Александр Золотько - Оперативник
— Здравствуй, брат Старший Администратор! — сказал Круль, входя в кабинет офиса Службы Спасения, доброжелательно улыбнулся вскочившему из-за стола худощавому парню в черной рубашке и, не снимая улыбку с лица, продемонстрировал свой удар. Без всяких там выдохов, выкриков и перехода в стойку — просто врезал снизу вверх по челюсти ничего не подозревающего Старшего Администратора.
Тот даже и не вскрикнул, отлетел назад, на свой письменный стол, опрокинулся навзничь, сшибая на пол канцелярские принадлежности, и упал за стол, оттолкнув в сторону кресло на колесиках.
В офисе залегла тишина.
Старший Администратор лежал молча, не производя звуков и не подавая признаков жизни. Три карандаша из опрокинутого стакана прокатились по столешнице и с сухим стуком упали вниз.
Дама средних лет, исполнявшая, по-видимому, обязанности секретаря, пискнула и попыталась выскользнуть из кабинета. Иван отступил в сторону, пропуская, но Круль, не оборачиваясь, сказал: «Стоять!» — и дама замерла, снова пискнув, как резиновая игрушка.
— Мне — зеленый чай, — приказал Круль. — Без сахара, естественно. Нашему гостю… Иван, что ты будешь пить? Чай, кофе? Минералку? С газом? Без пузырьков?
— Обойдусь, — сказал Иван.
— Обойдется… Наш гость — обойдется, а я долго ждать не буду, — Круль резко, на каблуках, развернулся к секретарше и посмотрел ей в глаза. — Мне продолжить воспитательный момент? Или не нужно?
— Я сейчас… — простонала дамочка, глянула в сторону письменного стола, и по лицу ее разлилась бледность.
— Если в обморок хлопнешься, — предупредил Круль, не отводя взгляда и даже не моргая, — то обратно можешь и не выйти. Доступно?
— Да… — Секретарша попятилась к двери.
— Отлично, — кивнул Круль. — Замечательно. И заодно, пока вода будет закипать, оповести всех — ВСЕХ! — что я жду их на лобном месте через полчаса.
— Да… Поняла… Через полчаса, зеленый чай без сахара, я сделаю… я быстро… — Секретарша вылетела из кабинета, захлопнув за собой дверь.
Круль довольно потер руки и усмехнулся:
— Редко удается отвести душу и произвести впечатление. Если просто демонстрировать неудовольствие и хмурить брови, можно, конечно, испугать немного, но рано или поздно люди начинают воспринимать отсутствие побоев как принципиальную их невозможность. Офис, кабинет, форменные рубашечки, чай-кофе-газировка… Чего тут можно ожидать? Выговора? Какой выговор, если Договор подписан и хуже уже не будет. Если Договор, естественно, соблюдать и не нарушать инструкций вкупе с прямыми распоряжениями. Кстати, о Договорах…
Круль обошел письменный стол, задумчиво посмотрел вниз, на лежащего в беспамятстве Старшего Администратора, и вздохнул.
— Не поможешь? — спросил он самым обычным тоном у Ивана.
Иван спрятал руки за спину.
— Не поможешь… — Круль снова вздохнул, наклонился к Администратору и быстро проверил у него карманы. — Поторопился… Нужно было вначале отобрать у него ключи от сейфа, а уж потом…
Из уголка рта брата Старшего Администратора тонкой струйкой текла кровь, веки были приоткрыты, но зрачков видно не было — только белые полоски глазных яблок. Когда Круль, проверяя карманы, перевернул бесчувственное тело, голова запрокинулась.
— Захлебнется, — сказал Иван.
— Кто? Он? Какая, на фиг, разница?.. Хотя… тут ты, пожалуй, прав, — Круль повернул голову Старшего Администратора на бок. — Он нам нужен живой.
Круль закончил выворачивать карманы, выпрямился, посмотрел на стол, потом под него.
— Ага, вот и ключики…
Круль переступил через тело, сел в кресло и развернулся к сейфу.
— Кодовых замков им не положено, что не может не радовать, — пробормотал Круль, выбирая на связке нужный ключ и вставляя его в скважину. — Да и ничего секретного у них тут быть не может…
Замок щелкнул, дверца открылась.
— Книги строгой отчетности… Договора… Договора обычные… Договора особые… — Круль вытащил из сейфа черную пластиковую папочку, открыл и начал быстро перелистывать страницы. — Отец Василий… Отец Василий… Так.
Круль отложил в сторону несколько скрепленных вместе листов.
— Это собственный договор Старшего Администратора. Это его ближайшего окружения… Вот. — Круль достал из папки еще один договор. — «Отец Василий с одной стороны, Преисподняя в лице Курта Кауфмана с другой, именем Дьявола… О нижеследующем… Преисподняя гарантирует… отец Василий, он же Николай Филатов, обязуется…» Вот ведь сволочь…
Круль пролистал несколько страниц, раздраженно бросил папку на стол.
— Прикинь, в особых условиях указано, что батюшка продолжает выполнять свои обязанности. Козел… — Круль, не вставая с кресла, пнул лежащего ногой. — Сто раз сказано, тысячу раз предупреждено и написано. Вон даже ты знаешь и помнишь — Дьявол не врет. И врать именем Дьявола — это даже и не глупость. Это полное безумие. Полнейшее. И ведь не отправил в Канцелярию второго экземпляра. Справку о заключении договора с указанием имени клиента отправил, а сам договор… На что он надеялся?
Круль наклонился, приподнял голову Администратора за волосы, потряс:
— Ты на что наделся, Кауфман? Победителей не судят?
Пальцы разжались, голова ударилась об пол. Круль вытер руку о рубашку Администратора.
Иван прислонился к стене.
— Да что ты там топчешься? Садись, — Круль указал на стул для посетителей. — Ты прямо как неродной, чая не хочешь, кофе не хочешь… я ж тебя не вербую, блин, я тебя принимаю. Демонстрирую вежливость, так сказать.
— Я постою, — коротко ответил Иван.
Хотя на самом деле ему хотелось выйти из офиса на свежий воздух, избавиться от мерзкого привкуса серы на губах.
— Ваш чай! — Секретарша внесла в кабинет серебряный поднос с чашкой на блюдце.
Ложечка, зачем-то лежавшая на том же блюдце, мелко звенела — руки у дамочки тряслись.
— Как вы просили… — Секретарша поставила поднос перед Крулем, тот поманил дамочку пальцем.
— Я не просил, — прошептал Круль и вдруг проорал, глядя ей в лицо: — Я приказывал! Приказывал! И еще я приказывал собрать всех… Осталось пятнадцать минут…
Секретарша шарахнулась, натолкнулась на стул, опрокинула его, торопливо подняла и поставила на ножки.
— Я передала… Передала… Братья Младшие Администраторы лично…
— Естественно, лично! Ты же им сообщила о нашей милой беседе с братом Старшим Администратором… Сообщила?
— Д-да…
— Естественно, они захотели оказаться подальше от меня… Ничего, я с ними потом поговорю. После общего мероприятия жителей славной Денницы… Вон отсюда, — резко понизив тон, сказал Круль. — Осталось четырнадцать минут.
Секретарша исчезла, словно снесенная ураганом.
Круль взял чашку, поднес к губам, отхлебнул.
— Вполне приличный чай. Ты напрасно отказался…
Старший Администратор застонал.
— А, — обрадовался Круль. — А я уж боялся, что придется работать с бесчувственной тушкой. Ты, Ваня, как относишься к допросам третьей степени?
— Не участвовал.
— Ни тебя не допрашивали, ни ты сам пальцы клиентам не ломал? — удивился Круль. — Что-то меняется в Конюшне, уж не знаю, к лучшему ли… Я, помню…
— Мне не интересно…
— Напрасно. Мы как-то перехватили в горах галата. Все как положено, циферки на руке, огонь в глазах. Клянется и божится, что ни сном ни духом, что, типа, погулять вышел. Ну там пара ударов по печени, порванная губа, выбитый зуб — все то же самое. Да, убивать готов, но сегодня вышел прогуляться без злого умысла. Даже оружия не взял. И оружия у него действительно не было… А нас четверо, все молодые, по первому году. Да и задержание тоже первое. Ну попинали. Ну сунули под нос пистолет, пригрозили. Даже стрельнули над ухом, перепонку вдребезги, галат плачет, кровавые пузыри пускает, но молчит… В смысле несет все ту же хрень. А мы, напоминаю, в горах, что остается? Правильно, везти гада в Конюшню, передавать Инквизиторам, и все. Можно было его просто пристрелить, но мы ж тогда еще не знали, что отмолить убийство галата — как два пальца… И потащили мы даже его к машине, как появился наш тогдашний командир Давид. Ты его не застал, нарвался Давид Месропян на пулю. Но дело не в этом. Появился Давид, посмотрел на нас, послушал наш лепет, не говоря ни слова, взял два камня. Один большой, плоский, второй поменьше, круглый. Положил, значит, руку бедняги на один камень, другим прихлопнул. Аккуратно, по пальчику. Кажется, по мизинцу. И не просто по пальчику, по верхней фаланге. Четко и сильно. Косточка сказала: «Хрусь!» Галат сказал: «Ой!» Потом второй сустав сказал: «Хрусь!» — галат вскрикнул погромче — в общем, диалог пошел, углубился, расширился. Оказалось, что брел этот гад не просто так, а разведывал. А за ним шел караван, небольшой, четыре осла — почти полтонны пластиковой взрывчатки. И рвануть все это должно было завтра, посреди Иерусалима. Его бы, понятно, вопрошающие раскрутили бы. Но день бы мы его тащили, потом он неизбежно тянул бы время, а потом, сам понимаешь, после взрыва его информация была уже никому не нужна. Так что Давид спас несколько тысяч христианских жизней, сломав всего восемь или девять пальцев. А ты нос воротишь… — Круль тронул подошвой своего ботинка лицо Старшего Администратора. — А тут даже и не допрос — так, небольшая экзекуция… Ты ведь радоваться должен — пострадал предавшийся от руки предавшегося… Но обрати внимание на коренное отличие наказания преступления у нас от наказания преступления у вас. Ваш попик сегодняшний, сволочь сердобольная, куда пойдет? В ад, к бабке не ходи. Солдатик ваш, без отпущения? С вероятностью в шестьдесят процентов туда же. Нет, вероятность, конечно, есть. Вернемся, гляну. И тебе сообщу, если хочешь. А наш контингент, даже нарушив Договор, даже предав преисподнюю и накуролесив от всей своей проданной души, все равно останется у нас. Вот тебе, как преданному борцу за торжество божественных идеалов, не обидно? Ведь обидно, мне, например, аж глаза резало, когда я такое видел, еще работая в Конюшне.
