Последний Герой. Том 8 - Рафаэль Дамиров
Дверь распахнулась — вошли три девушки в вызывающих нарядах: короткие юбки, глубокое декольте, блеск губ и искусственные улыбки. Быков, как истинный хозяин вечера, встал, прошелся перед строем, первым делом шлёпнул одну по заднице, потом вторую. Те захихикали, защебетали, изображая лёгкость и восторг, но по глазам было видно — рутина, обыденная работа. Они умело играли роль восторженных дурочек, будто бы без ума от желания потрахаться с богатыми клиентами в бане.
Тем временем Измаил и Марк притаились в кустах за забором, наблюдая.
— Всё, девки пошли, — прошептал Измаил. — Сейчас… готовься снимать. Делаем фотосъёмку, потом я попробую подкрасться ближе и записать видео.
— Смотри, — шепнул Марк. — Вон какой у них мордоворот стоит. Лысый, челюсть как у Таноса.
Он кивнул на Мамедова, что стоял на крыльце, настороженно глядя в темноту:
— Он вынюхивает что-то, охранник. Лучше не рискуй. Давай издалека всё заснимем… или обойдём, с того торца, в окно попробуем.
— Подождём, — предложил Измаил. — Когда этот мордоворот уйдёт.
Но Мамедов не уходил. Он стоял неподвижно, хмурясь, зорко глядя в ночь.
— Чёрт, — прошипел Марк. — Опасно становится. Вдруг нас услышит? Может что-то унюхал? Почему не уходит?
— Да нет, — шепнул Измаил. — Если бы просёк, уже бы пушку достал.
Наконец Мамедов медленно развернулся и вошёл внутрь домика.
— Есть, можно ближе подойти, — выдохнул Измаил. — Давай камеру. Я смотаюсь, быстренько сниму, пока он внутри.
— Не рискуй, — ответил Марк. — Давай лучше подождём. Клиент выйдет с девками из бани. Всяко захочет охладиться, в пруд плюхнется или ещё что-нибудь. И отсюда снимем.
— А если не выйдет? — сжал зубы Измаил. — А если он там их внутри трахнет и домой выпроводит?
— Не хочу чтобы ты рисковал…
— Давай камеру, — выдохнул Измаил, вырывая технику у напарника.
Марк разжал пальцы. Его напарник скользнул из-за кустов и короткой перебежкой пересёк освещённый участок, прижался к стене из мощного кругляка, с коваными ручками на двери и узкими окнами. Прошёл вдоль стены, завернул за угол, затаился у окошка. Оно не зашторено. Прекрасный ракурс.
Измаил вскинул объектив. На экране — мэр, кувыркающийся на огромной двуспальной кровати в приватной комнате сразу с двумя цыпочками. Всё чётко, свет, что надо, видно лица. Это просто сказка.
— Есть, — прошептал он сам себе. — Дело сделано.
Он улыбнулся, отступая в темноту. Сегодня им не придётся больше шататься по кустам и выслеживать объект, словно охотник добычу — работа выполнена идеально.
Лишь только он это подумал, как вдруг за спиной раздался шорох. Измаил резко обернулся — никого. Показалось?
Сердце стукнуло в висках, а ладони вмиг вспотели, камера скользнула в руке. Удержал.
«Чёрт», — промелькнуло в голове, — «Спалился».
Охрана? Нет — охрана бы выскочила и заломила руки. Тогда кто там, в кустах, притаился? Там явно кто-то был.
— Кто здесь? — прошептал Измаил, замерев и не смея сдвинуться с места.
Сказал очень тихо, но он был уверен: тот, кто притаился в зарослях, его услышит.
Кто же там? В голову полезли нехорошие мысли. Какой-то извращенец, маньяк, подсматривающий за сексуальными игрищами в сауне…. и от этой мысли стало совсем не по себе.
Он очень боялся. Эта вылазка — один из самых отчаянных поступков в его жизни. Обычно он снимал днём, в людных местах, из машины или с какого-нибудь столика в ресторане. А тут — неизвестная опасность, кусты, ночь.
— Кто здесь? — повторил он, уже громче, направил на предполагаемое место источника звука объектив и, ощущая, как дрожит рука, нажал на запись.
— Я вас снимаю! — выкрикнул он. — Выходите! Если вы мне причините хоть какой-то вред — я вас сниму на камеру!
Это было самое глупое, что он мог сказать, он сам это понимал. Но сейчас им правил страх, а не разум.
Из зарослей вышел чёрный силуэт: тёмная куртка, чёрная трикотажная маска на пол-лица. В полумраке лишь блеснули глаза — холодно, безжалостно, будто сам демон стоял перед Измаилом. Человек и его шаги были слишком спокойны, слишком уверены.
— Я вас снимаю, не подходите ко мне, — громче крикнул Измаил, пытаясь придать голосу храбрость.
— Тише, ты, — прохрипел незнакомец. — Не шуми.
Измаил попятиться назад… шаг, другой, третий… И вот он прижался к стене бани и мельком заглянул в окно, где развлекался градоначальник с бабами. Взглянул на мгновение, будто хотел просить помощи у объекта. А потом снова в ужасе уставился на незнакомца. У того в руке блеснул нож.
— Не подходите! — пролепетал Измаил, и в ту же секунду нападавший рванул на него.
Три молниеносных взамха, и Измаил рухнул на землю. Удары были быстрыми, короткими и отточенными.
Жертва не успела даже вскрикнуть. Да и музыка из комнаты отдыха глушила всё вокруг — мир за стеклом продолжал жить своей жизнью, не слыша боли в темноте ночи снаружи.
Убийца молча поднял камеру, хладнокровно проверил, что на ней записано, потом спокойно потащил тело и аппарат вглубь зарослей.
Он пришёл за мэром — первая попытка провалилась, и теперь снова все пошло не по плану — вмешался папарацци, и его пришлось убрать, но это не выбило маньяка из колеи. Энергия, которую он копил на эту ночную охоту, сейчас нашла выход на том, кто мешал его планам, и на том, кто мог выдать его замыслы.
* * *
Марк ждал напарника, притаившись в кустах. Холод пробирался под одежду, тело затекло. Он несколько раз тянулся к телефону — набрать Измаила, но каждый раз останавливался. Даже без звука экран мог выдать его отблеском, а вибрация — шумом в тишине.
Прошло двадцать минут. Потом тридцать. Потом час.
«Нет», — подумал Марк, — «Он уже должен был вернуться».
Неприятная тяжесть осела в груди. Сердце забилось чаще. Он сглотнул, выругался шёпотом и развернулся, чтобы уходить.
Всё, пора. Какая-то неясная и страшная опасность ощутимо витала в воздухе. Что-то произошло. В голове роились тревожные мысли: зря мы подписались на этот контракт, ой зря…
Надо было сидеть в столице, хлопать по заказу изменщиков, снимать любовниц и рубить лёгкие деньги — без риска, без провинциальной грязи, без ночных рискованных вылазок.
А тут чёртов Камнегорск,
