Вадим Проскурин - Взлет индюка
Следующие секунды начисто выпали из памяти Алисы. Вот жуткое лопоухое чудовище поворачивается к ней, вот его рука тянется к мечу, и вот оно уже лежит на полу, и волосы на его уродливой голове уже не белые, а красные. В правой руке Алисы зажата ножка от табуретки, а другие фрагменты табуретки живописно разбросаны по комнате. Она понимала, что только что разбила эту табуретку о беловолосую эльфийскую голову, но как она это сделала — не помнила. Будто не сама руку поднимала и опускала. Может, боги смилостивились и перехватили на пару секунд управление ее телом? Наверное, так и было. Табуретку-то в щепки расколотила, откуда только сила взялась? Надо потом поблагодарить Никс Милосердную, жертву принести…
При слове «жертва» в сознании Алисы всколыхнулась мутная волна. Она вдруг подумала, что кошки, голуби и козлята, чьей кровью увлажняют алтарь Никс Милосердной, по сути, такие же несчастные страдальцы, как только что замученная леди Патриция, разве что на алтаре Никс животные не страдают так долго, потому что Никс не зря называется милосердной, раз, и готово.
В коридоре снова послышались шаги. На этот раз Алиса не колебалась. Боги не оставили ее в беде, и пусть исполнится их воля, ибо негоже оскорблять божью помощь недоверием.
Алиса отступила за дверь, покрепче ухватила обеими руками массивную деревяшку, подняла над головой, дождалась, когда второй эльф войдет в комнату, и обрушила импровизированную дубинку на его лысую голову.
Удар пришелся вскользь, не пробил череп, а лишь ободрал кожу на темени и отчасти на виске. А в следующее мгновение эльфийский кулак, прилетевший неведомо откуда, врезался в правую скулу Алисы, ее отбросило назад, ударило затылком о стену, и наступил еще один провал в памяти.
Когда сознание вернулось, Алиса сидела на полу, привалившись спиной к стене, а перед ней стояли чьи-то ноги в количестве четырех штук. Алиса подняла голову и поняла, что две ноги принадлежат Джону, а две другие — сэру Огриду. Кто-то из этих двоих что-то говорил. Алиса прислушалась.
— Поначалу я действительно собирался уехать, — говорил сэр Огрид. — А потом передумал. Я очень благодарен вам, сэр Джон, за те слова насчет ответственности. Ну, помните: «Может, это бред, но мой бред — это мои проблемы»…
— Нам надо трубку мира выкурить, — неожиданно перебил его Джон. — Странно и нелепо слышать слово «сэр» из уст человека, который только что прикрывал в бою твою спину.
Сэр Огрид улыбнулся и сказал:
— Это еще кто кому прикрывал. Можешь называть меня просто Огр, это мое прозвище.
— Это, типа, людоед мифический? — спросил Джон.
— Ага, — кивнул сэр Огрид. — Мне иногда говорят, что я тоже людоед, только не мифический. Спасибо тебе, Джон, давно так хорошо себя не чувствовал. Я так считаю, мужик — он тогда мужик, когда мужским делом занимается. А я уже давно то бумажки подписываю, то в президиуме туплю…
— То погремушки слушаешь… — подхватил Джон.
Сэр Огрид резко помрачнел.
— А что мне тогда оставалось? — спросил он. — Разыграли честно, в кости, я проиграл, значит, богам угодно было, чтобы в тот раз сэра Трисама я развлекал. А потом… Ну нельзя же Самому Дорогому Господину шею взять и свернуть, он же символ, гарант… Если честно, едва вытерпел.
— Тяжела министерская доля, — сказал Джон.
— Не говори, — вздохнул сэр Огрид.
Алиса попыталась пошевелиться и охнула — в голову будто молотом ударили.
— Очухалась! — воскликнул сэр Огрид. — Отчаянная, Джон, у тебя телка. Я-то думал, это просто ля-ля, что ты ее ассасинскому ремеслу обучил.
— Я ее много чему обучил, — сказал Джон. — Давай руку, милая, помогу встать. Ты на Огра не обижайся, он не со зла. Он парень простой, сначала в морду бьет, а потом думает.
— Да иди ты! — воскликнул сэр Огрид. — Я бы на тебя посмотрел, если бы она тебе по башке дубинкой влепила!
— Она тоже девочка простая, — улыбнулся Джон. — Скажи спасибо, что яйца не оторвала.
— Так это правду говорят про нее и Джерри Смита? — заинтересовался сэр Огрид.
— Все ужасы, которые рассказывают про мою милую — правда, — сказал Джон. — И то, что не рассказывают — тоже правда. Жуткая женщина, сам боюсь.
Алиса открыла рот, чтобы возмутиться, но не успела сказать только:
— Да ты…
И осеклась, потому что эльф с разбитой башкой зашевелился и застонал. Оба рыцаря молниеносно развернулись к поверженному врагу и выхватили оружие: Джон — метательный нож, а сэр Огрид — бластер. Но эльф не собирался ни на кого нападать, он даже в сознание не пришел, просто застонал.
— Ассасин из тебя, Алиса, как из дерьма стрела, — прокомментировал Джон.
— И слава богам, — сказал сэр Огрид, коснулся ссадины на лысине и поморщился.
— Подстрахуй, — сказал Джон, перехватил нож поудобнее и нагнулся над эльфом.
— Стой! — воскликнул сэр Огрид. — Ты что творишь? Пленный же!
Джон замер на пару секунд, затем отступил на шаг и спрятал нож.
— Извини, Огр, ты прав, — сказал он. — Нервный я стал и кровожадный. Извини. Видел бы ты, что они на том алтаре учинили…
— А что они там учинили? — поинтересовался сэр Огрид.
Джон недоумевающе посмотрел на него, затем усмехнулся уголком рта и сказал:
— Ну да, ты же не видел. Они перед статуей Эпоны какую-то телку распяли на постаменте и сожрали заживо.
— Ох, — сказала Алиса.
— Ничего себе, — сказал сэр Огрид. — А как сожрали — целиком?
Джон пожал плечами.
— Вроде нет, — сказал он. — Но поднадкусывали знатно. Куски мяса зубами отрывали, как волки мифические.
Сэр Огрид состроил скептическую гримасу.
— Да ну, не может быть! — воскликнул он. — Ты, наверное, не разглядел, как следует. В очках хуже видно, чем просто глазами.
— Утром посмотрим, — сказал Джон и еще раз пожал плечами.
— А почему утром? — удивился сэр Огрид. — Давай сейчас этого типа свяжем и пойдем.
— Я в спальне кандалы видела, — подала голос Алиса. — Розовые и в бантиках, но на вид прочные.
— Сейчас мы никуда не пойдем, — сказал Джон. — Не хочу гранатой по башке получить.
— Мы разве не всех перебили? — изумился сэр Огрид. — А чего тогда мы тут сидим?
— Перебили не всех, — кивнул Джон. — Я видел, как несколько особей вглубь парка побежали. Хотел вслед пальнуть, но побоялся сквозь кусты стрелять, так самого себя подстрелить недолго. А что, Огр, в этой усадьбе есть кто-то, кто тебе дорог?
— Гм, — сказал сэр Огрид и задумался секунд на десять. А затем произнес, несколько неуверенно: — Не, ну, это… долг…
— Как знаешь, — сказал Джон. — На мой взгляд, лучшее, что сейчас могут сделать эльфы для Человеческой Общины — сжечь все поместье дотла вместе со всеми уродами внутри, кроме нас. Из хранителей здесь нет никого, Рейнблад уехал, а больше мне никого не жалко.
— А Рейнблада жалко? — удивился сэр Огрид. — Он тебе нравится?
— Он мне не нравится, но я его уважаю, — ответил Джон. — И мне будет жаль, если он помрет. Хотя сражаться за него я бы не стал.
Ночь за окном осветилась зарницей, секунду спустя стекло задрожало от грохота далекого взрыва.
— Термобарическая, — прокомментировал Джон. — Я же говорил, не всех перебили.
Сэр Огрид вздохнул и сказал:
— Пойду, посражаюсь.
— Уверен? — спросил его Джон.
Сэр Огрид молча кивнул.
— Тогда я с тобой, — сказал Джон. — Алиса, ты чего уши развесила? Тащи кандалы живо!
Алиса встрепенулась и заковыляла в спальню.
— Чего это ты передумал? — спросил сэр Огрид.
— Ну, ты же мне типа друг, — ответил Джон. — Если я тебя одного отпущу, как потом ночью спать буду? Алису тоже с собой возьмем.
— А ее-то зачем? — удивился сэр Огрид.
— По той же причине, — сказал Джон. — Один раз я ее оставил одну, хватит. Алиса, ты там уснула? Огр, посторожи этого, я сейчас вернусь.
Джон быстро прошел в спальню, у самых дверей столкнулся с Алисой и внезапно ударил ее между грудей раскрытой ладонью. Она пошатнулась и стала падать, Джон ее подхватил и мягко опустил на кровать.
— Тихо, — прошептал он.
И добавил во весь голос:
— Ну сколько можно возиться, тебя только за смертью посылать!
И снова шепотом:
— Завтра тебя будут допрашивать, либо сам Рейнблад, либо Скользкий Джек, либо кто-то еще, может, Огр. Вначале упирайся, затем признайся, что хотела убить Патти. Напоила ее спиртом, думала, она помрет, а она не померла, только заблевала все вокруг. Тогда ты решила ей бошку проломить, типа, сама упала, а тут внезапно эльфы появились, ты испугалась и убежала. Признаваться не бойся, ничего тебе не грозит, Рейнбладу сейчас не до того, чтобы еще и тобой заниматься. А если в полный отказ пойдешь — у тебя сейчас душа в таком разброде, что любой дурак поймет, что ты что-то скрываешь. А Рейнблад не дурак. Поняла?
