Алексей Корепанов - Тайны Древнего Лика
— «Невероятный мир», — пробормотал Алекс. — Есть такой рассказ у кого-то из наших старых писателей. Кажется, у Гамильтона. О том, что Марс населяют разные разумные существа из книг земных фантастов. Краснокожие, жукоглазые, со щупальцами и прочими наворотами… Там земляне прилетают на Марс и, между прочим, тоже удивляются, что солнышко ласково светит, и тепло, и ветерок приятный летает. Ни тебе мороза, ни тебе углекислого газа… И живут там выдуманные писателями марсиане в выдуманных городах, и каналы на Марсе то появляются, то исчезают, потому что у одних писателей они есть, а у других — нет… Так что, может быть, и этот Сфинкс — тоже выдумка. И мы в эту выдумку вляпались по самые уши…
— Хватит! — В глазах Флоренс заблестели слезы. — Я больше не могу! Я хочу увидеть небо, слышите? Небо, а не эти каменные кишки!.. Сколько можно здесь стоять и молоть языками!
Ареолог осторожно тронул ее за локоть, но Флоренс резким движением убрала свою руку.
— Спокойно, Фло, — мягко сказал Батлер, чувствуя, как волна тревоги окатывает сердце: неужели Флоренс сломалась? — Идем, Свен, — обратился он к нахмурившемуся пилоту и вновь перевел взгляд на Флоренс. — Не забывай, что есть еще Лео и командир. И целая армия очень смекалистых парней из НАСА…
Нанотехнолог на шаг отступила от него и, заложив руки за спину, прислонилась к стене. Лицо ее было усталым.
— Эти парни из НАСА слишком далеко отсюда, — сказала она, и голос ее звучал сухо и безнадежно. — Идите, а я здесь постою. Если там есть поворот — позовете. А если нет… — Она сглотнула. — А если нет — зачем зря ходить?
Батлер хотел что-то возразить, но все-таки промолчал. Направил фонарь вперед — до конца коридора оставалось метров сорок, — и кивком показал пилоту: «Пошли».
Свен, тоже не проронив ни слова, с коротким вздохом сделал очередной шаг.
Через несколько секунд ареолог на ходу развернулся всем телом, освещая пространство позади себя. И не обнаружил там ничего, кроме голых стен, пола и потолка. И ложной ограды, возле которой лежали баллоны и шлемы.
Флоренс Рок исчезла.
— Фло! — отчаянно крикнул Батлер и бросился назад, к тому месту, где совсем недавно стояла милая белокурая женщина с красивыми глазами цвета утреннего неба. Женщина, оставившая дома маленькую дочку и пустившаяся в путь по космической дороге из звездного кирпича, за миллионы километров, к Городу на Берегу Красного Гора.
Длинноногий пилот обогнал его и как вкопанный застыл у стены.
У стены, поглотившей Флоренс.
Именно поглотившей. Астронавты стояли перед прозрачным прямоугольником, в который превратилась часть стены, — словно перед стеклянной дверью. Оттуда расширившимися от ужаса глазами смотрела на них Флоренс. Оранжевое — на темном… Смотрела, — но не видела их. Она застыла, вытянувшись в струнку, руки ее были притиснуты к бокам, погасший фонарь впечатался в ткань комбинезона. Лицо Флоренс было искажено гримасой боли, и создавалось впечатление, что какие-то невидимые тиски сжимают ее тело со всех сторон.
Нет, вовсе не стеклянная дверь была перед ними, а прозрачная стенка саркофага, предназначенного отнюдь не для живых, а для мертвых.
Флоренс, видимо, кричала, застыв в неестественной сдавленной позе, но в тоннель не доносилось ни звука.
Пилот, растопырив пальцы, нанес резкий удар напряженной ладонью, но там был материал явно попрочнее стекла.
— Фло! — Ареолог выхватил пистолет и начал с силой бить рукояткой в стенку. Стрелять он не решился.
Прозрачный прямоугольник потускнел. Прежде чем он вновь превратился в обычную стену, Алекс и Свен успели заметить, что Флоренс быстро отдаляется от них, не меняя позы. Словно ее потянули на веревке, как таскали в старину за конями трупы поверженных врагов.
— Господи, что же это такое?… — выдавил из себя Торнссон.
Батлер не сводил взгляда с серой гладкой поверхности, за которой исчезла Флоренс, — и вдруг что-то сильно толкнуло его в спину. Он, не выпуская пистолета, машинально выставил перед собой руки, пытаясь смягчить удар о стену. Но вместо твердой поверхности встретил совсем другое — и начал погружаться во что-то, похожее на густой податливый сироп, на болотную топь, засасывающую его тело.
— Держись! — Пилот, проявив молниеносную реакцию, вцепился в пояс Батлера, не давая ареологу сгинуть в обманке-стене.
Алекс не успел ничего сообразить — последовал новый мощный толчок, и они оба рухнули в темноту.
Еще через несколько мгновений ошеломленный ареолог понял, что уже никуда не летит, а то ли стоит, то ли висит в кромешной мгле, и кости его трещат, и трудно дышать… Те же невидимые тиски, что терзали Флоренс, принялись за него — и он чувствовал, что глаза его вот-вот выскочат из глазниц, как у кролика, которого ударили палкой по затылку. В ушах шумело все сильнее и сильнее, невидимка все крепче сжимал железные объятия — и Батлер, задыхаясь, беззвучно разевая рот, не в состоянии пошевелиться, с внезапной предельной ясностью понял, что сейчас умрет…
17
— Пропади оно пропадом, это проклятое золото! — в сердцах сказал Леопольд Каталински и, допив сок, швырнул на пол пустую упаковку.
Выразив таким образом свое отношение к закончившейся четверть часа назад разгрузке «консервной банки», которая вернулась на борт корабля-матки, — а может быть, и не только к разгрузке, — он обессиленно развалился в кресле и закрыл глаза. Вид у него был неважный, и если бы не биостимуляторы, инженер вряд ли продержался бы так долго и сделал то, что он сделал: заполнил модуль контейнерами, взлетел с Марса и довел «консервную банку» до «Арго», а затем вместе с командиром выгрузил золотую добычу.
Эдвард Маклайн никак не отреагировал на эту вспышку раздражения своего подчиненного и партнера по экипажу. Единственного оставшегося партнера… Командир так и не притронулся к еде. Он сидел за столом напротив инженера, тяжелым взглядом впившись в переборку. И, стиснув зубы, ждал, когда же придет ответ из ЦУПа. Окончательный ответ.
Впрочем, каким бы ни был этот ответ, Маклайн уже принял решение.
В отсеке царила тишина. Как в склепе.
Каталински попытался приоткрыть глаза, но веки были тяжелыми, словно камни, и не слушались его. Он устал не только и не столько физически, сколько морально — от душевных метаний, от осознания того ужасного факта, что трое его коллег, скорее всего, никогда уже не вернутся под ласковые земные небеса…
Несколько часов назад, там, на марсианской равнине, он продолжал прилежно загружать контейнеры, заставляя себя думать только об этом, отгоняя тревожные мысли, — а никто из коллег так и не выходил на связь. Вслед за Батлером и Флоренс пропал Свен… Не так уж долго оставалось до вечера — и Каталински просто не знал, что ему делать. Наплевать на инструкцию, наплевать на задание, бросить все и бежать на помощь? И тоже угодить в какую-нибудь ловушку? Тоже сгинуть? Разве могли отказать рации у всех троих? Ему не хотелось верить в то, что случилось непоправимое, но и сидеть за приборной панелью экскаватора, словно ничего не произошло, он тоже не мог. Какая тут работа, когда пропали трое… сразу трое! Что, ну что делать?… Конечно, гораздо проще и легче, когда за тебя принимает решение кто-то другой… Командир — на то он и командир, ему, в конце концов, именно за это и платят, и наверняка побольше, чем ему, инженеру Леопольду Каталински… Но и с «Арго» нет связи!
Не в силах больше терпеть эти внутренние метания, в клочки рвущие душу, Каталински все-таки заглушил двигатель экскаватора и выбрался из котлована. Стоя на кизеритовом отвале, он оглядел зловеще тихую равнину. Никого не было на пустынном пространстве, одинокой точкой темнел вдали, у горизонта, оставленный Алексом и Флоренс марсоход, и от застывших чужих громадин тянулись черные тени. Подавив в себе желание немедленно, со всех ног броситься туда, к той дыре, где исчезли его коллеги — которая поглотила всех его коллег! — инженер поспешил к модулю. Мысленно умоляя Всевышнего отвлечься от других дел и наладить радиосвязь.
И Всевышний внял его мольбам — видимо, с Марса до него было ближе, чем с Земли. Незримый купол, объявший Кидонию, дал трещину — и командир с инженером услышали друг друга.
Только никакой радости Эдварду Маклайну это общение не принесло. Он был реалистом, и всегда исходил из самого худшего. Потому что в реальной жизни, в отличие от псевдобытия голливудских поделок, зачастую брал верх наисквернейший вариант.
Выслушав сообщение инженера, Маклайн железной рукой загнал все эмоции в прочную клетку и категорически запретил инженеру предпринимать поиски пропавших. Каталински должен был в самом спешном темпе закончить погрузку контейнеров с золотом и доставить «консервную банку» в грузовое «корыто» корабля-матки. Потом Маклайн намеревался, в авральном порядке разгрузив модуль, вновь погнать его на Марс и попытаться отыскать пропавших. Он готов был даже оставить инженера на борту «Арго» и в одиночку приняться за поиски.
