Газлайтер. Том 26 - Григорий Володин
— Только подожди до штурма, договорились? — киваю. — Ну лады, мне пора.
Иду к себе на «квартиру». Только собираюсь свернуть к срубу — и тут сверху раздаётся знакомое гудение. Вертолёт. На борту — львиная эмблема «Новостного Льва». Репортёры прилетели. Я вздыхаю. Ольга Валерьевна говорила, что они собираются снять кадры взятия Южной Обители, но чтобы уже сейчас?..
Хотя, в принципе, логично. Кто-то наверху в Царстве решил: пора показать подданным, что фронт у нас — по всему земному шару. Что интересы державы отстаивают даже на Южном полюсе. Что линкоры ползут по льду не ради парада.
Ну и мне, в общем, это в плюс. Увидят — граф Вещих-Филинов не на печке отсиживается, а здесь, в снегах, сражается за Царство. Ай да молодец.
* * *
Резиденция графов Опчикарских, Москва
Наследник рода Опчикарских, а теперь — уже бывший наследник клана Опчикарских.
Михаил Семенович метался по кабинету, словно зверь в клетке. Всё внутри клокотало. Кулаки сжимались сами собой. Он остановился у окна, резко выдохнул:
— Блин… Ты уже в курсе?
Дмитрий, младший брат, лучший аналитик рода, спокойно опустился в кресло и скрестил пальцы:
— О решении отца присягнуть Вещим-Филиновым? Да. В курсе.
— Дед с ума сошёл! — Михаил вскинул руки. — Ты вообще понимаешь, что он творит? Какой, к чёрту, клан Вещих-Филиновых? Они же мелочь пузатая!
— Только по количеству родов, — спокойно заметил Дмитрий.
— А что, по-твоему, может быть важнее⁈ — Михаил развернулся, глядя на брата с яростью. — Роды и одарённые — вот что делает клан сильным. Это мы можем включить их в наш состав, а не сами впихиваться к ним! У нас семнадцать родов, Дима. Семнадцать! А у них сколько? Три? Пять? Мы их поглотили бы и не подавились. А теперь — выглядим как младшая ветка. Черти что!
Дмитрий посмотрел в окно.
— Чем отец это объяснил?
— Он сказал: «Данила — конунг. С ним не пропадём», — зло передразнил Михаил. — С ним не пропадём! Это говорит человек, который полжизни вёл клан к независимости! Мы, Опчикарские, один из старейших и сильнейших ледовиков в Царстве — и теперь кому-то прислуживаем, чтобы не «пропасть»?
— Отец — Грандмастер, — тихо напомнил Дмитрий. — И глава рода. Он всегда был дальновидным. Прежде чем осуждать, стоит понять, что именно он увидел.
— Понял он, видите ли… — Михаил фыркнул. — А ты, кстати, сам-то в курсе, кто такой этот Вещий-Филинов? Конунг дикарей с Боевогo материка! Сам себя провозгласил. Какой он, к лешему, клан-лидер? Всего лишь племенной вождь!
Дмитрий не ответил сразу. Только спустя секунду, всё так же спокойно:
— Не всё так просто, брат. У Филинова Междуречье практически полностью под контролем. Плюс он уже начал формировать новое территориальное образование — нечто вроде альвийского государства. И на Боевом материке активно продвигается вперёд. А это, как ты сам знаешь, стратегический регион по добыче аномального мяса.
— Знаю, — рыкнул Михаил. — Знаю и то, сколько туда нужно вбухать, чтобы был хоть какой-то выхлоп. Междуречье лежит в руинах после гулей. А Боевой материк — страна дикарей. Там, чтобы обучить одного, надо двадцать человек сдерживать и десять раз объяснять. Полцарства потратят, и то не факт, что что-то выйдет.
— Значит, ты думаешь…
— Думаю, этот Данила просто прикрывает свои финансовые дыры. Поймал нашего старика в момент, когда тот мёрз в снегах в одиночку, и воспользовался ситуацией. Теперь он собирается тянуть наши ресурсы, чтобы затыкать провалы в собственных убыточных проектах — и, конечно, за наш счёт.
Он резко ударил кулаком по столу. Дерево глухо прогудело.
Дмитрий слегка качнул головой.
— Брат, я тоже не в восторге от этого решения. Но я уверен: за ним стоит нечто большее. Это не только экономика. Здесь и военный расчёт, и дипломатия. Возможно, и информация, о которой мы просто не знаем. Не забывай — отец уже третий месяц участвует в операции в Антарктиде. И не где-нибудь, а под эгидой Охранки.
Михаил сжал челюсти. Да, формально это был аргумент. Но в его глазах — слабый, недостаточный. И он таким и останется, пока не появится настоящая, весомая причина, способная оправдать всё это безумие.
* * *
Штурм начинается.
Как и было решено на совете Семибоярщины, я выстраиваюсь со своими у западной стены. Самый сложный участок за нами.
С юга и севера гремят первые залпы — это Семибоярщина с Паскевичем начала обстрел. Мои артиллерийские расчёты подключаются к атаке, бьют по западной стене. Снаряды летят точно по цели. Магические щиты вспыхивают, пульсируют, окрашиваются от перегрузки. Один за другим ловят удары. Но всё имеет предел — даже самые мощные артефакты не вечны. Щиты трещат, искрят, сбоят, ломаются.
Над обителью парит Золотой Дракон. Крылья сияют, как полированные зеркала. Он плавно обрушивает на защиту пламенные потоки. Как только куполы обрушатся, пойдёт пехота.
Моя пехота — это отборные роты тавров. Впереди — Дибурд, воевода младшей дружины. Сегодня он замещает Булграмма: Великогорыч остался наблюдать за Тавиринией. Впрочем, он уже всё больше выступает как мой наместник, а не просто воевода.
С правого фланга подтягиваются соединения Семибоярщины. Я бросаю мысленный приказ Дибурду: строиться. Он только кивает — и всё уже движется. Колонны расползаются, как по нотам. Выучка у тавров — железная.
Позади выстроились «Бураны» — ровный строй боевых машин, готовых к выброске. Группа «Тибет» уже заняла позиции, я проверяю по каналу, все ли на борту.
Сам я двигаюсь следом, рядом со мной — Змейка, Настя и Ледзор. Мы пойдём во второй волне, сразу за основной пехотой. Наша цель — Настоятель Южной Обители. Желательно взять его живым, потому что мне нужен он целиком — со всеми мыслями, всеми воспоминаниями, до последней крупицы.
В спину дышит море, ближе к берегу встал на якоре «Неудержимый». Я надеюсь, что он не понадобится. Не хочется оставаться в долгу ни перед Царём, ни перед флотом.
Ледзор хохочет — басисто, раскатисто, почти театрально, но с настоящим весельем:
— Хо-хо-хо! Семибоярщина, значит, не передумала? Даже с линкором на якоре не отказались от своей ловушки, граф?
— Ага, не передумали, — киваю, глядя на выстроенные вдоль берега «Бураны». — Я вчера через Ломтика наблюдал, как они в штабе переругались чуть не до драки. Спорили до хрипоты. Стоит ли рисковать. Мнения разделились: Годунов требовал рассказать мне «всё», другие
