Сергей Лукьяненко - Застава

– Ладно, фиг с ним, – неохотно сказал я. – Гадать не стану. Но десять тысяч человек… вот что, среди них не окажется какого-нибудь идейного сотрудника разведки, например? Который доложит начальству – так, мол, и так, получил возможность доступа в иной мир…

– Да власти знают, – усмехнулся Скрипач.

– Что?

– И наши знают, и американцы, и китайцы, и французы. Все знают. Только практической пользы от этого немного. Разведчика-диверсанта через Центрум не зашлешь, верно? Ты где вошел, там и вышел… Ценности таскать? Так их тут немного. Всякую экзотику для ученых и элиты контрабандисты натаскают. Колонизировать Центрум? Во-первых, местные встанут на дыбы, а наше превосходство в вооружении в Центруме не сильно-то поможет. Во-вторых, зачем? Неуютное место для жизни. Но вот открыть для всего населения, что можно убежать в другой мир, за пределы всех земных властей… – Скрипач засмеялся. – Ни одна власть такого не захочет! Ни коммунисты не захотели, «отвлечет от классовой борьбы на Земле», ни капиталисты, «это создаст опасный прецедент уклонения от налогов». Почему все религии осуждают самоубийство, не задумывался? Потому что самоубийство – это бегство из-под власти. Любой власти. А тут не самоубийство, а возможность начать жизнь с чистого листа, да еще и без опостылевших айфонов и интернетов, машин, промышленных загрязнений, транснациональных корпораций, пестицидов, военных угроз. То, что не нужно государствам и властям, может быть очень привлекательно для простых людей. Тем более – каждый человек теоретически носит в себе ключ к другому миру! А вдруг кто-то поймет, как управлять созданием порталов – и все, все на свете смогут в любой момент уйти! А? Понравится это властям?

Я покачал головой.

– Потому и держат в тайне. А если кто-то начинает совсем уж громко и убедительно болтать – его останавливают.

– Вот ведь дрянь какая, – выругался я.

– А то! – хмыкнул Скрипач. – Нет, Центрум не рай, мы-то знаем. Но сама возможность сменить один опостылевший ад на другой – слишком соблазнительна, чтобы о ней знали.

– Всегда есть надежда, что где-то существует рай, – сказал я. Выпитый эль требовал дешевого глубокомыслия.

Видимо, не только у меня, ибо Скрипач ответил:

– Рай – это состояние души, а не точка на карте.

Мы уставились друг на друга, после чего расхохотались.

– Пошли в вагон-ресторан? – предложил Скрипач.

– Только не за элем, – уточнил я.

После этого мы со Скрипачом и подружились, ну или почти подружились. И в Гранце время провели славно – потолкались на рынке контрабандистов и выяснили кое-что полезное (разумеется, никаких арестов и погонь не было – по негласным правилам все разборки пограничников и контрабандистов происходят за пределами городов), и тур по пивным совершили замечательный (включая интересное приключение в стриптиз-пабе и дружеский мордобой с шахтерами, закончившийся примирением и распитием совсем уж чудовищных количеств эля).

Но одна мысль с тех пор накрепко засела у меня в голове.

Если земные власти знают… если тайна путешествий в Центрум – секрет полишинеля… если все давным-давно под контролем…

То среди нас должны быть люди с чистыми руками, горячим сердцем и служебным удостоверением в потайном кармане. Не могут не быть. И у земных властей обязаны быть какие-то свои виды на Центрум. Любая власть старается приспособить для своих нужд все, до чего может дотянуться. И Центрум не исключение.

Только надо понять, для чего он нужен тем, кто любит контролировать все – включая жизнь и смерть.

Железнодорожник был стар, сед и морщинист. Вдобавок он курил трубку, отчего напоминал старого пирата, но одет был в кожаную тужурку со здоровенной кобурой на поясе – отчего походил на путиловского рабочего времен коммунистической революции в России.

Еще у него была синеватая татуировка на гладковыбритой щеке, изображающая маленькую девочку с цветочком в руке. Что вообще уже не лезло ни в какие ворота.

– Клан Тай-Клёус хочет охранять мой поезд? – спросил он. – Небо упало на Центрум! Женщина, ты знаешь, какая сумма отпущена мне на охрану?

– Знаю, – коротко сказала Эйжел.

– Мне бы на эти гроши патронов купить после рейса, – железнодорожник сплюнул.

– Зачем тебе патроны? – Эйжел пожала плечами. – Разве кто-то нападает на поезда, идущие к Разлому?

Железнодорожник захохотал.

– Никто! Но патроны всегда пригодятся. Так ты понимаешь, что ты и твои люди мне не нужны?

– Понимаю, – Эйжел была сама невозмутимость. Я с Ашотом и Хмелем стоял в сторонке, рядом с бойцами клана, и в разговор не вмешивался.

– Надо к Разлому? – уточнил железнодорожник. – Зачем? Искать древние сокровища? Охотиться на мартышей? Ловить рыбу в соляных прудах?

– Люблю путешествия.

– Если любишь – так заплатите за проезд, – железнодорожник пожал плечами. – Охрана мне не нужна, старшая женщина клана. А деньги всегда пригодятся.

– Однажды тебе понадобится охрана, – заметила Эйжел.

– Я старый человек, я езжу одной дорогой, – философски сказал железнодорожник. – Мне не нужна охрана. А через год я уйду на пенсию.

– Да, ты прав, Рой Пагасо, – кивнула Эйжел. – Но твой сын, Брун, и твоя дочь, Альга, ездят опасными путями. Ты так любишь свою дочь, что, когда она заболела синькой, пошел в храм старых забытых богов и наколол обет на левой щеке… а сейчас хочешь денег с клана, который однажды может спасти ей жизнь?

Железнодорожник нахмурился, но уставился на Эйжел с интересом. Потер щеку, кивнул:

– А ты куда умнее, чем кажешься… Ты права. Мой сын мужчина и отвечает за себя сам… но моя дочь давно не слушает умного отца и мотается по самым опасным дорогам Центрума. Если будет нужно, ты встанешь рядом с ней с оружием в руках и смертью в сердце?

Кто-то из наемников глухо заворчал.

– Встану, слово женщины клана, – твердо произнесла Эйжел.

– Платформа ваша, – кивнул железнодорожник. – Пар уже поднят, отправление через десять минут.

– Спасибо, Рой, – кивнула Эйжел. Повернулась к нам, прикрикнула: – Что встали? Уши пылью заросли? На платформу!

Поезд, который вел «безопасным путем» старый железнодорожник, был совсем маленьким. Паровоз с тендером да один вагон – наполовину почтовый, наполовину пассажирский. Правда, пассажиров не было. Ну и платформа охраны, конечно.

– Можете в вагоне ехать, – сказала нам Эйжел. Но мы не сговариваясь пошли с наемниками на платформу, установленную перед паровозом. Как обычно, она была прикрыта легкими броневыми щитами, но, судя по мусору внутри, ей давно никто не пользовался, и паровоз толкал ее только ради устрашения случайных врагов.