Владимир Корн - Энстадская бездна
'Ну-ка, еще разок!', - и я дернул ногу Лиорана так, что внизу, между камней, раздался какой-то нехороший, похожий на треск звук.
Но главное, мне удалось выдрать ногу из западни, и теперь наверх, наверх как можно быстрее: легкие от недостатка воздуха жгло уже нестерпимо. Я лихорадочно работал ногами, помогая свободной рукой, прижав к себе безжизненное тело Лиорана. Вот она, темная тень от дна лодки, казалось бы, совсем близко, но как же медленно мы приближались к ней.
Было видно, как плывущий вверху Хруст перевалился через ее борт. Прошло пара мгновений, и к нам навстречу устремился брат Лиорана, Свэл.
'Быстрей, быстрей, — молил я его, — Иначе придется поднимать наверх сразу два тела'.
Смутные тени я увидел краем зрения.
'Акулы! — мелькнула паническая мысль. — Их привлек запах крови из раны Лиорана!'.
И я не ошибся. Откуда-то со стороны моря, из-за нагромождения кораллов, появились три хищницы, разрезая воду с особым изяществом, если не понимать, что они несут смерть. Я взглянул наверх, на Свэла: даже братская любовь не сможет перебороть в нем инстинкт самосохранения, как мне самому до ужаса хотелось отпустить тело Лиорана. Тогда акулы устремятся вслед за ним, истекающим кровью, и у меня появится шанс.
Свэл действительно завис в воде, глядя в сторону морских убийц, и вдруг те, будто внезапно чего-то испугавшись, метнулись туда, откуда только что и показались.
* * *
Я лежал на спине, слушая как волшебную музыку скрип уключин и крики чаек над головой, борясь с глупой счастливой улыбкой: мне удалось остаться в живых. Лежал и вдыхал морской воздух, пропитанный запахом соли и йода, медленно так вдыхал, наслаждаясь. Саднило ободранный о борт лодки бок, когда я в нее взбирался, но какие это мелочи в сравнении с тем, чего мне удалось избежать!
'Мы никогда не ценим то, чего очень много, что дается нам бесплатно, как например, воздух, — размышлял я. — И только в такие моменты как сейчас начинаешь понимать, чего он действительно стоит'.
С берега доносились тревожные возгласы, а на самом крае прибоя собрались все обитатели Готинга, и еще команда моего 'Странника'. Ничего, уже успел помахать всем им рукой, показывая, что все в порядке.
Над Лиораном склонился Свэл, поправляя толстую повязку на ноге брата, насквозь пропитанную пятнами крови.
'Возможно, калекой останется, возможно, отделается легкой хромотой. Хотя калекой вряд ли: уж с такой-то мелочью Николь точно справится'.
— Лиоран, — позвал я его.
— Слушаю, капитан, — откликнулся тот, и голос у него оказался довольно бодрым.
— Лиоран, а я ведь тебе чуть ступню ножом не отхватил, решил уже, что по-другому не получится, угораздило же тебя!
— Да уж, это точно, что угораздило, — затем, помолчав, добавил. — И без ступни люди живут, встречал я и одноногих, и одноруких охотников за жемчугом, главное — живым остаться.
— Безголовых среди них нет, — буркнул Свэл. — И тебя бы не было. Благодари вон, капитана.
— Спасибо, капитан, теперь я ваш должник.
— Сочтемся как-нибудь, — пришлось его обнадежить. — Жизнь, она любит неожиданные повороты. Свэл, тебя всегда так акулы пугаются, что, как только увидят, сразу же исчезают? — перевел я разговор на другое.
— Да не самого меня, господин Сорингер, вот эту штуку, — погладил он висевшую на груди нечто, выполненное в форме акулы.
— Амулет, что ли? — поинтересовался я.
Видел я их всякие, и на удачу заговоренные, и на счастье, и на богатство. А некоторые и на все сразу. Именно с таким и зарезали на моих глазах в таверне Джессора одного моего знакомого. А как он им хвастался, как он его нахваливал!
— Не амулет — от отца досталось, не знаю уж, где он его добыл. Знаю только, сработано Древними и акулы от него шарахаются так, как будто каждой из них раскаленный вертел в задницу вставили. Сейчас и покажу. Вот посмотрите на ту.
Действительно, за лодкой виднелся плавник привязавшейся к ней какой-то особенно любопытной акулы. Хотя возможно, ее привлекал запах крови, оставшийся на борту лодки от Лиорана.
— И всего-то необходимо сжать фигурку ладонью, — пояснил Свэл. — На воздухе не действует, но стоит только опустить ее в воду…
Он снял фигурку с груди, тщательно обмотал шнурок вокруг запястья, после чего сунул руку за борт. Мощный удар хвостом, окативший нас брызгами и акула стремительно ушла на глубину.
— Вот так мой амулет и работает, — улыбнулся Свэл. — Сколько раз за него мне золото горстями предлагали, отказывался. Придет время, сыну передам.
Я мотнул головой, внезапно увидев, что у него глаза, под цвет волос, рыжие. Мне и раньше видеть такие приходилось, например, у капитана Кторна Миккейна, так что ничего удивительного. Но, клянусь всеми клятвами, страшными, не очень и совсем пустяшными, не так давно у Свэла они были самыми обычными — карими. Или я плохо запомнил? Я снова закрыл глаза, снова помотал головой — точно рыжие. От Свэла мое поведение не ускользнуло.
— От воды они такими становятся ненадолго, сам не знаю почему. Кстати, у этого безголового, — указал он подбородком на брата, — так не бывает.
И действительно, когда я в следующий раз взглянул на Свэла, глаза его приняли свой обычный цвет.
* * *
На берегу меня ждали полные слез глаза Николь и ее дрожащие губы.
— Люк… — начала она, но я, не дожидаясь ее слов, крепко прижал девушку к себе, и сказал, гладя по голове.
— Все уже хорошо, милая, все уже хорошо.
Через ее плечо я взглянул на безмятежное море, с множеством солнечных бликов на нем. Теперь в него пару дней точно никто не полезет. Амулет у Свэла только один, и действие его не безгранично. Ну а мне придется окунуться еще разок, причем не откладывая надолго, завтра с рассветом нам отсюда улетать.
* * *
— Энди! Ну что ты так шумишь? Всех на свете разбудишь, — именно такой шепот, каковой был у меня, и называется злым.
Мне едва удалось дождаться той минуты, когда Николь крепко уснет, а он шумит так, что даже мертвые поднимутся.
Разбудит Николь, она возьмет трубу навигатора Брендоса и сразу же увидит меня в лодке, стыдливо лупающего глазами. Обещал же ей: к морю близко не подойду. А Энди гребет так, как будто впервые за весла взялся. И еще убеждал, что в тех местах, откуда он родом, лучшего гребца днем с огнем не сыщешь. В этом он весь и есть, Энди Ансельм: соврет и не поморщится, хотя никто его за язык не тянул.
— Ну-ка подвинься!
Аделард легким движением плеча освободил себе место за веслами. И лодка сразу пошла значительно быстрее, причем не стуча уключинами, не хлопая лопастями весел по воде, и время от времени не окатывая нас множеством брызг.
— Табань, Лард, кажется это здесь.
Вон одинокая пальма на берегу, вон там торчит из воды камень и совсем уж далеко, на севере, на фоне неба выделяется горный пик. Любой навигатор скажет, что точнее, чем по трем пеленгам, место не определишь.
— Энди, бросай якорь.
— Ты что, тише не можешь? — теперь злым шепотом на него накинулись сразу трое: я, Аделард, и присутствующий в лодке четвертым Гвенаэль.
Ансельм плюхнул в воду якорь — плоский овальный камень с отверстием посередине — так, что даже на корме брызгами окатило.
— Лард, дай свой фонарь.
У меня и свой есть, тоже работы Древних, и тоже не боящийся воды. Но фонарь Аделарда отличается тем, что свет у него можно регулировать. А под водой, если придется им воспользоваться, лишний свет ни к чему, рыбы создания любопытные, со всей округи на него соберутся. И среди них попадаются совсем небезобидные экземпляры, не говоря уже об акулах. Что еще важно, фонарь Ларда тоже умеет вспыхивать как тысяча солнц. Помехой не будет: такой необыкновенно яркой вспышки любая тварь испугается. Главное, потом самому не спутать где верх, где низ.
— Капитан, может быть, с вами?
— Нет, Аделард, наверху ты нужнее. Почувствуешь, что веревка дергается часто-часто, вытаскивай меня как можно быстрее.
'По крайней мере, хотя бы часть успеете вытащить, чтобы могилка на берегу осталась. Будет куда одной синеокой красавице прийти всплакнуть'.
— Удачи, капитан!
'И какой он все же негодяй, этот Ансельм! — поражался я, чувствуя, как тянет меня за собой на глубину камень. — Понятно, что без удачи нигде не обойтись, но зачем же орать так громко? Ночь, тишина, полное безветрие — шороха не услышишь и вдруг этот вопль. Он как будто специально все делает, чтобы Николь проснулась'.
В воде оказалось темнее, чем я рассчитывал, но дно, покрытое светлым песком, с темными пятнами камней, все же просматривалось. 'На кораллы бы лицом не напороться', - на всякий случай я вытравил еще веревки. Когда камень ткнется в дно, это сразу почувствуется, и у меня будет достаточно времени, чтобы повернуться ногами вниз.
