Павел Данилов - Меценаты зла
Громов засунул отвертку между створок гигантского лифта и надавил. Мышцы заныли от напряжения, вены вздулись. «Это не с Матвеем бороться», – чувствуя на лбу испарину, подумал Кирилл. Створки разошлись на полсантиметра. Громов вложил в последний толчок все силы, но двери не шелохнулись, а по металлопластиковой ручке отвертки пошла трещина.
Вытащив инструмент, звездолетчик с удовлетворением отметил, что створки не захлопнулись. Заглянув внутрь, он увидел темноту с небольшой полоской света посредине. «Черт, фонарь забыл, – разозлился на себя Громов. – Хотя на что там смотреть? Надо пробираться внутрь лифта с полной экипировкой».
Кирилл вернулся домой и закрыл дверь на замок и щеколду-засов. Заглянув в комнату, кухню и ванную, держа руку на рукоятке парализатора, он удостоверился, что остался в одиночестве. Жак, видимо, заснул у очередной потенциальной мамаши.
До утра было еще несколько часов. Кирилл разложил на столе ткань и принадлежности портного. Сообразить, как шить рюкзак, оказалось сложнее, чем написать программу взлома. О вставке молний Громов и не думал, сразу решив, что мешок будет закрываться с помощью шнуровки. Вместимость рюкзака сильно зависит от площади дна. С него Громов и начал.
Вырезав и свернув прямоугольный кусок ткани вдвое, Кирилл принялся его обшивать. На это ушел остаток ночи. Нужно было сделать еще стенки, пришить их ко дну, а затем приладить прочные лямки, и сделать удобную шнуровку.
Громов поморщился, представив фронт работы, и отложил создание рюкзака до следующих ночей. Убрав все в шкаф, он отодвинул маленький засов на входной двери. Сильно хотелось есть, но набивать живот перед сном – моветон. Лишь глотнув воды, звездолетчик улегся спать. И уснул.
Глава одиннадцатая
Кирилл вытащил парализатор раньше, чем проснулся. В бункере он уже дважды попадал впросак и был теперь все время начеку.
В комнату вошел позевывающий Жак. Увидев звездолетчика, он поднял руки.
– Все хорошо, дружище, – осторожно сказал он. – Я один.
Громов засунул пистолет обратно в кобуру и тут же уснул.
– Черт, – выдохнул с облегчением Жак и растянулся на кровати. – И здесь сумел пушку добыть.
Кирилл выспался за шесть часов. Растолкав Жака, зайдя за доктором и парой его друзей, он отправился с новой компанией в столовую. Жральня, как ни крути, была центром жизни Бункер-сити. И стар и млад, мизантропы и филантропы, мужчины и женщины – все бывали здесь. Обсуждали нехитрые новости и, словно огромная семья, разделяли трапезу. И Кирилл, с широкой улыбкой на лице, завоевывал себе место в подземном семействе.
О предстоящем турнире знал весь городок. Многие вернулись с плантации, и теперь столовка была полна жужжащего народа. «Ничего себе я предложил Матвею побороться», – изумленно подумал Громов. Из обычного развлечения было создано пиршество бюрократа.
Матвей назначил регистрацию на три часа дня, в шесть была жеребьевка, а в восемь – турнир. Женщин и детей к участию эгоистично не допускали, пообещав провести для них отдельное мероприятие.
Один из друзей Матвея не поленился сделать три медальки. И подошел показать их Кириллу, как автору идеи. На одной из них Громов разглядел золотую цифру «1» и надпись: «Победитель первого турнира по армрестлингу».
– Очень круто, – кивнул звездолетчик уважительно, – за такую и жилы порвать не жалко.
Вокруг все засмеялись.
Кэт принесла Громову поднос, уставленный блюдами и напитками. Кирилл поблагодарил и на миг приобнял недавнюю насильницу, вызвав тем самым одобрительный шепоток. Усевшись рядом с Кириллом, Кэт гордо окинула столовую взглядом, чтобы каждый понял – она девушка звездолетчика с Верхнего мира.
– Кирилл, как ты оцениваешь свои шансы? – спросил доктор. – Кэт сказала, что ты положил Матвея, а он у нас парень неслабый.
«Если он неслабый, то какие тогда вы?» – подумал Кирилл, а вслух сказал:
– Не знаю, хочу попасть в десятку. Вчера я одолел Матвея, а сегодня может победить он. Это все-таки спорт, а силы у нас примерно равные.
– Не скромничай, – засмеялась Кэт, – я чуть с ума не сошла, видя, как у тебя вздулись мышцы.
– Да-а, зарядка хорошая, – беспечно ответил Громов и выпил стакан рябинового морса.
Когда до начала регистрации оставалось минут десять, нетерпеливые начали покидать столовую.
– Давно не видел городок в таком оживлении, – довольно сказал доктор. – Ты молодец, Кирилл.
– Да хватит героя из меня делать – нахмурился Громов недовольно, – они же сами все организовывают.
– Главное вдохновить, – отозвался доктор и прищурил глаза: – Встретимся на турнире.
– Сегодня у тебя будет много клиентов, – засмеялся Кирилл. – С растянутыми связками и надорванными мышцами.
Доктор усмехнулся и встал.
– И не такое лечил.
* * *Жеребьевка закончилась, списки были составлены. Жак боролся в четвертой паре, Кирилл – в восьмой. Некоторые спарринги длились по пять минут, другие – не больше десяти секунд.
Женщины и дети кричали и визжали, словно обезумевшие футбольные фанаты. В зал набились все жители бункера. Тренажеры сдвинули к стенкам, для зрителей и участников поставили скамьи и стулья. Даже Ростислав Генрихович почтил мероприятие своим присутствием, восседая в глубоком кресле в окружении трех охранников. Стол, за которым проходили единоборства, возвышался в центре зала и освещался лампами со всех сторон.
Жак с трудом, но одолел соперника. Целый гарем женщин оглушительно завизжал и захлопал.
Кирилл с первым противником церемониться не стал, и уложил его за полминуты. Кэт кричала громче всех. «В следующий раз надо сделать танцевальную группу поддержки, – подумал Кирилл с раздражением, – а то так до конца турнира и оглохнуть можно. И как они голос не срывают?»
Мужчины разминались, крутили руками, терли мышцы, рычали и плевались. Почти все были в футболках или спортивных рубашках. Лишь те, кто гордился или не стеснялся своей мускулатуры, щеголяли в майках или с голым торсом.
Турнир затянулся до полуночи, но возбуждение и не думало проходить. Наоборот, накал страстей достиг предела – состязание шло за почетную десятку мест.
Настала пора очередной схватки Кирилла. Для вида помучив тучного мужика, Кирилл начал ему поддаваться.
– Нет, милый! – кричала Кэт. – Держись! Выиграй еще хоть разок!
Но Громов был вынужден разочаровать будущую мать его нежеланного ребенка. Его кисть коснулась стола, и мужик радостно взревел, словно медведь, обнаруживший ведро меда. Звездолетчик состроил расстроенную гримасу, пожал руку победителю и пошел на скамью выбывших.
«Главное, чтобы Жак не занял первое место, – глядя, как надрывается француз, подумал Кирилл. – Может, хоть Матвей его положит?»
Вокруг было душно, воняло потом. Система циркуляции и очистки воздуха тренажерного зала, не знавшая такой нагрузки со времен заселения бункера, работала на полную катушку. И не справлялась.
Наконец турнир закончился. Все встали и зарукоплескали.
Первое место занял Арсений – пятидесятилетний мужик, заведующий строительством на плантации. Второе получил Матвей. Жак, к облегчению Громова, добрался лишь до третьего места. Сам же Кирилл оказался пятым – не высоко, но и не подозрительно низко.
Ростислав Генрихович лично надел медали на шеи победителей. То, что среди них оказался и его сын, сильно грело старику душу.
Кирилл довольно улыбался – все сложилось лучше, чем он надеялся. В эту ночь Громов и не думал заниматься делами. Возбужденные мужчины делились впечатлениями, и ложиться спать не собирались. Кирилл ожидал увидеть на столах алкоголь, но ни вина, ни пива так и не появилось. Оказалось, что здесь просто-напросто не знают, что такое спиртное. «Зато чаек заваривают, от которого космонавт уходит в отключку», – подумал Громов.
Домой Громов и Жак вернулись только в четыре утра. Кэт набивалась в гости, но Кирилл сказал, что слишком устал.
Француз положил медаль на тумбочку и с довольной улыбкой уснул. Громов позанимался пару часов рюкзаком и, когда однообразие швейного дела его измучило, с наслаждением растянулся на широкой кровати.
* * *На следующий день Жак и Кирилл стали насквозь «своими». Теперь их знал весь бункер. И знал как хороших ребят. Но самое главное – пришельцы ничем не отличались от жителей городка. Ни выдающимся умом, ни силой. Это было главным поводом для дружбы, хотя большинство этого и не понимало.
Все встали как обычно, но ходили уставшие и сонные. От вчерашнего ажиотажа остались только спокойные улыбки. Многие жаловались на боль в мышцах, и доктор налево направо раздавал специальную мазь.
– Говорил вчера! Намажьтесь на ночь! Так нет, все у нас герои! – причитал он. – Вечно никто врачей не слушает!
