Анна Китаева - Одержимые Зоной
Мышке вдруг стало жутко. Болото, закат, хрипловатый бас проводника вогнали ее в какое-то гипнотическое оцепенение. Похоже, Кайман тоже испытал нечто подобное, потому что он вдруг вспылил:
— Да что ты нам зубы заговариваешь? Чего мы тут торчим вообще? Ждем, когда гнус вылетит?
Сталкер шагнул было вперед, но Можай крепко придержал его за плечо. Ростом проводник чуть уступал Кайману, но тяжелой мужской силы в нем чувствовалось больше.
— Погоди, — спокойно сказал он.
Заросли болотной травы вдруг заколыхались, как под ветром. Вот только воздух был неподвижным, ни дуновения ветерка. Трава раскачивалась все сильнее, жесткие листья и стебли с сухим шелестом терлись друг о друга. Волна катилась справа налево, словно незримый ветер дул с севера. Невидимое нечто прошелестело мимо людей дальше на юг, и трава успокоилась. Громко чихнул Симба.
— Теперь можем идти дальше. Я ж говорю, момент надо ловить.
— Что это было? — пробормотала Мышка. — Оно не вернется?
— Не вернется, — успокоил ее проводник. — А что это, я не знаю. Местное явление. Названия не имеет.
— Опасное? — недоверчиво спросил Кайман.
— Я не проверял, — пожал плечами Можай. — Хочешь, догони его и проверь сам.
— Нет, спасибо, — буркнул сталкер.
Проводник молча забросил на плечо рюкзак и двинулся вперед. Мышка заторопилась за ним. Некоторое время она еще вздрагивала от шелестов и шорохов, но всякий раз это оказывался пес проводника, который по своему обыкновению бежал то слева, то справа от людей, забегал вперед и возвращался с неожиданной стороны. В конце концов девушка перестала тревожиться. Псевдопес надежно охранял отряд. Из всех переходов по Зоне путешествие в компании Можая и Симбы оказалось самым безопасным. Ей даже стрелять ни разу не пришлось.
Широкая полоса прибрежной травы закончилась. Под ногами захлюпала и зачавкала грязь. Болото было похоже на Затон — островки суши перемежались небольшими озерцами, и везде в изобилии рос высоченный камыш. Разница была в том, что на Затоне озерца имели глубину по щиколотку, максимум по колено — а здесь, как объяснил Можай, можно было уйти под воду с головой. Опытный человек, наверное, мог отличить глубокий бочаг от мелкой лужицы по оттенку воды или по чему-нибудь еще, но на Мышкин взгляд все они были одинаковы.
Сухих мест здесь не было. В лучшем случае попадались участки влажной почвы, но преимущественно приходилось вышагивать по скользкой грязище, которая облепляла ботинки, делая их неподъемными. Проводник вел их одному ему известным маршрутом, изредка сверяясь с наладонником. Петляя и кружа, они мучительно медленно продвигались на запад, вглубь болот.
Людей сопровождало облако гнуса и комаров. Репеллент отталкивал их, но насекомые не улетали далеко, а вились у каждого над загривком. Над Болотом стоял неумолчный комариный звон.
В очередной раз остановившись, чтобы перевести дух, Мышка обнаружила, что солнце село.
— Долго еще? — взмолилась она. — Мы что же, и ночью будем идти?
— Сейчас выйдем на островок побольше, отдохнем, — бросил ей проводник.
Мышка насупилась. Отдых — это прекрасно, но ответа на свой вопрос она не получила. Называется «шагай, дура, и не вякай». Та же манера поведения, которая так раздражала ее в Каймане. Черт бы побрал этих мужчин!
Островок оказался достаточно велик, чтобы посредине его было сухо. На нем даже росло несколько плакучих ив. На северной стороне островка угнездилась большая «электра». В сумерках была отлично видна лиловая полусфера, вспыхивающая изнутри молниями.
— Красиво… — выдохнула Мышка.
Она не могла оторвать завороженного взгляда от аномалии.
— Красиво, — согласился Можай. — И безопасно, не вляпаешься. А по соседству тут большой остров с «жарками», вот уж где я не советую по ночам разгуливать.
Кайман сбросил рюкзак, привалился спиной к дереву и со вздохом вытянул ноги.
— Устал, — признался он. — Сколько лет по Зоне хожу, на Болота не совался. И теперь вижу, что очень правильно делал. Грязь — не моя стихия.
Мышка молча последовала примеру сталкера. Только усевшись, девушка поняла, насколько устала. Ноги гудели, все тело ныло. Неужели еще придется идти? Она согласна ночевать здесь, лишь бы не двигаться с места.
Проводник не спешил усаживаться для отдыха. Свой рюкзак он, правда, тоже снял, но затем отошел на дальний конец острова, подозвал к себе Симбу, присел перед ним на корточки и стал что-то втолковывать псу. Мышка помотала головой — в синих сполохах «электры» ей показалось, что пес утвердительно кивнул в ответ на слова хозяина. Нет, это уж чересчур! Наверное, она засыпает от усталости, вот и мерещится всякое. Симба бесшумно нырнул в камыши, а проводник наконец присоединился к Кайману и Мышке и немедленно закурил.
— Подождем, — обронил он. — Ты вообще можешь поспать. Мышонок. Симба около часа будет бегать.
— Объяснишь, в чем дело? — вежливо спросил Кайман. — А то я как-то перестал понимать, что мы делаем.
— Объясню, — не стал отпираться Можай. — Что такое «прыгунок» знаешь? Или надо рассказывать?
— Знаю.
— Ну, тогда совсем просто.
«Прыгунок»? Начавшая было задремывать Мышка открыла глаза. А, ну да, это такой артефакт, как у дяди Миши. Тот, что позволяет перемещаться в пределах определенной территории. Хм, интересно…
Проводник затянулся сигаретой, выпустил большой клуб дыма. В этот миг «электра» полыхнула особенно сильным разрядом, осветив весь остров и подсветив дым. Мышка даже взбодрилась от восхищения.
— У меня есть «прыгунок», центр действия которого — дом Доктора на Болоте, — пояснил проводник. — Ну, точнее сказать, «прыгунок» принадлежит Доктору, но настроен он на меня. Отсюда, где мы сейчас находимся, я уже могу доставить вас с помощью «прыгунка» к Доктору. Так что идти нам больше не понадобится. Как только Симба принесет артефакт, мы прыгнем в нужную точку.
— А почему ты его не носишь с собой? — удивилась Мышка. Уже задав вопрос, она вспомнила, что слышала на этот счет от
Каймана и дяди Миши, но было поздно. Пришлось строить гримасу наивной девочки и выслушивать обстоятельное разъяснение Можая.
— «Прыгунок» нельзя выносить за пределы его радиуса действия. Сбивается настройка на хозяина — раз. И — два — артефакт вообще может испортиться. Ну, не совсем испортиться, а так, типа заглючить. Будешь потом попадать не куда хочешь, а куда попало, пока глюки не пройдут.
— А еще, — прищурился Кайман, — лучше, чтобы никто не знал, где он находится, верно?
— Верно, — согласился проводник. — Мало ли кто захочет попасть к Доктору без его ведома. Вот вы, например, при всем желании не сможете рассказать, где спрятан «прыгунок». Потому что не видели. А без «прыгунка»…
Он замолк и сделал затейливое движение пальцами, словно то ли откручивал что-то, то ли выворачивал наизнанку.
— Без «прыгунка» никак? — Мышка попыталась перевести его жест в слова.
— Не то чтобы никак, — усмехнулся Можай. — Но до такой степени непросто, что тех, кто к нему доберется своим ходом, Доктор непременно примет. Значит, им очень уж сильно надо. Это он сам так говорит.
— А…
Девушка не успела задать вопрос. Что-то упругое и тонкое протянулось из-за ее спины, скользнуло по шее, коснулось щеки и отпрянуло. Лиана? Щупальце? Мышка вскочила.
— Кто здесь?
Сильные руки дернули ее на себя. Прямо перед липом девушки из ниоткуда, как морок из темноты, возникла страшная образина — вытянутая яйцеобразная голова, круглые глаза, две дырки на месте носа и щупальца вокруг темного провала рта. Щупалец было много — короткие отростки, длинные, огромные, — и они все шевелились. Мышка заорала не своим голосом и попыталась вырваться из страшной хватки. Ей не удалось. Длинные щупальца, словно живущие своей жизнью, потянулись к ней, нашарили шею. Противно заболела кожа, как под банками-присосками, которые бабушка ставила ей в детстве от простуды. Кровосос вытягивал из Мышки кровь прямо через кожу, и это показалось ей невообразимо гадким, отвратительным.
Девушка забилась в лапах твари, попыталась закричать. Все плыло перед глазами, ее затошнило от слабости, и Мышка поняла, что теряет сознание.
Последняя картинка врезалась ей в память — внимательные, холодные, совершенно нечеловеческие глаза кровососа и щупальца, темные от крови. Ее крови.
25
Сталкер Кайман, Болота
Мышка подорвалась с места и что-то спросила — так тихо, что Кайман не расслышал слов. А в следующий миг девчонка уже орала, как будто ее режут. Вопль оборвался придушенным вскриком. Кайман стремительно вскочил с места, хватаясь за автомат. Проводник уже был на ногах. А Мышки — Мышки под ивой не было.
Что-то мелькнуло за деревьями, какие-то тени, пятна, рассыпающиеся, как узоры в калейдоскопе. Раздался тяжелый топот босых ног. Синие вспышки «электры» превращали происходящее в череду безумных стоп-кадров. Можай выхватил что-то из кармана, переломил пополам, бросил к ногам — и весь остров залил белый химический свет люминофора. Черные скрюченные тени ив словно расплескались по сторонам, устремились прочь, на болото.
