Павел Данилов - Меценаты зла
Выждав еще полчаса, Кирилл и Иван вышли на улицу. В мастерскую они проскользнули незамеченными. Поэт провел ключом по модулю доступа синтезатора и приглашающе махнул рукой.
Громов заказал огромный лоскут толстой, водонепроницаемой ткани и две катушки прочных ниток. Со стеллажей, забитых всеми видами инструментов, он взял иглу и измерительную рулетку.
Забрав из жерла синтезатора катушки и рулон темной, серо-зеленой ткани, Громов прошелся по мастерской. На стол, к остальным трофеям, добавилась паяльная станция.
– Каким станком пользуются реже всего? – спросил Кирилл.
Поэт показал на монстра в углу помещения.
– Да ими всеми не особо пользуются, – добавил Иван. – В основном готовое заказывают.
За пять минут, с помощью отвертки, ножа и кусачек, Громов отсоединил от станка модуль доступа.
– Что ты делаешь? – удивился Поэт.
– Наращиваю личное имущество, – пряча устройство в карман, ответил звездолетчик. – Это наш путь к свободе.
Выбрав на синтезаторе раздел электроники, Кирилл долго искал микроконтроллеры с нужными характеристиками. С ними аппарат возился подольше. Последним приобретением стал пучок проводов.
То, что можно, Громов рассовал по карманам, а рулон засунул под одежду. Кирилл надеялся, что в темноте никто не обратит внимания на его неестественно трансформировавшуюся фигуру.
Поэт проводил Громова до дома. По дороге никто не встретился, и Кирилл с облегчением спрятал все добро в шкаф.
Иван шатался по улице взад-вперед. Не прошло и минуты, как к нему дурацкой походкой подвалил брат. Кирилл замер около двери. Выслушивать очередное пророчество не хотелось. Давно у него не было такого хорошего настроения, а предсказания его обычно портят. Во все времена у провидцев как-то не ладилось с позитивом.
– Ты чего не спишь? – спросил Поэт.
– Грядут перемены, и я в них замешан, хоть и не ведаю как, – донесся до Кирилла голос Психа.
«Только его нам не хватало», – подумал звездолетчик, а вслух произнес:
– Спокойной ночи.
Поэт кивнул и повел брата домой.
* * *Кирилл расположился на кухне. Паяльник нырял, то во флюс, то в припой. У модуля выросли усики в виде четырех разноцветных проводков. Одна схема, выпаянная феном, лежала на столе. Два микроконтроллера угнездились внутри устройства. Рядом валялся листок бумаги с расчетами и эскизами схем.
Зажглись фонари, обозначая рассвет. На кухню зашел Жак.
– Что за вонь? – спросил он, наливая в стакан воды.
– Это запах свободы, – хмыкнул Кирилл и потянулся. Позвоночник звонко хрустнул. – Я спать.
– Домой не зайдешь, – пожаловался француз, – когда тут звездолетчик храпит.
– Не обращай внимания, – улыбнулся Кирилл. – И еще. Будешь возвращаться из столовки – захвати и мне что-нибудь перекусить.
– Ладно, – кивнул Жак и ушел одеваться.
Громов проспал до обеда. Перекусив холодной рыбой и хлебом, он отправился бродить по бункеру. Побывал в музее, в библиотеке, даже форму снял, чтобы поплескаться в бассейне. Довольно близко познакомился с десятком мужчин и тремя женщинами. Посмотрел вместе с доктором и парочкой его друзей фильм «История колонизации Тайлы» и несколько минут выказывал восторг, узнав, что это любимый фильм почти половины Бункер-сити. После кинотеатра Кирилл отправился с ними обедать.
К концу марафона развлечений, половина городка считала пришельца в общем-то неплохим парнем. И это мнение еще сильнее угнездилось в сердцах жителей после объяснения доктора, что первичное отчуждение и замкнутость Кирилла – это следствие стресса от кардинальной перемены образа жизни.
Матвей нашел Громова в тренажерном зале. Звездолетчик беспечно болтал с Кэт во время отжимания на брусьях.
– Не мешаю? – спросил сын старейшины.
Кэт неопределенно пожала плечами. Кирилл спрыгнул со снаряда и улыбнулся:
– Здесь же общественное место. Что такое?
– Да уже ничего, – ответил Матвей. – Вижу, ты осваиваешься.
– Куда деваться. Человек ко всему привыкает, – сам удивляясь искренности своего голоса, произнес Громов. – Не хочешь побороться на руках?
– Я в армрестлинге не силен, – сразу засмущался Матвей.
– Да ладно тебе, – вмешалась Кэт. – Давай! Интересно же!
– Я тоже не спортсмен, – поддакнул Кирилл. – Так, раз в год с друзьями баловались.
Скептическая улыбка отметила неверие Матвея. Он подошел к столу для армрестлинга и, прежде чем сесть, несколько минут разминал мышцы. Глаза Кэт загорелись, словно два великих рыцаря вызвались сражаться за ее благосклонность.
Когда мужчины плотно сцепились руками, девушка произнесла:
– Раз, два, начали!
Матвей давил не сильнее котенка. Громов едва сдержался, чтобы не положить его в первое мгновение. Матвей ерзал и наклонялся вбок, давя весом. Кирилл слегка поддавался, потом снова возвращал руку в вертикальное положение.
Громов корчил рожу и боролся с сыном старейшины добрых десять минут. Матвей начал слабеть, хватка становилась вялой. Кирилл чуть усилил напор и за несколько секунд закончил спарринг. Кэт захлопала в ладоши.
– Выносливостью взял, – вытирая от пота лицо, сказал Матвей. – Фу-у-ух!
– Хорошо поборолись, – согласился Кирилл, устало проведя по сухому лбу.
Матвей улыбнулся.
– Надо будет повторить как-нибудь, – сказал он, отдышавшись. – И других мужиков позвать.
– Да хоть завтра! – с энтузиазмом подхватил Громов. – Может и Жак подтянется.
– Договорились, – кивнул Матвей. Несмотря на проигрыш, ощутить собственную силу было приятно. – Так же вечером соберемся.
– Я тоже приду, – подхватила Кэт с улыбкой. – Вы такие смешные и страшные, когда боретесь!
Кирилл хлопнул ее по заднице и ответил:
– Тебя, может, и пустим.
Матвей хмыкнул и вышел из зала.
* * *Кирилл зашел в дом и сразу повалился на кровать. С кухни выглянул Жак.
– Ангелина в ярости. Кэт беременна, а она – нет.
– Закрыли тему, – оборвал его Громов.
– Но ничего. Думаю, я исправил твою ошибочку, – продолжал француз, игнорируя выпад друга. – И у Ангелины будет солнечный ребенок.
– Исходя из телегонии, дети будут похожи на первого сексуального партнера женщины. А сколько их было у Ангелины, и черт не сосчитает.
– Ну-у, – протянул Жак, – не больше, чем мужиков в бункере. – Потом подумал секунду. – И женщин.
– Мне все равно, – мрачно сказал Громов и отвернулся к стенке. – Завтра вечером турнир по армрестлингу. Приходи.
Жак удивленно посмотрел на звездолетчика.
– Ладно, – сказал он и ушел.
Кирилл отдохнул полтора часа и, взяв модифицированный модуль доступа, побрел в информационный центр. Полночи ушло на то, что бы выловить всех мелких «блошек» в коде программы.
Модуль считывал информацию с главного сервера, а карточка была лишь способом послать запрос. Кирилл перепаял и перепрограммировал устройство доступа таким образом, чтобы он мог серверную информацию не только читать, но и редактировать.
Доступ в карантинную камеру сменился с «раза в неделю» на «раз в сутки». Двери в мастерскую теперь тоже были открыты для Кирилла. Менять что-то еще он побоялся.
Громову не терпелось проверить действие обновленного ключа. Спрятав устройство в шкаф, Кирилл снова вышел на улицу под безмятежное похрапывание экс-водителя.
Оглядевшись, он нырнул в мастерскую. Ключ сработал безупречно. Кирилл не смог сдержать самодовольную улыбку. «Вот и еще один шажок к свободе», – подумал он.
Взяв отвертку, автоматически подстраивающуюся под шляпку любого шурупа, винтика или болта, Кирилл шагнул к синтезатору. Модуль запуска вспыхнул красной лампой – синтезатор отказался подчиняться Громову. «Завтра исправлю», – поморщился он.
Из бункера Кирилл вышел незамеченным. В помещении ничего не изменилось. Три карантинных камеры и сломанный лифт. Громов застыл перед ним, не зная, с чего начать.
«Разобрать коробку запуска или сразу внутрь забираться? – размышлял Кирилл. – А может, там просто трос перерезан? Или питание не поступает?»
Громов решил начать с самого простого. Разобрав коробку вызова лифта, Кирилл присвистнул. Вместо проводов внутри висела металлически-изоляционная бахрома. Несколько минут Кирилл разбирался, что с чем должно соединяться. Достав из кармана провода и изоляционную ленту, Громов привел устройство в порядок. После нажатия кнопки ничего не произошло. Лифт и не подумал открываться. «Не очень-то и надеялся, – хмыкнул Кирилл. – Если в коробке такой бардак, то внутри…»
Громов засунул отвертку между створок гигантского лифта и надавил. Мышцы заныли от напряжения, вены вздулись. «Это не с Матвеем бороться», – чувствуя на лбу испарину, подумал Кирилл. Створки разошлись на полсантиметра. Громов вложил в последний толчок все силы, но двери не шелохнулись, а по металлопластиковой ручке отвертки пошла трещина.
