить.

– Здорово, Хэт, – пробулькал Шварц, – это с тобой баба, что ль?

– Я его супруга, – Мара остановилась и, задрав голову, зло посмотрела на здоровяка, – ясно? Есть вопросы?

– Ух, – Шварц неожиданно покраснел, – поздравляю.

– Спасибо.

Они сговорились? Да и хрен с ними.

По ступенькам вниз-вниз, лампочек по стенам штук пять, не больше. А потом, чтобы обмануть сразу и полностью, лестница выпрямляется и прет наверх. Копатыч не дурак, в берлоге быть зажатым не хочет. А вот и толстенная стальная дверь, куда пускают не всех. Сейчас открытая. А рядом, развалившись в кресле и любовно поглаживая КС-23, сидит совершенно милое существо. Фитоняша. Ну, смешно звучит, согласен. Но ее так все и звали. Только местные со смешком, а вот наши, братишки-сталкеры, аккуратно. Поди пошути над ней.

Да-да. Фитоняша, как говорила она сама, до Прорыва имела пару десятков лишних кагэ на сто семьдесят см роста. А после него, выжив и поменявшись, превратилась в сгусток мускулов и сухожилий. Правда, чуток подросла, и обычный мужик рядом с ней казался немного малышом. А прозвище выбрала себе сама, как сама же и рассказывала.

– Здорово, Хэт, – зевнув, сказала Няша, – а это…

– Итебенехворатьэтомоясупругаспасибо.

Ну а как еще? Осатанеть можно от одной и той же процедуры. Скучно им, что ли, сидят, хрень всякую несут.

– Да пожалуйста. Поздравляю.

А, спасибо уже сказал. Пойдемте дальше, моя дорогая. Почему никто не удивляется сталкеру Хэту, притащившему с собой жену? А чего такого? В Зоне все возможно. Тем более в Маре тяжело заподозрить учительницу литературы, например. Даже учитывая комбинезон – вон как мускулы гуляют под плотной тканью. Захочешь, не промахнешься взглядом.

Так, по коридорчику, и вот мы и на месте. Доброго всем дня и все такое.

Думаете, кто оглянулся? Да шиш там. Все были заняты своими делами, отдыхая, расслабляясь или о чем-то судача. Привал место такое. Здесь можно отоспаться, найти компаньона и новую цель, раз уж с прежней не повезло. Зона она такая. Сперва лягнет побольней, потом повернется красивой пятой точкой. Причем не с намеком, мол, пошел ты, а наоборот. Завлекающе и маня.

Ну а пока Привал приветливо привечал всех пришедших к концу этого дня. Прожить день в Зоне и остаться не просто живым, а еще и целым – это, скажу вам, еще та задачка. Но, судя по количеству голов, видневшихся в полутьме, многие с задачей справились на отлично. Если судить по запаху, в основном спиртовому, то эти самые многие с удовольствием отмечали окончание дня. Ну и правильно. Лови день, завтрашнего может и не случиться.