Александр Афанасьев - Отягощенные злом
– Ты напрасно сделал это, Керим, – заметил генерал, хладнокровно глядя на агонию, – может быть, он и сказал бы, с кем из неверных он водил шашни и что успел им рассказать. А сейчас подумай сам, что он расскажет!
Керим расцвел в улыбке.
– Аллах свидетель, я подумал об этом, хозяин! Я привез не только этого гнусного предателя, пусть геенна проглотит его, привез сюда и неверного!
– Неверного?
Боевики расступились.
– А это еще кто? – спросил генерал Тимур, показывая на валяющегося в темном углу человека с белым мешком на голове. На белой ткани проступили бурые пятна крови.
– Это неверный.
– Неверный?!
Генерал шагнул вперед и с размаха влепил пощечину своему нукеру.
– Идиот! Аллах наказал твоего отца тобой! Как тебе хватило ума привезти неверного сюда?! Идиот!
– Но эфенди! – закричал Керим. – Я проверил, у него ничего нет!
– Какой ты идиот! У него может быть маяк! Маяк, который работает где угодно! Может быть, русисты уже летят сюда!
– Но эфенди! Я проверил, как вы говорили! Ничего нет!
Родившийся и выросший в Персии генерал привык не доверять людям на слово, особенно людям низкого звания. Люди на Востоке глупы, лукавы и ленивы, они готовы лежать на солнце целый день, если рядом нет кого-то с плеткой. Поэтому он подошел к неверному, склонился над ним и обвел вокруг небольшим приборчиком. Он был размером со старый сотовый телефон, но вместо одной антенны у него было целых четыре и разной длины. Генерал всегда имел прибор при себе, он никогда не носил сотовый, а вместо него носил такой вот прибор. Он позволял уловить самые разные сигналы, какие может посылать передатчик или подслушивающее устройство.
Но на экране была ровная линия.
Генерал выпрямился.
– И что мне теперь делать?
– Но разве вы не хотели о чем-то спросить этого шакала? – удивился Керим. – Разве не лучше спросить неверного?
Керим любил генерала. Искренне любил и был ему верным псом. Его любовь не могли поколебать и странные поступки генерала – то он хочет кого-то о чем-то спросить, то злится, что Керим притащил ему неверного, чтобы можно было с него спросить…
– Да, ты прав, – сказал генерал, – приведи его в порядок…
Благодаря современным системам связи канал восстановился через десять минут. Теперь нас было четверо. В Белом дворце в Константинополе при Его Величестве был терминал закрытой связи, и он мог в любой момент связаться с кем угодно – вплоть до отдельного командира роты. Или принять на себя командование всей армией Империи…
Про то, как смотрели на меня Казарский и Шенн, лучше и не упоминать.
Николай попросил изложить суть дела и аргументы сторон. По очереди мы сделали это. Особенно усердствовал Казарский, пока Николай не показал жестом – «достаточно».
Наверное, первый раз в жизни трое старших офицеров имели возможность обратиться за разрешением спора сразу к Его Величеству.
– Ваше мнение, господин Воронцов? – сказал Николай, выслушав нас.
– Я готов рискнуть вместе со всеми.
– Ваше мнение, господин Шенн?
– Против. Противоречит всем правилам, Ваше Величество.
– Господин Казарский.
– Категорически против. Категорически, Ваше Величество! Безумная авантюра, да-с…
Николай помолчал. Я помнил его еще подростком – он никогда и ни перед чем не отступал. Если перед ним было дерево – он считал трусостью не залезть до самого верха…
– А если там Тимур и он от нас опять уйдет? Кто из вас, господа, готов отвечать за то, что произойдет далее?
И Шенн, и Казарский стушевались. Явно не ожидали, хотя могли бы. Николай III Романов в жизни следовал простому и верному завету генерал-адмирала Колчака. Если что-то страшно – иди этому навстречу…
– Санкционировав высадку, я подвергну риску жизни двух десятков храбрых людей, которые присягнули служить Мне и России. Отказав, я подвергну риску Мой народ. Господа, я выбираю первое, – сказал Государь. – Господин Воронцов, действуйте по Высочайшему повелению. Господь да спасет нас!
Капитан Бородин не был таким уж храбрым человеком. Нет, он родился и вырос в стране, где мужчины действительно мужчины и храбрость, способность идти навстречу злу, встречать воинствующее зло с презрительной ухмылкой – черта любого НОРМАЛЬНОГО мужчины. Но безумная храбрость – ее дает только фанатизм. Полное презрение к смерти, исповедование какой-то такой веры, ради которой можно не задумываясь отдать жизнь, – так вот, такой храбрости у капитана второго ранга Бородина не было.
Он родился и вырос в нормальной стране. У него были нормальные родители, семья, брат и три сестры – семья была многодетной, как это и было принято в России. С деньгами было негусто, поэтому Бородин, сын крестьянина, пошел учиться на казенный кошт в военно-морское училище. Закончил его, стал моряком, потом прошел переподготовку на курсе специальной разведки. Стал разведчиком.
Он делал свое дело – разведку, сбор информации о злоумышляющих, как делают свое дело крестьяне. Тихо, истово, без фанфар и похвальбы, изо дня в день. У крестьян есть поговорка «Пахать – значит молиться». Любая работа – от Бога, и ее следует делать точно так же, как молишься: искренне и с полной самоотдачей. Он так и работал – пока не оказался черт знает где…
Он узнал стоящего перед ним человека. Хотя освещение было так себе, направленная ему в лицо лампа слепила его, не давая видеть, что происходит, – он все-таки узнал его. Прежде всего – по голосу: имя, внешность и голос этого человека знал любой солдат Императорской армии, любой сотрудник спецслужб. Это был бывший глава шахских спецслужб генерал Абубакар Тимур, ныне – объявленный вне закона террорист, главный среди террористов…
Сам капитан Бородин не должен был с ним разбираться. Для этого существуют особые центры разведки, о которых знают только те, кому положено знать. Существуют ГРАД – группы активных действий, созданные специально для борьбы с терроризмом, для захвата или уничтожения особо опасных преступников и террористов. Но сейчас нет ни особых групп, ни ГРАДа, а есть только он. В одном подвале с террористами…
– Назови свое имя…
Генерал говорил по-русски. Как и любой офицер шахской армии, он знал русский язык.
– Флота… капитан второго ранга Бородин…
Почему-то самое главное чувство, которое он испытывал на пороге смерти, – это обида. Обидно умирать вот так…
– Ты русский разведчик?
– Флота… капитан второго ранга Бородин…
– Так и будешь изображать из себя стойкого оловянного солдатика?
– Флота… капитан второго ранга Бородин…
– Керим… – сказал генерал, – подготовь кино. Не так-то часто правоверным удается увидеть, как умирает враг ислама, неверный. А ты… если захочешь что-то сказать… скажешь. Если нет – умрешь…
И вдруг капитан понял, что он сильнее их, бородатых фанатиков с нездоровым блеском в глазах, и их предводителя, умного и злого генерала-отступника. Сильнее потому, что они могут убить его, но не смогут заставить его перестать быть самим собой. Нет, господа, не смогут…
На авианосце «Александр Второй» не смолкал ревун тревоги. На палубу поднимали специальные вертолеты. Авианосец шел курсом «вест» полным ходом, смещаясь к Атлантике…
На второй палубе, на отгороженном шторами гулко-металлическом пространстве отработанно быстро собиралась группа безопасности авианосца, находящаяся в подчинении Флота капитан-лейтенанта Островского. Как всегда, он сам вел ее.
Черная боевая униформа из негорючего номекса – мало кто знает, что в ее основу положен костюм… пожарного. Просто бойцы амфибийных сил флота должны вести абордажные бои на подбитых, горящих кораблях – своих и неприятеля. Поэтому в основе их костюма – костюм пожарного, противостоящий открытому пламени и позволяющий бойцу сохранять подвижность. Он лишь в нескольких местах укреплен вставками из кевлара. Дыхательная система тоже позаимствована у пожарных, только шлемы титановые, способные противостоять выстрелу в упор.
Основное оружие – пистолет и автомат. И то и другое нестандартное, бойцы спецназа вооружены только иностранным вооружением, чтобы по оружию невозможно было понять, откуда пришли гости. На вооружении группы Островского – универсальные автоматы «Беретта ARX160» в специальном варианте. Тяжелый ствол с керамическим покрытием и пламегасителем, выдерживающим длительный огонь очередями, специальная, расширенная комплектация. На вооружении группы нет пулеметов, просто у назначенных пулеметчиков вместо стандартных, сорокапатронных магазинов – более емкие, на сто пятьдесят патронов каждый. Нет и снайперских винтовок – снайперы прикроют десант с вертолетов. Для этого на каждом вертолете будет снайпер с винтовкой «Барретт М107» и два пулеметчика побортно. Вместо русских пулеметов на вертолеты установлены многоствольные пулеметы «Миниган». Четыре тысячи выстрелов в минуту – когда такой пулемет стреляет, отдельных трассеров не видно, сплошная струя огня бьет по земле.
