Алексей Декань - Силуэты
– Не все, – с тоской в голосе отозвался Петя, – я не могу так. Я оказался браковкой, подделкой на человека. Он это знал, и использовал в своих целях. Но вы справились с ним.
– Без твоей помощи я бы его не нашел. – в голосе следователя звучала неподдельная благодарность.
– Спасибо что поверили мне.
От дождя волосы Пети намокли и прилипли ко лбу. Изуродованной рукой он поправил прическу.
Гальцев стоял спиной к котельной, поэтому не мог видеть как оттуда начали выходить студенты. Они, плотно прижимаясь к стене, старались бесшумно убраться по добру по здорову, пока их не заметили. Как нельзя к стати начавшаяся гроза и стук капель об асфальт скрывали их неумелые попытки быть бесшумными. Данил встретился глазами с Петей и приложив палец к губам жестами попросил не выдавать их. Петя старался не смотреть в сторону котельной, чтобы Гальцев ничего не заподозрил. Но тут Глеб обратил внимание на безжизненное тело доктора. Он отделился от группы студентов, подошел к лежащему на земле мертвецу и присел рядом на корточки. Взгляд Глеба наливался яростью. Он разжал пальцы доктора и взялся за рукоять перепачканного грязью пистолета.
– Не надо! – только и успел выкрикнуть Петя.
Гальцев почуял опасность слишком поздно. Он почти успел развернуться и достать пистолет из кобуры, но Глеб уже выстрелил четыре раза не целясь. Стрелять он не умел, и отдача пистолета отбросила его на спину. Но последняя пуля, совершенно случайно угодила в Гальцева.
Перепуганные студенты бросились наутек в разные стороны, точно также как это сделали потревоженные выстрелами ласточки.
Следователь медленно опустился на колени, зажимая пальцами зияющую в горле рану. Петя вовремя подхватил обмякшее тело и аккуратно уложил Гальцева на влажную листву.
***– Ну давай же! – кричал Петя обращаясь толи к себе, толи к теряющему сознание следователю.
Изуродованные пальцы Пети беспомощно теребили Гальцева за воротник пальто. Пачкаясь в грязи, юноша лихорадочно соображал что же делать дальше. Кто был ему этот следователь? Родственник? Близкий друг? Они даже ни были приятелями. Вряд ли можно было бы обозначить категорию их отношений, учитывая тот факт что виделись они всего два раза. В первый раз, здоровый Гальцев, еще без дыры в горле, склонялся над больничной койкой Пети. В этот раз картина мало чем отличалась, но теперь они поменялись местами. Петя сидел на коленях перед неподвижным телом Гальцева. Противное бульканье исходившее из простреленного горла следователя, постепенно затихало.
"Сделай что-то – крутилось в голове у Пети. – я обязан что-то сделать."
Бесполезно. Он полностью отдавал себе отчет что не способен помочь умирающему человеку.
***Пять молчаливых фигур приближались к березовому скверу. Серые водолазки их намокли от дождя и прилипли к телу. Человек с оттопыренными ушами двигался впереди. Ноги их утопали в месиве из грязи, листьев и березовых почек, издавая при каждом шаге противное чавканье. Они не спеша осмотрелись по сторонам. Кроме двух распластавшихся на земле неподвижных тел и стоящего на коленях парня в сквере никого не было.
– Ты уверен что сигнал шел отсюда? – поинтересовался Гера. По его бегающему взгляду было видно, что он с удовольствием предпочел бы теплое помещение и чашечку ароматного кофе, чем торчать здесь под дождем.
– Я уверен, Герасим Андреевич. Сигнал шел отсюда, – с раздражением ответил человек с оттопыренными ушами не удостоив Геру взглядом. – затем он прервался. Но это было точно здесь. Кто бы это ни был, очевидно они уже скрылись. Нужно прочесать этот район.
– С этими что делать? – поинтересовался Гера указывая на два тела и барахтающегося в грязи Петю.
– Ну, тут все ясно, – отозвался человек с оттопыренными ушами, – мертвый это Аксаков, тот самый. Второе тело, судя по типу кобуры на поясе, скорее всего местный полицейский или как вы их тут в вашей стране называете. Двое столкнулись, была перестрелка. Один мертв, второй вот-вот откинется. Собственно всё, самое интересное мы видимо пропустили, здесь нам делать нечего. Заниматься трупами не по нашей части.
– А парень? – поинтересовался Гера.
– А что парень? Обычный себе парень, мало кто он такой, может это его дядю подстрелили, вот он и терзается. Нам какое дело? Или ты его из светлых побуждений хочешь по-отцовски утешить? Так на это у нас нет времени.
– Он точно не один из них? – не сдавался Гера.
– На, сам смотри. – человек с оттопыренными ушами, теряя терпение, поднес сканер в плотную к глазам Геры.
На экране побежали цифры, и вскоре прибор выдал данные:
Количество живых объектов: 2
Уровень аномалии/обнаружен: 0,0%
Остаточная бионическая энергия 0,35%, 0,34%, 0,33% и падает.
– Это новая разработка. В вашей стране такие тоже появятся, года так через два. В прибор введены наши данные и он на нас не реагирует, чтобы мы не создавали помехи сигналу. Как видишь, здесь кто-то порезвился недавно, это факт. Но парень полностью пустой. Он не один из них. Даже у моей кошки коэффициент бионики больше.
Герасим пожал плечами, мол убедил, сдаюсь.
– Нужно продолжать поиски, возможно некоторые беглецы еще поблизости. – отдал приказ человек с оттопыренными ушами.
Группа в серых водолазках покидала березовый сквер, оставляя не подозревающего о их пребывании Петю в покое.
***Я пустой – обвинял сам себя Петя, – бесполезный. Ни на что не способный калека. Беспомощная Креветка. Пучеглазый, криворукий представитель подотряда плеоцимат. В чем мое предназначение? В том чтобы своими страданиями заполнять вселенский вакуум? Чтобы веселить других своими жалкими потугами казаться нормальным?
– Я не могу! – выкрикнул Петя в небо. – я не могу ему помочь!
Слабый пульс следователя теперь полностью затих. Но в этом плеске льющейся с неба воды было сложно что либо разобрать.
– Он мертв. – продолжал общаться Петя со своим невидимым собеседником, – чего Ты еще хочешь от меня? Я не могу ему помочь! Ты не дал мне ничего. Зачем Ты требуешь от меня невозможного?
Восседающий на небесном престоле, От начала Сущий, хранил молчание.
Петя пошарил в кармане, но не обнаружил там Нового завета. Обычно в маленькой книге он находил ответы на многие вопросы. Теперь же и ее не оказалось рядом.
– Ты оставил меня одного! – голос Пети срывался на крик. – зачем давать зыбкие иллюзии, клишейные обещания? Чем ты лучше остальных? Почему я должен верить именно в Тебя, если ты, как и все, оставил меня когда я больше всего в Тебе нуждаюсь?
"Ты не один."
На удивление Пети голос прозвучал не в громовом раскате. Едва слышный, он исходил из самых глубин истерзанного юношеского сердца.
– Если ты действительно слышишь, подскажи как помочь ему, как спасти жизнь?
"Ты не можешь."
– Что же мне делать? Чего же ты хочешь от меня? – повторил Петя тот самый вопрос, который уже задавал раньше, за мгновение до того как попасть под колеса машины. Казалось, это произошло целую вечность назад.
"Нет, не так. – поправил его Голос, – Чего ТЫ хочешь от меня?"
– Чего я хочу? – удивился Петя, сконфуженный таким поворотом в диалоге, а это действительно был диалог, Петя в этом не сомневался. – помощи. Я не могу ничего сделать. Мне нужна помощь.
"Попроси"
Петя закрыл глаза. Паника постепенно отступала. На ее место приходили покой и осознание, что сейчас вершится что-то на самом деле невероятное. Что-то о чем институт со всеми обезумевшими от ложных чудес преподавателями не могли даже помыслить. Петя, едва слышным голосом, начал формулировать свою просьбу в слова. Просьбу, которую тысячелетиями люди по всему миру называют молитвой. Слова не складывались в предложения. Словно кусочки пазла из разных наборов они не желали объединяться.
"Нет другого Имени." – подсказал Голос.
Имя. На память ему пришёл отрывок из первого послания Иоанна:
тьма проходит
И Истинный Свет Уже Светит.
Петр, мокрыми пальцами, посильнее ухватился за пальто следователя, и прошептал Имя.
Казалось что само Небо вошло в него. Обжигающее тепло прошло по всему телу Пети, и через его изуродованные руки, словно бегущий по проводам ток, влилось в бездыханное тело Гальцева. Глаза следователя неожиданно открылись, тусклое свечение окутало его лицо, подбородок, постепенно подбираясь к горлу в котором зияла дыра. На глазах у потрясенного Пети рана с невероятной скоростью затягивалась. Следователь издал гортанный звук похожий на кашель. Рука Гальцева потянулась к тому месту, где мгновение до этого находилась смертельная рана. Дрожащие от волнения пальцы погладили гладкую кожу. Не осталось даже шрама. В лице ошеломленного следователя одновременно читались восторг вперемешку с неподдельным ужасом.
