Прямо за углом - Эдуард Катлас
Но как я уже убедился, рисковать и устраивать ночлег под открытым небом стоило лишь в самых крайних случаях. Даже в обжитых лесах других миров, где куда ни плюнь можно встретить грибника, или охотника, или просто неожиданных старичков, решивших заняться скандинавской ходьбой, — даже там не позаботиться о месте для сна было бы безалаберностью, близкой к безрассудству.
Здесь — это могло оказаться смертельным.
Одно из базовых правил подготовки к ночлегу — готовиться к нему заранее. Готовиться к нему, можно сказать, прямо с утра.
Я шел, отмечая возможные места, куда, в случае чего, успею вернуться засветло. Если находил охапку сухого лишайника, трамбовал его, скручивал, и запихивал в котомку.
Как всегда, искал что-нибудь интересное. Наверное, если бы я был геологом, я нашел бы на этих берегах много полезных и даже драгоценных камней. Но геологом я не был, а полезность в этом мире была очень приземленной.
Даже при этом, за день я успел отметить пару мест, богатых железом. Специально останавливаться, искать колчедан, или намывы смеси железа с песком и глиной на дне ручьев, я не стал. Лишь отмечал, полусознательно, по привычке, все потенциально полезные места.
Набирать тяжелых камней, даже пусть и богатых железом, смысла не было. Передо мной стояла другая цель, да и кузнеца поблизости не предвиделось. Сам же я вряд ли смог бы даже обогатить железо до чего-нибудь пристойного. Что-то я, конечно, видел, когда кузнец с сыном работали над нашими самородками. Но, когда кузнец рядом, ничему не учишься.
А когда кузнеца рядом нет — учиться уже не у кого.
Еще одно правило подготовки к ночлегу — на стоянку надо вставать засветло. Сильно засветло. Не надо переоценивать свои силы, каким бы опытным ты себе сам не казался. Стоянку надо оборудовать. При хорошем раскладе надо разжечь костер, чтобы спать ночью в тепле. Нужно приготовить еду, а для этого чаще всего ее нужно сначала поймать.
С рекой было проще — удобные подходы к ней встречались значительно чаще, чем к морю. И чем дальше я отходил от моря, тем более плоской, менее изрезанной становилась местность.
В остальном — ничего не менялось. Убежище, топливо, еда и время на то, чтобы все организовать до темноты.
Я исходил из того, что тот, по чьему следу я иду, двигался также как я, знал, тоже, что и я, и при прочих равных, начал готовиться к стоянке также, как бы это сделал и я.
Поэтому я начал присматриваться к любым кавернам, пещеркам, полостям в скалах еще задолго до наступления вечера.
Днем я остановился лишь раз, разгрузить ноги и перекусить сушеной рыбой. Даже не разматывал снасти. Сел, откинулся на камень, поел и пошел дальше, как только почувствовал, что ноги в порядке.
Теперь я замедлился. Лучше было пройти меньше, но не пропустить место ночлега прыгуна. Если мне повезет, я еще и сэкономлю кучу времени. Размещаться на уже обустроенной стоянке все-таки проще.
Мне повезло.
* * *
Он останавливался здесь единожды.
И следов почти не осталось. Скорее, сработало именно то, на что я надеялся — я бы и сам остановился в этом месте, в это время, часа за полтора до темноты. Пещера, скорее даже грот без продолжения вглубь, прикрытый скалами от преобладающего ветра. Выход к реке — минута ходьбы. Обзор — да билеты можно продавать к этому шикарному виду на окружающие скалы, извилистую реку и лишайники вокруг. Было бы кому продавать эти билеты, обменял бы даже на ракушки.
Он не оставил еды, но оставил, видимо по привычке, сушеных лишайников, что существенно облегчало мою ночевку.
Я добавил к ним свою мелочь, набранную за день, разгрузился, подготовил костер, но не стал разжигать. Рвать лишайник было жалко, но традиции важнее — я нагреб сырого еще лишайника и разложил его сушиться. Может быть когда-нибудь, кто-нибудь, возможно даже через много лет, воспользуется им. Может быть, это тоже кому-то облегчит ночлег.
И отправился на рыбалку. На многое я не надеялся, но именно поэтому рыбачить теперь придется при каждом удобном случае. Чтобы хватило хотя бы на еду.
Перед сном я прислушался к себе. Попробовал заглянуть куда-то глубоко, где работал странный механизм, готовый в любой момент швырнуть меня в другой мир. Пока этот механизм молчал. Не скрипели шестеренки, не слышно было маятника, не пыхтел перегретый пар в котле.
Возможно, я успею найти собрата.
* * *
Я двигался от стоянки к стоянке. До поры до времени это было легко. Мы шли в одном ритме, двигались в одном ритме, поэтому находить места ночлегов моего предшественника оказывалось несложно.
Дюжина стоянок. Даже река начала сужаться, становясь тоньше над каждым втекающим в нее ручьем. Я начал опасаться, что вскоре мне придется еще размышлять, где, собственно, основное русло этой безымянной реки, а где — всего лишь приток.
И что еще важнее — выбрать также, как и первопроходец до меня.
Но вот сегодня я не мог найти ни малейшего признака того, где именно останавливался прыгун. Я даже встретил пару удобных мест, бегло их осмотрел, но ни одно из них не обнаруживало признаки того, что в них кто-то когда-то жил, или ночевал.
Или вообще проходил мимо. Я находился в таких местах, где мои ступни шагали по камням впервые. Первый человек на этой скале, первый, кто пнул камень, первый, кто притронулся к шершавой поверхности скалы.
Я остановился, оглянулся назад.
Что-то подсказывало мне, то торивший здесь дорогу не пошел бы глубже в темноте.
Я что-то пропустил.
Последнее обнаруженное мной место для убежища было не так далеко. Я потратил время и за полчаса вернулся к нему. Уже начинало смеркаться, и искать здесь что-либо было бесполезно.
Мои небольшие запасы годились разве то на растопку, но никак не на полноценный костер. Еда была. С погодой повезло. Эту ночь придется провести без костра, пожевывая рыбу и пытаясь заснуть, несмотря на ночную прохладу.
* * *
Мне пришлось провести на этом месте целый день, чтобы понять, где я ошибся. Наловить рыбы, почистить, хоть как-то начать ее сушить. Набрать быстро лишайников и высушить я точно не мог. Поэтому набрал сколько смог.
Сначала хотел оставить их в своем новом убежище. Это мне и помогло, когда я начал выбирать место для просушки, стал откидывать
