Андрей Левицкий - Воин Пустоши
— Сюда, сюда его зови.
— Да зачем, Макота? Он же… Это и Бирюзу надо звать, а тут места мало.
Атаман еще раз оглянулся на дверь и решил, что Кабан все же нужен.
— Зови, — решил он. — У Кабаняры мозги имеются, может, скажет чего умного. Только, слышь, Захар — а ну пересядь, чтоб он подальше от меня был. И лампу вон в том углу притушите, а то прям рожу его прекрасную озарять будет.
Недовольный Дерюга потопал к двери, в то время как механик прикрутил фитилек в стоящей на полке возле мутного зеркала масляной лампе, отчего она стала гореть совсем тускло.
— Так вот, хлопцы, — без обычного для него напора продолжал Макота, когда все вернулись на свои места. — Дело, значит, вот какое… В следующем, стало быть, дело…
Он задумчиво пососал мундштук не распаленной трубки, и вернувшийся помощник сунулся к нему с зажигалкой, сделанной из винтовочного патрона, но Макота отпихнул его руки.
— Да погоди ты, не хочу я щас раскуривать! Значит, дело, говорю, вот в чем: собираюсь я Мостом завладеть. Всем. Хозяином на ём стать единоличным.
— Ты молодец! — сказал Дерюга, преданно глядя на хозяина. — У тебя получится!
— Да помолчи ты! — прикрикнул атаман. — Че ты лезешь сразу, как без мыла… Молчи! Я о чем? О том, что Мост захватить надо, а перед тем решить, как да что там будет, спланировать, стало быть… План составить, ясно, да? Вот и советуйте мне. У тебя, Захар, какие мысли насчет всего этого?
Механик степенно почесал затылок, дыхнул перегаром и молвил:
— Бензин обратно кончается, а «Панчу» ремонт потребен.
— Ну, ты, при чем тут твой ремонт, при чем бензин?! — взвился Макота. — Вот же, механичья твоя душа! Чинить станешь, когда на Мосту будем, мы ж не о том щас ваще! Мне совет нужен, как мост брать будем… Ладно, вижу, ты уже налакался перед тем, как сюда идти, какая теперь с тебя польза? Молчи уже. Дерюга, че посоветуешь?
— Мы в тебя верим, Макота! — заявил помощник.
— Да ты шо?
Дерюга решительно ударил себя в грудь.
— Вот здесь ты — в сердце нашем! Вместе с тобою Мост захватим, ты нас за собой поведешь, мы на него ворвемся и всех там… Всех! — глаза бандита пылали, он раскраснелся. — Промчимся по Мосту, раскидаем врагов! А ты впереди, на «Панче», и я за тобой! Все — за тобой, поведешь нас…
— Заткнись!!! — взревел Макота, и Дерюга обескуражено смолк. — Ты, какого некроза вот это несешь?! За тобой, перед тобой… Мне совет, грю, нужен, а он бред этот свой… Чушь энту… А ты че скачешь, как на углях, смугложопый? Тоже сказать хочешь?
Вышиба, все последнее время возбужденно подскакивающий и тянущий руку, но не решающийся перебить командира, закивал, и Макота жестом разрешил ему говорить вместо обиженно умолкшего Дерюжки.
— Ну, давай, может, хоть ты что-то дельное…
— Резать!!! — взревел Вышиба, вскочив на ноги и ударившись головой о низкий потолок кузова. Присел на полусогнутых, одной рукой стал размахивать, будто стегал несущегося маниса, вторую поднял, сжимая невидимое копье. — Бить! На Мост! Топтать! Смугложопые смелые! Вперед! Загра-Чу-Рук могуч! Смугложопые тоже! Резать всех! Потом — есть! — с последним выкриком он метнул воображаемое копье в воображаемого противника, прыгнув вперед, опрокинув его, упал сверху и принялся колотить кулаком по полу, сокрушая вражеский череп.
Макота устало покачал головой.
— Еще один стратег, гляжу… — начал он, тут дверь приоткрылась, и в фургон стал протискиваться Кабан. — О, явился. Может, хоть ты че дельное посоветуешь?
Следом за Кабаном в кузов сунулся Бирюза и скромно стал под стеной. Кабан повернулся, и Макотавоскликнул, отклоняясь от него:
— Уй, отойди от меня, красивый ты мой!
Бандит шагнул к свободному углу под лампой. Атаман сказал вслед:
— Кабан, только, слышь, ты не вздумай улыбаться, а то зеркало треснет.
Когда бандит сел, он продолжал:
— Так вот, повторяю: я собираюсь Мост захватить. Что скажешь на это?
Помолчав, Кабан прошамкал:
— Фаффушить или фонфолифофать?
И тут же Бирюза под дверью протараторил:
— Разрушить или кантра… кон-тро-лировать?
— Вот ты глупый! — тут же взвился ревнивый Дерюжка. — Зачем разрушать, если…
— Молчи! — перебил атаман и повернулся к Кабану. — Мы на Мосту поселимся после того, так что рушить там ничего нету резона. Захватить его надо, вот что. Подчинить. Народ припугнуть.
Кабан кивнул.
— Фто фам фа фовяеф? Фофафи?..
— Торгаши, — вставил Бирюза. — Они там за хозяев?
— Они фафофню фоферфат, — продолжал Кабан, — оффану. Фнафит, их фрифать нафо.
— Надо самых богатых торгашей Моста прижать, которые таможню и охрану содержат, — перевел Бирюза.
Макота кивнул.
— Это понятно. Вопрос в том, как на Мост попасть тихо.
Кабан показал на Вышибу, который, снова присев на корточки, крутил головой, переводя взгляд с него на Макоту и обратно.
— Мы фьйефем на Мофт фаф офыфный кафафан. А фифафи фуфть офрану пофефут. Уфьют фо-фифому.
Несколько мгновений Макота пристально глядел на Кабана, потом выхватил трубку изо рта и стукнул ею по ладони.
— Правильно! — гаркнул он, и Дерюжка, которому показалось, было, что хозяин вновь разозлился и сейчас выскажет Кабану все свои мысли о нем и его бездарном предложении, поник. — Хорошо мыслишь, Кабанчик! Слышал, Вышиба?
— Да! — гаркнул тот, и по бессмысленно-радостному лицу его стало понятно, что он ничегошеньки в речи Кабана не понял.
— Значит, ночью на Мост нам надо. Охрана ворота откроет… ну как каравану обычному. А твои люди по-тихому с охраной разберутся. Для того у вас трубки духовые да колючки ядовитые и есть. И еще, стало быть, вот что… Дерюга, Кабан, займетесь щас: всех людей пересчитать. Разбить на пятерки, в каждой двое кочевых, двое наших и командир — тоже наш.
— Но их же больше, — Дерюга повел головой в сторону вождя. — Их десятка два, а наших двенадцать всего осталось.
— Ничего, разбивайте на группы, как я сказал, а оставшиеся смугложопые внизу, под горой подождут. На Мост поднимутся, только когда мы там уже со всем разберемся. Слышь, Вышиба, прикажи своим, чтоб слушались. Поначалу, у ворот, вы отдельным отрядом будете, а как мы на Мосту окажемся — так пятерки собираются вместе и будут там патрулировать. Дерюга, ты за этим следишь. А я со своей бригадой пройдусь по торговцам. В бригаду сам людей отберу. И чтоб этого… мародерства там никакого! Ну, ладно, это уже мелочи, это мы потом… А пока что готовьтесь, хлопцы. Этой ночью Мост наш будет.
* * *Не так часто на Мост приезжали гости с востока (он все больше служил перевалочным пунктом для караванов, идущих с запада на восток, к Кораблю, а после — к горе Крым), и охранники на воротах удивились, когда посреди ночи внизу на каменистом склоне горы зажглись огни фар.
Ворота эти с виду были не такие грозные, как те, через которые на Мост можно было проехать из Пустоши. У тех клепанные железные створки крепились к двум столбам из поставленных одна на другую и залитых цементом машин, а вверху стояли два больших джипа без колес, в кабинах которых сидела вооруженная охрана. Здесь же столбы были из толстых бревен с гнездами для стрелков, а единственная створка — решетчатая. Над нею из двора за воротами торчала стрела самодельного подъемного крана, от которой вниз, к решетке, шел трос. Все это находилось на плоской вершине, окруженной частоколом заостренных бревен с накрученной поверху ржавой колючкой. За воротами был земляной двор, а потом начиналось бетонное полотно Моста, тянувшееся длинной плавной дугой вдаль, к обрывистому берегу — границе Донной пустыни.
Стояла глубокая ночь, но на Мосту еще горели редкие огни. Самые отчаянные гуляки просаживали последние монеты в притонах, борделях и кнайпах.
Охранники, протирая глаза, выпрямились в дощатых гнездах на верхушках сбитых из бревен толстых столбов и подняли ружья. Несколько людей, дремлющие на лавках за воротами, вскочили. Из стоящей прямо на земле железной будки в основании подъемного крана выбрался толстяк в одних штанах, закатанных до колен… впрочем, только правая была закатана, а левая — обрезана, ниже вместо нормальной человеческой плоти нога состояла из железа: рычаги, толстая пружина, шестерни в том месте, где начинается стопа, то есть узкий металлический брусок с рядом круглых отверстий. Тихо лязгая и поскрипывая, киборг, обычно выполнявший обязанности главного таможенника на другом конце Моста, но этой ночью дежуривший здесь, прошел к воротам и спросил, задрав голову:
— Кто едет?
— Караван какой-то, — ответили сверху. — Сейчас они поближе поднимутся, тогда разглядим.
— А вы дрыхли, значит?
— Не дрыхли! С чего ты взял?
— С того, что раньше их должны были увидеть, когда они еще по пустыне к горе подъезжали — фары ж и тогда светили у них!
