Владимир Корн - Энстадская бездна
— Люк, я передумала, — как ни в чем не бывало, сообщила девушка. — Вдруг этой несчастной пленнице потребуется моя помощь.
— Пошли, Люк, — подхватила она меня под руку. Затем, взглянув на мое лицо, добавила. — И не беспокойся ты: все будет хорошо, я чувствую.
Мы прошли к дереву, где по-прежнему стояла привязанная к нему девушка. Паури — не каннибалы, это еще первооткрыватель архипелага Иоахим Габстел утверждал. Но иные обычаи у них очень жестокие, и им ничего не стоит оставить привязанной девушку и спокойно уйти, обрекая ее на мучительную смерть.
— Лард, — указал я глазами на Николь: мол, следи за ней. На твоей совести будет, если с девушкой что-нибудь случится.
Меня, практически однорукого, не хватит, чтобы ее защитить, да и на мне главное: вести переговоры. А они должны пройти гладко, меньше всего в мои намерения входит поссориться с паури. Иначе — промолчат о приближении тайфуна, слова не скажут, что, если, сорвать это листик, хорошенько размять его и втереть в десны, то яд нейтрализуется и так далее. Аделард кивнул: сделаю, и мягким, со стороны кажущимся мелким единственным шагом, вдруг оказался рядом с Николь, стоявшей довольно далеко от него.
Я нашел взглядом человека, явно выглядевшим старшим среди аборигенов.
Всем бы своим видом — осанкой, дородностью и выражением лица он внушал бы к себе уважение, если бы не одно но: его наряд смотрелся крайне нелепо. Набедренная повязка и высокие, значительно выше колен сапоги для верховой езды с ярко блестевшими длинными шпорами. И где он только их выкопал? Ну не наездники паури, до появления переселенцев с материка они и знать не знали, что в мире существует такие животные, как лошадь. Шляпа на нем была солидная: в такой впору воскресным вечерком прогуляться под руку с женой по столице герцогства Диграну, степенно приветствуя знакомых. И женская блузка, желтенькая, с рющечками, оборками и с множеством перламутровых пуговок, не застегнутых ни на одну, и потому обнажавшую могучую, всю покрытую цветными татуировками грудь.
Но взгляд был хорош, и он явно говорил: 'Понимаю, господа, вы прибыли к нам с неба, с летучего корабля, вы почти что потомки богов, но это моя земля, и хозяин на ней никто иной как я'.
Вообще-то я заготовил фразу: 'Пролетал, мол, над вами, увидел девушку, влюбился в нее без памяти, и теперь мне жизни без нее нет. Отдайте мне ее, а я вас за это стальными мачете отличного качества отблагодарю'.
Но после того как вместе с нами увязалась Николь, стало понятно, что фраза не к случаю, иначе жизни мне точно не будет. Сама Николь подошла к жертве у дерева и погладила ее по щеке: потерпи, мол. Затем обратилась к Ларду:
— Аделард, дай мне свой кинжал, — и тот безропотно извлек его, после чего протянул рукоятью вперед.
В руках Николь кинжал выглядел настоящим мечом. Им-то она и начала пилить связывающие паурянку веревки.
'М-м-м, — простонал я внутри себя. — Ну зачем ты так торопишься? Даже если паури не возмутятся, они обязательно поднимут за девушку цену. Ведь ясно же, что без выкупа дело не обойдется'. С другой стороны, едва Николь разрезала путы, как девушка со стоном сползла на землю.
— Аделард, возьми ее на руки, — и когда тот подхватил паурянку, добавила, взглянув на меня. — Пойдем, здесь без нас разберутся.
После чего первой зашагала к трапу. И мне оставалось только, что обратиться к Родригу:
— Сопроводи их на всякий случай, мало ли что может случиться. Особенно сейчас, когда руки у Ларда заняты.
Поступок Николь смешал все мои планы, и предстояло выкручиваться на ходу.
— Амсей, вы говорили, что можете общаться на их языке. Так скажите им, что девушку мы забираем. Естественно, заплатив за нее разумный выкуп. Разумный, — на всякий случай повторил я: мало ли им чего захочется.
Язык паури показался мне довольно мелодичным. По крайней мере, не язык чируков из джунглей Эгастера, тот рев рассерженных павианов напоминает.
Они обменялись несколькими фразами, после чего Амсей сообщил:
— Они как бы и не против, капитан, но не все так просто.
'Цену набивают, — мелькнула у меня скептическая мысль. — Ну что ж, поторгуемся. Главное, что вообще можно решить этот вопрос мирным путем'.
— Что вы хотите за нее получить? — посмотрел я на вождя аборигенов.
Тот ответил мне взглядом: 'Не все так просто в этом мире, как мне и тебе хотелось бы. Далеко не так просто'.
И верно, вперед вышел еще один паури, на это раз весь какой-то мелкий, щуплый, лысый, морщинистый, согбенный прожитыми годами почти пополам.
'Шаман, определенно шаман. Или знахарь. С ним договориться будет намного сложнее: судя по его виду, у него совсем другие понятия о земных благах'.
Вот у кого в голосе отсутствовала всякая мелодичность: старик говорил визгливо, подвывая в конце каждой фразы.
'Профессиональная привычка', - мне с трудом удалось удержаться от того, чтобы не сморщиться: от него, даже за несколько шагов несло какой-то кислой затхлостью. Трудно передать словами этот запах, но он мне показался отвратительным.
— Ведьма… колдунья… шаири… Именно из-за нее в деревню повадился мануцил.
Амсей переводил не дословно, вероятно, из каждой фразы он передавал только общий смысл, иначе бы ему пришлось тараторить не переставая, повторяя все слова оратора.
'Сейчас в экстаз войдет, после чего упадет на землю, и изо рта у него покажется пена'.
Видел я однажды в Джессоре на центральной площади города, нечто подобное. Там один пророк предсказывал, что Создатель прогневался, небо упадет на землю уже завтра, и у людей только и остается времени, что покаяться в своих грехах в храмах Богини-Матери. Чтобы на том свете у Создателя была хоть малейшая причина пожалеть грешников, не дуя на них, и не превращая в пыль. Тогда дело и закончилось катанием по земле, завыванием и пеной изо рта. Но нет, этот сдержался, хоть сил у кликуши пламенная речь забрала очень много: закончив, он все не мог отдышаться.
— Шаири, мануцил — это кто или что?
Мой вопрос адресовался Амсею, но он, пожав плечами, пробормотал: 'Не знаю', и обратился к вождю. Несмотря на свой наряд, тот выглядел обстоятельным человеком, и потому подробно все ему объяснил. Разговаривали они довольно долго, а я стоял и смотрел на шамана, который все никак не мог прийти в себя.
'Именно от него все и зависит, — думал я. — Взгляд вождя был достаточно красноречив. Да и остальные паури поглядывают на этого сморчка с какой-то боязнью. Думаю, натрави он их на нас, и они бросятся, потому что шаман им внушает куда больший страх, нежели люди, летающие по небу на кораблях'.
Вернулись Аделард с Родригом, молча встали по бокам от меня, и я почувствовал себя намного уверенней.
— Мануцил, — наконец, начал объяснять Амсей. — это чудовище. Оно приходит из моря в селение по ночам и крадет людей. За последнее время восемь человек уже пропало. Люди боятся по ночам из хижин выходить.
— Крокодил, что ли?
В Коралловом море, особенно в южной его части, их хватает. И они, из-за своих гигантских размеров, действительно выглядят чудовищами, даже сверху, с борта 'Небесного странника'.
— Нет, не крокодил, — покачал головой тот. — У мануцила, он говорит, хвост раздвоенный, кроме того еще и плавники есть, но пасть такая же зубастая.
— А девушка причем? — задал я вполне закономерный вопрос.
— Она — шаири. Я так до конца и не понял по его объяснениям, что это такое, — движением головы Амсей указал на вождя, — но этот, — тут он кивнул в сторону шамана, — утверждает, что именно девушка его и вызывает.
Бред какой-то — чудовища, шаири.
— Ну, тем проще, — заявил я. — Скажи этому сморчку, что девушку мы забираем, и вызывать мануцила будет некому. А взамен мы дадим им… целых пять мачете.
Сначала я хотел сказать десять мачете, но передумал. Мы паури, можно сказать, от беды спасаем, так какой смысл переплачивать? По сути, это они должны нас отблагодарить.
'Хорошо бы этому вождю еще и платье Николь сплавить. То самое, с коротким подолом. Платье ему непременно должно понравиться: во всем остальном, кроме длины, оно очень красивое. Только ведь и Николь не согласится, и ему явно мало будет, не налезет', - здраво рассуждал я.
Амсей снова заговорил с вождем. По лицу последнего было видно, что как будто бы он и не против, но тут в разговор вмешался отдышавшийся колдун-сморчок. Они поговорили уже втроем, после чего умолкли и посмотрели на меня.
— Ну что они там решили?
Амсей, почесав в затылке, довольно смущенно сказал:
— Тут такое дело, капитан, — немного помявшись, продолжил. — В общем, шаман категорически настаивает, чтобы кто-нибудь из нас на девушке женился. Иначе зло из деревни не уйдет.
— Женился?! Что, прямо сейчас?
— Ну не то, чтобы прямо сейчас… Но дал слово, что женится.
Вот это поворот! Жениться вот так, сразу, на дикарке, да еще, в отличие от многих других паурянок, можно сказать, дурнушке! Кроме того, возможно, что у нее уже имеется пара-тройка детишек: у паури, чем их больше, тем невеста завидней. Ну я-то точно не могу. Так, а кто из наших сможет?
