Сергей Лукьяненко - Застава

Когда власти Сургана поняли, что пограничники, вначале числившиеся за «дружелюбных дикарей», не только помогают жителям Центрума, но и преследуют свои цели, было уже поздно – те закрепились, обвыклись, расхватали остатки технологий Центрума (именно они обеспечили резкий научно-технический прогресс Земли в девятнадцатом веке и начале двадцатого), и выгнать их стало невозможно. В роли «дружелюбных туземцев» оказались жители Центрума, а земляне – в роли благодетелей-колонизаторов. Земли, которые занимали пограничники, были выкуплены у местных властей или взяты в долгосрочную аренду, местные власти были прикормлены… в общем – пограничникам никто не мешал. Крошечный островок земли в степях между Сурганом, Клондалом и Краймаром, где разместился Главный штаб Корпуса, стал де-факто экстерриториальным образованием, которое «благодарные жители Центрума» предоставили пограничной страже в аренду на «999 лет с правом продления». Когда-то там стоял маленький городок Марине – к земному имени или латинскому слову это название никакого отношения не имело, моря там не было и в помине. Вольный перевод с древнесурганского языка давал что-то поэтичное, вроде «Край высокой травы», но все прекрасно знают, насколько «точны» такие переводы. Но то ли благозвучное и на русский, и на французский слух слово понравилось, то ли расположение между тремя самыми могучими территориями Центрума привлекло – но именно там размещался штаб, академия и прочая инфраструктура пограничников. Я в Марине, кстати, не бывал ни разу, да и никто из нашей заставы, если мне не изменяла память. Городок разросся, очень ценил свое привилегированное положение и занимался исключительно обслуживанием пограничников. Ну и шпионажем за ними, наверняка – политику никто не отменял и в Центруме.

Но наше руководство обидки и излишнее любопытство местных властителей не смущали. Как ни крути, мы и впрямь помогали жителям Центрума поддерживать порядок. Вот только основная их цель, по мнению Эйжел, была другой – найти тех таинственных врагов, что уничтожили цивилизацию Центрума.

Не из желания заступиться за центральный мир, разумеется. А чтобы не допустить такой же катастрофы на Земле. Ибо наш мир стремительно догнал Центрум в эпоху его расцвета (пусть даже и пользуясь их технологиями), после пошел дальше. И не было никаких оснований полагать, что цивилизация, безжалостно повергшая в хаос и варварство один мир, сделает исключение для другого – нашего.

– Хорошо, – сказал я, дослушав Эйжел. – Верю. Наверное, это правда, не спорю. Но мы же вам не враги? Ты же сама понимаешь – земляне этого не делали. Ручки у нас были коротки для такого… да и сейчас не длиннее.

– Не враги, – спокойно подтвердила Эйжел. – Но враги – они есть. Я знаю. И если твое начальство из штаба вдруг решило арестовать целую заставу, тут только одна причина может быть. Кого-то из вас подозревают… в работе на Очаг!

Хорошо она сказала «Очаг». Выделила слово. Заглавная буква даже в речи литаврами прогремела. Я засмеялся. Эйжел надула губки, но терпеливо ждала.

– Кого, Эйжел? – спросил я. – Мы все – земляне. Это раз! Все! Я всех наших видел на Земле, жители иных миров не могут там оказаться.

– Могут, если кто-то из ваших проведет, – поправила Эйжел.

– И что? Кто-то из наших работает на врага, который уничтожил один мир и готов уничтожить наш, родной и любимый? Пособничая ему либо так, либо эдак? С чего вдруг?

– А ты уверен, что все вы обожаете ваш мир? – спросила Эйжел. – И потому вы, пограничники, так мало в нем живете, все больше у нас?

Я замолчал.

– Больше скажу, – продолжала Эйжел. – Эта твоя «странность»… что ползаставы арестовали, а на вас вдруг болт забили. Знаешь, что это значит? Среди арестованных был тот, кого хотели взять. Вы им уже не нужны, перед вами, может быть, вообще извинятся и новые звания присвоят.

– И кто понял, что среди арестованных – враг? Спецназ Клондала?

– Операцию проводила Служба собственной безопасности пограничников, – сказала Эйжел. – Три дня назад прибыло пять человек литерным поездом. Клондальский спецназ – тьфу. Мясо. Залили заставу газом, потом передали спящих вашим людям. Те нацепили пленным наручники, спешно ринулись на вокзал и своим поездом рванули в Марине.

Я пристально посмотрел ей в глаза.

– Что я, дура? – спросила Эйжел. – Что у меня, ушей нет, глаз нет? Или они на жопе крепятся, а голова отсутствует? Я одному рада – что ты на свободе. Значит ты – не из врагов. Ты наш. Хороший. Только наивный.

– Ерунда, – сказал я как мог твердо. – Ерунда, Эйжел. Я всех наших знаю как облупленных. Никто из них не предатель… тем более всего человечества.

Эйжел пожала плечами. Вздохнула.

– Ну что, я тебя предупредила, Ударник. Хорошо, если ты прав. Хороший ты человек. Но мой совет – прежде чем натворить глупостей, свяжись с вашим штабом и спроси, что происходит. Уверен, тебе честно ответят.

– Или посадят за решетку, – кивнул я. – Спасибо за предупреждение… и за совет. Наверное, мне можно ни о чем тебя и не спрашивать… извини, что помешал отдыху.

Эйжел помолчала, потом спросила:

– А что там… на заставе? Ее хоть не спалили?

– Нет. Все перерыли, людей увели, пса пристрелили… Разгром и запустение, возвращаться не хочется.

– А я бы предложила сходить, – сказала Эйжел. – Хочешь, вместе сходим? Я умею искать. Может быть, поймем, из-за чего ваших арестовали.

– Нет, Эйжел, – я покачал головой. – Нечего там искать, и возвращаться я не стану, времени нет. Мне надо в Марине…

– Понятно… – Эйжел задумалась, поглядывая на меня. Потом спросила: – Ты хотел узнать, помогу ли я отбить ваших ребят?

Я молча кивнул.

– Конечно, помогу, – кивнула Эйжел.

– Что? – растерялся я.

– Помогу, – повторила девушка. – Марине штурмовать не стану, это смешно, а вот по пути отбить – помогу. Только надо придумать, как догнать погранцов. У них литерный, у них золотой пропуск от железнодорожников, им всюду зеленый семафор; вода и уголь в паровоз в первую очередь из резерва станции. Выехали они этой ночью, примерно пятнадцать часов назад. По железке мы их никак не догоним. Если придумаешь, как догнать, – поможем.

– Самолет бы… – пробормотал я, прекрасно понимая, что это нереально. Ни я, ни Скрипач, ни Хмель не сумеем протащить в Центрум самолет – даже если добудем его на Земле. И управлять не сумеем. А просуществует он здесь от силы несколько часов, да и то, если найти самый старый, примитивный, и как-нибудь максимально герметизировать бензобак… – Эйжел, по железке никак?

– У них фора пятнадцать часов, прекрасный локомотив и зеленый семафор, – кротко повторила Эйжел. Может, она потому и пообещала помощь, что понимала – я не смогу ей воспользоваться?