Александр Афанасьев - Отягощенные злом
Как и североамериканские аналоги, эти самолеты зовут «Шершень». Они могут больно укусить – до девяти ракет «воздух – воздух», до трех тонн бомбового вооружения. Обычно до момента боя они вообще не включают радар, наводясь по целеуказаниям тяжелого истребителя-лидера. Но сегодня у них своя задача…
Экипажи проверяют готовность техники. Закрылки, предкрылки, вооружение, средства защиты. За самолетами поднимаются массивные плиты, которые должны принять на себя пламя форсажа и способствовать разгону. Техники по вооружению разблокируют бомбы и ракеты.
Три поднятых больших пальца – группа готова…
Лидер катапультируется первым. Старший катапультной команды условным знаком показывает отсчет времени. На ноль – оба двигателя на форсаж – и одновременно с этим нагретый пар в катапульте толкает машину вперед. Взлетный вес сегодня – двадцать семь тонн, за несколько секунд на палубе скорость возрастает с нуля до трехсот миль в час. Бросок! Передняя стойка выдерживает удар небольшого трамплина в носу авианосца – самолет подпрыгивает над палубой. На какой-то момент скорость падает, самолет больше ничего не держит в воздухе, кроме инерции, только она не дает упасть. Но нет – полосуя непогоду метровыми языками пламени из сопел, самолет взлетает…
– Башня, я Кувалда один-один. Взлетел штатно. Хорошие двигатели…
– Кувалда один-один, я Башня, поворачивайте на курс один-девять-ноль, точка сбора на один-пять-ноль, как понял…
– Башня, вас понял…
Самолет закладывает вираж, ввинчиваясь в воздух. Сыро, холодно – для реактивных двигателей погода в самый раз. Дождь, оставляя едва видимые разводы, заставляет мутнеть бронестекла пилотской кабины. Под крылом бумажными корабликами в мутном весеннем ручье мокнут под дождем корабли авианосной ударной группы…
– Кувалда один-один, я Ракетчик три-один, вместе со мной Ракетчик три-два. Выравниваемся у вас побортно. Курс двести девяносто, Ангел-три[44].
– Курс двести девяносто, Ангел-три, принял. Башня, сбор завершен.
– Башня, «сбор завершен» принял. Новый курс ноль-три-ноль, занимайте эшелон одиннадцать – два нуля. Верхняя кромка облачности на три-пять-ноль. Зеленая звезда подтверждена, зеленая звезда подтверждена.
– Кувалда, новый курс ноль-три-ноль, эшелон одиннадцать – два нуля принять.
Самолеты ввинчиваются в темное, затянутое тучами небо. В кабине ничего не видно, турбулентность покачивает самолеты…
Три-пять-ноль – три с половиной тысячи метров. Верхняя граница облачности, за ней – почти что космос.
Самолеты одновременно пробивают границу облачности. За молочно-белой пеленой – кристально-чистая тьма, освещенная только звездами и яркой, полной луной…
Полет короток – «Николай» в восточном секторе не так далеко от берега. Наведения с земли нет, но оно в данном случае и не нужно: оружие, которое решили применить, не нуждается в особо точном наведении.
Команда – и два цилиндра срываются с пилонов истребителя-бомбардировщика, по параболе падая к земле. Они в небе не одни. Далеко вверху весело подмигивает ходовыми двухпалубный межконтинентальник, идущий наверняка на Буэнос-Айрес, еще один так далеко, что его почти не видно. В эфире – брань, отрывистые, гортанные звуки команд на немецком и испанском. «Мессершмиты» еще только выруливают на старт…
Испанское Марокко
Траверза порта Ас-Суэйра
– Бисмилла ррахмону рахим…[45]
С легким хлопком гаснет освещение – небольшая переносная батарея фонарей на аккумуляторе.
– Ва-ах! Шайтан, ты что сделал?! Ишак!
– Это не я! Это не я!
– Где фонарь?! Где фонарь?!
– Вот…
– Так включай!
– Нэ гарит! Нэ гарит!
– Ваш, ишак тупой! Дай его сюда!
– Что со связью?! Где Мадрид?
– Связи нет, господин капитан…
– Карамба! Звоните по сотовому! Где дизель-генератор?!
– Пытаемся включить!
– Шевелитесь, тупые свиньи! Матерь Божья, поймаю, кто это сделал, – убью.
Две бомбы, сброшенные русским бомбардировщиком и взорвавшиеся над Ас-Суэйром, не причинили вреда ни одному человеку, если не считать количество пострадавших в ДТП, которое росло и сейчас. Это были не обычные бомбы с прочным корпусом и зарядом взрывчатки. Эти бомбы воздействовали на цель только электромагнитным импульсом, а целью было все, что питается электричеством и связано с электричеством. Максимум, что могла эта бомба сделать людям, – вызвать вспышку головной боли у метеозависимых…
Радары, отслеживающие перемещение возможных нарколодок и легких летательных аппаратов, мгновенно вышли из строя, экраны погасли. Погасли экраны компьютеров в полицейском участке и на базе «Гвардия Сивиль» – что-то вроде казаков на испанский манер. Город погрузился во тьму, остановились машины, погасли светофоры. Это было не так заметно, как, скажем, в славящемся своей ночной жизнью Марбелье, – там подобное, несомненно, вызвало бы настоящую катастрофу. Но все равно – люди выходили из домов, из машин, спрашивая друг друга, что происходит, и вслушиваясь в неясный ночной гул…
Десантно-штурмовые вертолеты показались из-за гребня холмов, окружающий город, – и моментально нырнули вниз, спускаясь как на санках. Один вертолет брюхом снес особенно высокую телевизионную антенну – и на этом нештатные ситуации кончились. Бьющий с неба лазерный луч указывал на цель, он хорошо был виден в очках пилотских шлемов – специальное покрытие на пилотских шлемах как раз и наносилось для того, чтобы любой пилот любого летательного аппарата видел целеуказания от пехотных частей…
Генерал сразу понял все, как только погас свет. Моментально понял. Это могли быть только русисты. Русисты идут – каким-то образом они нашли своего человека и пришли за ним. А может быть, и нашли его самого…
Оставив своих людей в подвале, не отдавая никаких приказов, он бросился к лестнице. Надо бежать!
Ступени вели на первый этаж. Как и везде, здесь примитивный, деревянный пол, чисто выбеленные стены, какие-то произведения народного творчества на них. Бежать! В машину – и бежать!
Как и везде, в старом квартале в каждом доме был внутренний дворик. Город стоял на самом берегу, в Средние века и даже в новые времена он не раз и не два становился объектом для нападений пиратов. Поэтому каждый дом в старом городе строился с учетом возможной его обороны от врага. Правда, такого врага, у которого не было вертолетов…
Толкнув старомодную, еще закрывающуюся на деревянный засов дверь, генерал выскочил во дворик. С океана тянуло приятной соленой прохладой, три внедорожника отдыхали во дворе. Накрытые, они походили на тюленей, выползших на берег, чтобы полежать…
Выругавшись, генерал стащил с одной из машин покрывало, рванул ручку, сел за руль. Повернул ключ и…
Ничего.
Обычно, когда с машиной что-то не так, какие-то звуки она все же издает. Аккумулятор пытается прокрутить стартер, и у нее ничего не получается, но все же какие-то звуки она издает, верно? Аккумулятор – простой агрегат, сложно вывести его из строя. А тут – ничего. Машина была мертва…
Выругавшись на фарси, генерал выскочил из машины, содрал покрывало с другой. И вдруг напряженно замер, прислушиваясь…
Город тоже был мертв…
Не было слышно ни порта, хоть и небольшого, рыбацкого, но там-то как раз ночью и разгружаются сейнеры, чтобы уже рано утром улов был в холодильниках и на базарах. Ни машин – редкие ночью, но все же машины, к тому же испанцы обожают шуметь, давить на клаксон по поводу и без. Ни музыка с какой-нибудь вечеринки или просто из дома.
Ничего.
И нет света. Город, даже ночью, все-таки светится, свечение исходит как бы снизу, и его хорошо видно, особенно если ты живешь на холме. Немного пространства, которое искусственный свет отвоевывает у ночной тьмы. Не было и этого. Темно, как бывает темно только в пустыне, где свету звезд не от чего отражаться…
Нет света… Город умер.
Звук… кто-то говорил на незнакомом языке, экспансивно и напористо. Какая-то женщина, сверху…
Все? Нет, не все!
Шелестящий на грани слышимости гул. Ритмичный шепот, такого не бывает в природе – звук, созданный человеком или тем, что создано человеком…
Мягкая поступь смерти…
Вертолеты!
Генерал ринулся обратно в дом. Выхватил пистолет и выстрелил в потолок.
– Русисты! Русисты идут!
– Движение. Движение на цели, господин подполковник!
Подполковник по адмиралтейству Москвин, обязанный своим званием разведотделу морской пехоты, быстрым шагом подошел к подавшему сигнал оператору:
– Что тут?
– Движение на цели. Один человек.
Человек на экране – белый на черном и сером – возился около серого, с прямыми углами и линиями прямоугольника машины…
– Пытается скрыться…
– Так точно…
– Зеленая звезда реализована?
– Господин подполковник, «Николай Первый» доложил о реализации.
