Андрей Астахов - Глубокий контакт

Наши карты движутся по выжженной пустыне — точь-в-точь такой же, по которой я с покойным Костылем шел в Долину Снов. Серое небо, серый песок, лиловые скалы на горизонте и тучи пыли, которая проникает в кабину карта. Даже изарков нигде не видно. Даже насекомых. Похоже, мы — единственная форма жизни, которая рискнула забраться в эту адскую дыру. Я смотрю в окно и думаю, какое же отчаяние, или лучше сказать, сумасшествие владело мной, когда я пытался пересечь эти мертвые равнины пешком. Алекс, Костыль, Негр — все они уже пришли к концу своего пути на Аваллоне. А я… Возможно, все дело в Кате. Она моя берегиня. Маленькая больная звездочка, которая слабо мерцает мне сквозь черные бездны космоса. Она ждет меня. Она верит в меня. Да, она в небытии, в пустоте, но ее сердце продолжает биться. И мое сердце будет биться только пока жива она. Если бы я только мог! Если бы…

Апостол смотрит на меня, и я вижу в его глазах ободрение. Надеюсь, он знает, что делает. Мы едем по безжизненным пескам — час за часом, миля за милей. Может быть, я найду там, за скалами Порогового Хребта то, что ищу. Или же наяву встречусь с кошмаром, который все эти дни продолжал искать меня. С кошмаром, название которого — Аваллон.

Странное сооружение напоминало поставленную на попа подводную лодку. Или гигантский серый палец, протянутый к хмарному темнеющему небу. Цоколь обелиска был завален кучами песка и битого камня, но путь к проходу вовнутрь — просто пролому в стене, — был старательно расчищен. Люди Апостола один за другим скрывались в этом проломе, таща внутрь сооружения мешки и коробки. Северянин вошел последним, с интересом глядя по сторонам. Ему никогда не приходилось бывать внутри таинских руин.

— Это таинская обсерватория, — пояснил Апостол. — Удобное место для промежуточного лагеря.

Северянин зашагал следом за Вадимом по длинной лестнице, ведущей из круглого вестибюля вниз, в подвальные этажи обсерватории. Внезапно вспыхнули неяркие синеватые светильники в стенных нишах. Апостол угадал мысль Кольцова.

— Интересная штука, — сказал он. — В обсерватории до сих пор работает древняя система освещения. И знаешь, кто источник питания? Мы с тобой. Система преобразует тепло нашего тело в электричество.

— Наше тепло? Эти ничтожно малые величины?

— Таинские технологии. Мы сначала думали, что здесь есть какая-то энергетическая установка, реактор или что-нибудь еще. Ничего нет. Потом сообразили, что лампы загораются только при приближении живого существа. Стоит отойти от светильника — свет гаснет. Посмотри назад.

Северянин оглянулся. Коридор, по которому они только что шли, снова погрузился в темноту. Потом Северянин увидел Сайкса — археолог старательно разглядывал какие-то знаки на стене у входа.

— Отличное место, парни! — воскликнул он, заметив Апостола и Северянина. — Здесь для меня полно работы. Я нашел уже четвертую надпись.

— Боюсь, у нас не будет времени на изучение стенных граффити, — ответил Апостол. — Завтра утром мы отправляемся дальше.

Сайкс вопросительно посмотрел на него, но ответа не дождался. Оставив археолога изучать знаки, Северянин и Апостол спустились по новой лестнице на очередной этаж и оказались в просторном зале, который в древности был, вероятно, хранилищем. Когда-то каменные стеллажи вдоль стен содержали какие-то носители информации, теперь же в них было уложено самое разное снаряжение — ящики с продуктами и канистры с водой, баллоны с топливом для гидрокартов, патронные цинки, упаковки элементов питания для самых разных устройств, пластиковые и металлические коробки, мотки проводов и веревок и прочие необходимые грабберу вещи. У стеллажей уже суетились люди Апостола, укладывая на хранение то, что привезли в этот раз. В центре зала располагались складные кровати с одинаковыми спальными мешками, а за кроватями у дальней стены — большой стол. Рядом со столом Северянин разглядел мини-установку для очистки воды, электрический генератор и переносную водородную печь. Внезапно он вспомнил свою дачу недалеко от Старого Петергофа — там тоже были эти приборы. И его соседи-дачники пользовались такими вот нехитрыми штуками. Сердце болезненно сжалось, защемило. Еще никогда за время, проведенное на Аваллоне, Северянин не ощущал так остро тоску по Земле.

— Ваша база? — спросил он.

— Почему только наша? — улыбнулся Апостол. — Все грабберы, которые пытаются проникнуть за барьер, пользуются этим местом. У обсерватории есть один секрет. Из подвальных залов имеется проход в карстовые пещеры. Когда-то у таинов там располагался центр по изучению космических излучений. Очень удобный способ попасть за Линию.

— Подземный ход? — Северянин вспомнил скрэтчей в Долине Бурь и невольно поежился. — Неужели люди Везалия не знают о нем?

— Ты все еще веришь в сказку про армию Везалия? — Апостол внезапно нахмурился. — Нет никакой армии. Все проще. И хуже, чем ты думаешь.

— Я не понимаю.

— Скоро поймешь. Для того я и согласился взять тебя с нами, чтобы ты сам все увидел. Если останешься жив, расскажешь правду.

— Апостол, почему ты говоришь со мной загадками? Почему ты не можешь мне все объяснить?

— Я стараюсь. Как ты думаешь, почему военные до сих пор не уничтожили эту базу? — Апостол обвел рукой хранилище. — Они ведь знают о существовании нашего лагеря, я в этом не сомневаюсь. А ответ очень простой. У военных четкий приказ — не соваться на Территорию Хаоса. И они его соблюдают. Никаких рейдов за Барьер. Их блокпосты есть только в нескольких местах, и держат они их для порядка. Восточная Конфедерация выставила своих солдат на южном направлении, Западный Альянс — на восточном. Всего не больше батальона. Администрация об этом знает, официально эти подразделения имеют статус наблюдателей. Помогают полиции МГКС, так сказать. Но реально они следят за тем, чтобы никто не прошел на Территорию Хаоса. Есть у них такой гласный приказ.

— А негласный?

— В этом все дело. Военные не против того, чтобы грабберы проходили за Линию. Точнее, они этому не особенно препятствуют. Можно попробовать даже пройти прямо через блокпосты. Если ты рисковый парень с крепкими нервами, у тебя это получится. Убивать тебя не станут — постреляют для порядка поверх головы. Но вот потом, когда ты захочешь выбраться с Территории на освоенные земли, тебе придется сложно. Ворота во владения Везалия открываются только в одну сторону — туда. Оттуда придется выбираться тайком. Военные не дадут тебе выбраться, если обнаружат тебя.

— А причина?

— Власти много лет твердят, что Территория Хаоса смертельно опасна для человека. Но правда в другом. Землян страшит то, что происходит с людьми на Территории.

— Мутации?

— Называй, как хочешь. Человек, побывавший за Барьером и столкнувшийся с Высшей Гармонией, меняется. Кого-то Высшая Гармония меняет в лучшую сторону, кого-то в худшую.

— Тебя она тоже изменила?

— Конечно. Но мне трудно объяснить то, что со мной случилось. Придет время, и ты сам все поймешь.

— Знаешь, что меня все время нервирует, Вадим? — Северянин впервые назвал Апостола по имени. — Загадки. Вы все время чего-то не договариваете. Какой-то эзопов язык. Я ничего не могу понять из ваших слов. Что вы называете Высшей Гармонией?

— Вадим!

Северянин вздрогнул, когда услышал этот голос. Между тем Анна прошла через хранилище, подошла к Апостолу, обняла и поцеловала его. А потом она посмотрела на Северянина.

— Соскучились? — с улыбкой спросила она. — А я вот подумала немножко и решила к вам присоединиться. Мне не хотелось бы отпускать вас за Линию одних.

— Не ожидал, — первой мыслью Северянина было рассказать Анне о своем сне, но он удержался и лишь развел руками.

— Вы не рады мне?

— Просто все очень неожиданно.

— Тебе не следовало сюда приезжать, — сказал Апостол. — Мы бы сами справились. За Линией не стоит ожидать хорошего приема.

— А я беспокоюсь за тебя, — ответила Анна и снова чмокнула брата в щеку. — И за всех вас. Вы же мне не чужие. Вот и Николай мне стал почти что другом. Так ведь, Николай?

— Конечно, — Северянин облизнул пересохшие губы. — Но ваш брат, Анна, возможно, прав. Здесь не очень комфортно и совсем небезопасно.

— Помнится, в последнем разговоре мы говорили друг другу «ты», — сказала девушка, с упреком посмотрев на Северянина. — А сейчас опять начинаем выкать?

— Правда? Я что-то не припомню.

— Это все биддл, — Анна засмеялась весело и заразительно. — Он, говорят, начисто отшибает память. А вы наверное пили много биддла. Ну что ж, давайте на «вы». Я не против.

— С чего вы взяли, что я много пил?

— Просто подумала, — она коснулась его руки. — Не обижайтесь. Вы очень милый. Только не делайте такое лицо. У вас совершенно огорошенный вид.