Эдгар Берроуз - Великий воин
Гонка продолжалась, хотя Амхор остался далеко позади. Под нами простирались долины, когда-то бывшие дном моря. В этих пустынях теперь жили только дикие племена зеленых кочевников. Патрульный корабль шел одним с нами курсом, и большие корабли тоже понемногу подтягивались. Значит, их скорость все же выше, чем у нас. Патруль прекратил стрельбу и просигналил, чтобы мы сдавались. Вместо ответа Баб Таб и я повернули носовую и кормовую пушки к ним. Они снова открыли огонь, стреляя из всех орудий. Я затащил Джанай за орудийный щит, но Баб Табу не повезло. Он внезапно выпрямился во весь рост и рухнул за борт флайера.
Мне было жаль его не только потому, что наши силы существенно сократились, но потому, что он был верный товарищ и хороший боец. Однако он погиб, а оплакивать его было некогда. Он умер, но он все равно хотел умереть в бою. И тело его теперь лежит там, где он хотел бы лежать — на мягкой перине желтого мха, на дне высохшего моря.
Снаряды ударялись о броню бортов, об орудийный шит, не нанося нам вреда. Рубка управления тоже была надежно защищена.
Пока что мы были в безопасности под защитой крепкой брони. Но долго ли она выдержит? Все-таки постоянная бомбардировка должна ослабить металл.
Я крикнул Ур-Раджу, чтобы тот поднялся выше. Стреляя сверху, мы могли бы вывести патрульный корабль из строя.
Наш флайер стал подниматься, и вдруг Ур-Радж показал куда-то вперед. Я посмотрел, и у меня захватило дух. Высоко в небе к нам приближался большой флот военных кораблей. Я не заметил их раньше потому, что был занят боем с флайером противника.
По количеству и размерам кораблей я понял, что это корабли не из Амхора. Но мы находились много ниже их, и поэтому я не мог разглядеть эмблем, по которым можно было понять, чьи это корабли. Однако это и не важно. В чьи бы руки мы не попали, хуже, чем в Амхоре нам не будет. Поэтому я приказал Ур-Раджу держать курс так, чтобы наш флайер оказался между преследователями и этими кораблями. Вряд ли амхорцы будут стрелять, ведь они могут попасть в один из них. Тогда большие орудия военного флота уничтожат корабли амхорцев в мгновение ока. И, действительно, когда мы вышли на нужную позицию, патруль сразу прекратил стрельбу.
Мы быстро приближались к передовому кораблю. Я уже видел воинов, которые свешивались с бортов, глядя на нас. Когда мы подошли совсем близко, Ур-Радж крикнул с радостью:
— Это флот Гелиума!
И тогда я тоже заметил эмблемы на корабле, который был совсем рядом. Сердце мое забилось от радости: Джанай теперь будет спасена! С корабля нас окликнули, спрашивая кто мы.
— Ур-Радж из Хастора, — ответил я. — Падвар флота Гелиума. И два его друга, бежавшие из плена в Амхоре.
Они приказали садиться на борт корабля, и Ур-Радж искусно выполнил маневр. Через несколько секунд наш флайер стоял на палубе большого корабля. Все офицеры и матросы удивленно смотрели на меня, когда я спрыгнул на палубу и помог сойти Джанай. Затем к нам присоединился Ур-Радж.
Тем временем амхорский патруль, узнав эмблемы флота, быстро развернулся и помчался обратно. Скоро весь флот Амхора летел обратно в город. Они знали, что Ур-Радж — из Гелиума и боялись возмездия за его пленение.
Джанай, Ур-Радж и я предстали перед командиром корабля. Ур-Радж без труда доказал, что это и есть он.
— А кто эти двое? — спросил офицер, указывая на Джанай и меня.
— Я друг Вор Дая, — ответил я, — а эта девушка Джанай. Я преданно служил Джону Картеру, и он будет рад узнать, что я жив и здоров.
— Ты Тор-дур-бар?
— Да, — ответил я. — А разве ты меня знаешь?
— Да. Мы летим в Амхор, чтобы отыскать тебя и Джанай.
— Но почему вы решили, что мы именно в Амхоре?
— Это просто. Джон Картер вел флот в Морбус. Но пролетая над Тунолианской Топью, мы увидели красного человека, преследуемого дикарями. Их лодки уже догоняли его, когда мы сбросили на них бомбу. Затем мы спустились ниже и взяли человека на борт. Он сказал, что его зовут Ган Хад, что он бежал из Морбуса. И когда Джон Картер стал расспрашивать его о вас, Ган Хад рассказал, что флайер из Амхора захватил тебя и Джанай. Тогда Джон Картер приказал немедленно лететь в Амхор, чтобы освободить вас.
— Да, прибыли вы вовремя, — сказал я. — Но Джон Картер и Рас Тавас оба живы?
— Да. Они на борту «Рузаара».
Я всегда гордился тем, что могу сдерживать свои эмоции, но услышав, что Джон Картер и Рас Тавас живы, я чуть не упал в обморок от радости.
Такое со мной случилось впервые в жизни. Кончились долгие месяцы сомнений, неуверенности, тяжких раздумий… Но я взял себя в руки и гордо подмял свою безобразную голову. Джон Картер и Рас Тавас живы. Но существует ли тело Вор Дая? А если существует, то в человеческих ли силах вдохнуть в него жизнь? Мою жизнь!
Глава XXIX. И снова в Морбус
Вскоре нас перевели на «Рузаар», где я попал в горячие объятия Джона Картера и Рас Таваса.
Когда я рассказал им о своих похождениях, а Ур-Радж заверил их, что в Амхоре нет больше пленников из Гелиума, Джон Картер отдал приказ, и вся армада повернула на Морбус. Рас Тавас был озабочен тем, что случилось в резервуаре 4.
— Это плохо, — сказал он. — Очень плохо. Может, нам не удастся остановить процесс. Будем надеяться, что тело Вор Дая осталось в неприкосновенности.
— О, не говорите так! — вскричала Джанай. — Вор Дай должен быть спасен!
— Мы летим туда именно для этого, — сказал Джон Картер. — И могу тебя заверить, что мы не вернемся без него, если, конечно, тело еще существует.
С тайным страхом я осторожно спросил Джона Картера о здоровье несравненной Деи Торис.
— Благодаря Рас Тавасу она совершенно поправилась. Все хирурги Гелиума лечили ее, но только великий врач Рас Тавас смог полностью вернуть ей здоровье.
— У вас не возникло трудностей при возвращении в Гелиум?
— Немного. От Морбуса до Фандала нам пришлось вести постоянную войну с насекомыми, змеями и дикарями. Как мы выжили и победили — до сих пор для меня загадка. Дур-ан и Рас Тавас прекрасно поработали мечом и кинжалом. И только в последней битве — у самого флайера — погиб Дуран. Погиб в последнем бою с дикарями. Путь от Фандала до Гелиума занял у нас немного времени, но в Гелиуме, как ты понимаешь, нам пришлось задержаться, пока Рас Тавас лечил Дею Торис. Я был уверен, что ты продержишься. Ты умен, силен, отважен. Однако теперь, когда я узнал о катастрофе в резервуаре, я думаю, что зря не поторопился.
— Да, это ужасная катастрофа, — подтвердил я. — Может быть, даже мировая. Эта масса вселяет ужас в тех, кто видел ее своими глазами. С ней нет способа сражаться. Если даже ее разрезать на куски, она продолжает расти и распространяется дальше.
Вечером, прогуливаясь по палубе, я увидел возле борта Джанай. Она была одна. Зная, какое отвращение я внушаю ей, я бы никогда не осмелился предложить ей свое общество, но она сама остановила меня.
— Тор-дур-бар, я не могу ничем отблагодарить тебя за все, что ты сделал для меня.
— Не нужно благодарности. Мне достаточно того, что я честно служил Вор Даю и тебе.
Ока пристально посмотрела на меня.
— Что будет значить для тебя, если тело Вор Дая не будет оживлено?
— Я тогда потеряю друга.
— И ты будешь жить в Гелиуме?
— Не знаю, где я осмелюсь жить.
— Почему?
— Потому что в мире нет места для такого урода, как я.
— Не говори так, Тор-дур-бар, — ласково сказала она. — Ты вовсе не урод, потому что у тебя доброе и благородное сердце. Сначала я тоже думала, что ты безобразен, но теперь я вижу в тебе гораздо большее — душевную красоту и благородство.
Это было приятно слышать, и я сказал ей об этом. Но жестокое выражение застыло на моем лице: я знал, что ничто не может изменить моего решения, Я не хотел пугать своим видом женщин и детей Гелиума.
— Я думаю, ты ошибаешься, — сказала она. — В Гелиуме у тебя много друзей. Но что будет со мною, если Вор Дай не вернется к жизни?
— Тебе нечего бояться. Джон Картер тебе поможет.
— Но Джон Картер меня совсем не знает.
— И, тем не менее, он позаботится о тебе.
— А ты будешь приходить повидаться со мною, Тор-дур-бар?
— Если ты захочешь этого, — сказал я, хотя знал, что никогда не осмелюсь поселиться в Гелиуме.
Она долго молча смотрела на меня, а затем сказала:
— Я знаю, о чем ты думаешь, Тор-дур-бар. Таким в Гелиум ты никогда не вернешься. Но теперь вернулся Рас Тавас. Почему бы тебе не попросить у него новое тело? Ведь он делал это для многих ничтожных хормадов.
— Попросить можно, — сказал я. — Но где взять тело?
— Есть тело Вор Дая, — шепотом сказала она.
— Значит, ты хочешь, чтобы мой мозг пересадили в тело Вор Дая?
— А почему нет? Ведь твой мозг — это мой лучший и преданный друг. Ситор сказал мне, что мозг Вор Дая уничтожен. Может, так оно и есть. Но если это правда, то Ситор лгал, когда говорил, что ты был причиной его уничтожения. Потому что я теперь знаю тебя. Знаю, что ты не способен предать друга. И если мозг Вор Дая уничтожен, то было бы лучше, если бы мозг моего лучшего друга вселился и оживил тело, которым я восхищаюсь.
