Александр Тихонов - Кремль 2222. Легенды выживших (сборник)
Анна почувствовала его неловкость. И в душе простила сразу же. Василий человек подневольный. Приказ получен – выполнен. Иначе и быть не могло. Девушка проявила милосердие, отвела взгляд – и услышала, как облегченно вздохнул Василий.
Дознаватели перевернули вверх дном все, выпотрошив даже нехитрые матрацы на постелях, чем довели до истерики перепуганную Оксану. Они тщательно перетрясли все платья Анны. А когда приказали раздеться и распустить волосы, Василий все же не выдержал – отвернулся к окну. Явно что-то искали, но не говорили что именно. Ничего не найдя, ушли, даже не подумав извиниться.
После их ухода девушка до глубокой ночи приводила комнату в порядок, пытаясь стереть из памяти свое унижение.
На следующий день в лазарете Анна рассказала об этом Пантелеймону.
– …и один из них был Василий! – Девушка непроизвольно шмыгнула носом.
– Твое счастье, девочка, что с ними был Василий. Все могло закончиться гораздо хуже. Терпи, скоро все это будет неважно. Нео кучкуются возле кремлевских стен. С каждым днем они все наглее, и их много. Видимо, пронюхали о том, что основная часть дружины отрезана от нас Садовым Кольцом. К штурму готовятся. Раз так, то и нам нечего терять время даром.
В лазарет были срочно вызваны все лекари и ученики, у которых был в этот день выходной. Совместными усилиями они заготовили большое количество перевязочного материала, пересчитали и расфасовали обезболивающие снадобья. Провели перестановку на всех этажах с тем расчетом, чтобы принять потом как можно больше воинов, нуждающихся в помощи лекарей. Часть больных была отпущена по домам, остались только самые тяжелые. Лазарет готовился к штурму.
И он наступил…
Солнце еще не совсем развеяло предрассветные сумерки, а отдельные группы мутантов уже бросились на кремлевские стены. Но пока это были так называемые одиночные вылазки самых голодных и жадных нео. Еще не штурм. Защитники отбрасывали их выстрелами из фузей и стрелами. Но уже имелись раненые.
Анна и практически весь персонал лазарета находились чуть ли не за спинами защитников, утаскивая за ближайшие здания раненых и оказывая первую помощь. Наскоро перевязанные бойцы, хромая и шатаясь, тут же возвращались в строй.
И наконец грянул настоящий штурм. Как-то разом и со всех сторон. Перелетая через стены, падали на землю огромные булыжники, большие бревна и огненные шары, выпущенные осадными машинами мутантов. В эту минуту Анне подумалось, что сегодня не нео идут на штурм, а сам Сатана со своим легионом чертей стучится в кремлевские стены.
Немногочисленные дружинники плечом к плечу со стрельцами, монахами-воинами и пришлыми вестами, как могли, пытались сдержать натиск врагов. Внизу плотной живой стеной группировались пахари и мастеровые. Люди, которым привычнее было держать в руках орудия труда, сегодня взялись за оружие, быстро вспоминая другие навыки, которым каждого кремлевского учили с детства.
Нео посыпались через стены, словно саранча. Их было много, очень много…
Дождь из булыжников и огненных шаров не прекращался. Небо было затянуто дымом. Горела земля. В рядах защитников появлялись заметные бреши. Повсюду слышались выстрелы, лязг стали, крики, вой. На помощь мужчинам уже спешили женщины, помогали Анне и ее товарищам утаскивать раненых. Уже закончились обезболивающие снадобья, вместо них бойцы при перевязке получали лишь ласковые слова девушек: «Терпи, братишка, терпи! Все будет хорошо!»
Трое монахов по личному приказу князя быстро переправляли всех беременных женщин и детей, включая детей вестов, из укрытия в подземные темницы, где стены были самыми прочными. По дороге мальчишки в возрасте от двенадцати лет и старше заявили, что не собираются отсиживаться в укрытиях и готовы вступить в бой.
– Вы что, с ума посходили?! – прокричал один из монахов.
Мальчишки переглянулись между собой и… в одно мгновение, словно бусины, рассыпались по кремлевским улицам в разные стороны.
– Вот ведь, бесенята! Куда ж вы… – только и смог проговорить монах, ошарашенный таким поворотом событий.
Но бегать догонять их времени не было. Что ж, в этом бою любые руки не лишние, даже детские. Не остались в стороне и обитатели Дома Мудрости. Вон сам седобородый отец Филарет со старинным штуцером в руках к Спасской башне бежит, что уж о других говорить?
Все, кто в этот час мог держать в руках оружие, приняли бой. И в глазах защитников не было страха. Ненависть, ярость… и жалость. Они жалели лишь о том, что могут умереть за родные стены только один раз. Потому как не страшно потерять жизнь. Страшно потерять Кремль.
– Учитель!
Справа от себя Анна услышала пронзительный вопль Маришки. Сразу же обернулась, ринулась на крик… Нет, только не это! Пантелеймон пытался утащить раненого с поля боя, но стрела нео, пущенная через стену навесом, догнала его…
Анна подбежала к учителю, присела и положила его голову себе на колени. Он был еще в сознании.
– Анна, продолжай бороться. Не смей отчаиваться. Служи людям до последнего своего вздоха. И моли Бога о помощи. Хоть ты и отреклась от него, Бог все еще с тобой, девочка! – Последние слова Пантелеймона она еле расслышала. Затем он закашлялся, а вскоре затих совсем, прикрыв глаза, – будто уснул. Но это был не сон. Учитель умер.
Анна сидела, словно приговоренная к смертной казни, не обращая внимания на опасность. В ее душе разгорался настоящий пожар. Боль утраты перетекала в ненависть к врагам.
Вдруг мимо нее с заточенной арматуриной в руке пробежала Оксана.
«Как резво бежит, и не скажешь, что на восьмом месяце, – как то некстати подумалось Анне, – глупая, смерти навстречу…» Окончание мысли пришло с опозданием, и девушка не успела даже закричать, чтоб остановить подругу.
Порыв Оксаны был храбрым, но подвига не получилось. Огромный нео, сумевший перебраться через стену и сбежать вниз по всходам, одним ударом выбил оружие из рук девушки, сбив ее с ног. Оксана неуклюже упала на спину. Мутант рывком подобрал арматурину и, скалясь и хохоча, воткнул ее прямо в живот распластанной на земле девушки. В этих новых людях не было ничего человеческого.
Из последних сил Оксана повернула голову, и ее взгляд встретился с взглядом Анны. Тут же из глаз Оксаны потекли две тонкие струйки крови. И параллельно им по Анниным щекам покатились крупные слезы. Соленые ручейки скорби.
Левой рукой Анна закрыла учителю глаза, а пальцы правой обмакнула в его крови. На своей груди в области сердца нарисовала кроваво-красный крест. И прошептала: – Господи, если ты слышишь меня! Если ты все еще со мной, с нами, то сотвори чудо! Спаси нас!
И чудо произошло, хоть Анна еще не знала об этом.
Дружина сумела прорваться через Садовое Кольцо и возле стен Кремля ударила в тыл атакующим нео. Там, за Кольцом, у людей Зоны Трех Заводов им удалось закупить много оружия, и теперь нео несли сокрушительные потери.
Но Анна не знала об этом и знать не могла. Она с удвоенной силой, словно у нее открылось второе дыхание, оттаскивала в сторону и перевязывала раненых, позабыв про страх и усталость. Давно уже закончились перевязочные материалы, и теперь она нещадно рвала на полосы подол своего платья.
Словно кровавым ковром, земля была усыпана трупами людей и мутантов. Думалось, этой пляске смерти не будет конца. Весь Кремль разом оказался в аду. Нет, вернее ад оказался в Кремле.
Но вдруг нестерпимый грохот битвы пошел на убыль. До слуха Анны долетели крики: «Наши! Наши едут!» Как единый, огромный живой организм, закованный в чешуйчатую броню, в ворота Кремля на повозках въезжала дружина. Из-за Садового Кольца они вернулись не с пустыми руками. Неказистые с виду повозки стонали под массивным грузом.
Это была победа. Кремль выстоял.
Бой прекратился. Но не для Анны. Правда, теперь он проходил на привычной для нее территории. В стенах лазарета, куда перетащили раненых. А вот помощников у нее изрядно поубавилось. Чуть меньше половины персонала лазарета теперь лежали на одной из площадей Кремля. Там, куда аккуратно стаскивали трупы для погребального костра.
Потом, уже после похорон, на центральной площади князь лично благодарил особо отличившихся. Отметил и Анну. За верность долгу и самоотверженное служение людям она назначалась главным лекарем лазарета. Вместо ордена ей вручили куда более ценную вещь – нательный крестик. Он был настоящим сокровищем: медный, с четко прорисованной фигуркой распятого Христа, на обороте имел надпись «Спаси и сохрани». Дрожащими руками девушка повесила его на шею, рядом с ключом от перевязочной.
Под вечер, вернувшись в свою комнату, она обнаружила второй подарок. На ее постели лежал аккуратно сложенный белый медицинский халат. За окном промелькнул быстро удаляющийся габаритный силуэт Василия, который ни с кем не спутаешь.
На следующее утро, улыбаясь и гордо выпрямив спину, Анна стояла в коридоре лазарета. В белом халате поверх обычного платья. Перед ней в шеренгу был выстроен весь оставшийся в живых персонал. Правой рукой сжимая на груди крест, Анна торжественно произносила слова:
