Кирилл Тимченко - Когда они пришли
Да и как у самого обыкновенного человека, милиционера, еще пару дней назад занимавшегося тем, что разгонял пьяных бомжей и алкашов, или расследовавшего кражи и угоны, поднимется рука выстрелить в голову ребенку. Самому обыкновенному, живому, с виду даже вполне здоровому ребенку. Неужели найдутся такие люди, способные совершить такое преступление. Сейчас даже не столько против закона, который уже отправился в прошлое вместе с относительной безопасностью на улице, сколько против совести.
Таких моральных уродов среди нас не нашлось, но и оставаться вместе с ними без всякого ограждения слишком боялись. Поэтому и устроили что-то наподобие карантина. Несколько сломанных стульев и шкафов, а так же пара молотков и мешочек с гвоздями – больше ничего и не надо. Заколотили все лишние двери, окна, оставив лишь одну, небольшую, с крепким замком и автоматчиком на входе. Хватали всех, кто был заподозрен в том, что он пил воду из-под крана и кидали внутрь. Не обошлось и без крайностей.
Здоровых мужчин уже не хватало и в таком деле пришлось участвовать и детям, и женщинам, которых до этого старались оградить от этого кошмара.
Одна мать обратилась и перекусала собственных детей, которые до последнего момента плакали вместе с расстрельной командой, хотя все понимали, что другого выхода нет. Я никогда не забуду семилетнего малыша с прокушенной рукой, пытавшегося спрятаться в шкафу. У него не было шанса выжить, но и добить его ни у кого не хватало сл. Наконец какой-то парень со слезами на глазах выхватил пистолет и приставил его ко лбу ребенка. А потом разревелся, не выдержав поединка с собственной совестью… Малыш обратился и сам на него набросился. Мы застрелили обоих…
Все равно мне пришлось в этом участвовать, как я не сопротивлялся этому.
Против судьбы не пойдешь.
В одной из комнат, куда заглянули вместе с двумя ребятами из патруля милиционеров, я и нашел Марию. Курить ей уже больше не хотелось. Она мне рассказала, как вышла покурить, как все это началось. Ей вновь вспомнился институт, нервы не выдержали… Думала, что переждет здесь, но все равно она очень рада меня видеть. Проблемой оказалось уговорить милиционеров, что у нее нет заражения. Возможно, она так бы и попала в карантин, если бы я не проговорился, что мы и так сейчас уезжаем. «Вот и отлично, забирайте ее с собой», - махнул рукой один из патруля. Им и так уже все это до черта надоело, ведь каждый человек, считай, знакомый, чуть не родной, а тут их делить приходится на спасенных и уже обреченных. Общая беда обычно сближает людей, а не так вот разрывает.
В карантинной уже стреляли. Кто-то обратился, и охрана зашла упокоить мертвяка, чтобы он еще кого не укусил. Ведь туда людей согнали не для того, чтобы они сгрызли друг друга, а чтобы отделить больных от еще здоровых. Причем без всякого обследования, только по одному подозрению.
Держа правую руку на ручке автомата, я вывел Машу из здания и оглянулся в поисках нашего автобуса.
- Миш!
Из-за двери, настежь распахнутой, почти у меня за спиной, вылез один мертвяк. Еще совсем свежий, только что обратившийся, даже глаза закатиться не успели. И если бы Маша его не заметила, так бы он в меня и вцепился. Все равно повиснуть успел, только за голову ему уцепиться успел, чтобы не укусил. Жутко вот так держать мертвяка за космы, когда он щелкает челюстями в паре сантиметров от твоего носа. Чуть повернулся и ударил его головой об стену, замахнулся и еще раз ударил. Только мозг уязвим у этого чудовища.
Сила, но одновременно и слабость. Даже слабые повреждения вгоняют мертвяков в ступор, парализуя тело и волю к убийству. Зомби свалился мне под ноги, слабо хрипя и скребя ногтями по асфальту. Еще чуть-чуть и он оклемается и вновь встанет. Зато мне этих нескольких секунд более чем достаточно, чтобы ногой прижать его к земле и несколько раз ударить по голове прикладом. До характерного треска и последних, судорожных подергиваний.
- Что за шум? – выскочил из дверей один из пожарных, обеими руками держа пистолет.
Я молча указал на тело под ногами.
- Еще один?
- Совсем свежий, - подтвердил я, - может, и получаса не прошло, как обратился.
- Когда же это закончится…
- Если в течение часа больше никто не обратится, - спокойнее сказал я, переводя дух, - то считайте, что вам повезло. Сейчас ведь точно никто воду из крана пить не будет, а процесс обращения дело не долгое.
- И хорошо бы… - мы оба слушали три глухих хлопка из дальнего конца коридора, и пожарника как ветром сдуло.
- К автобусу, - растормошил я Машу, испуганно прижавшуюся к стене, - Там отсидишься.
Артем, как я и просил, не глушил мотор, хотя меня не было больше получаса. Матерился сильно, насчет пущенного в холостую бензина и ненужного изнашивания деталей, но мне было не до этого.
- Уходим отсюда, - сказал я, как только он выговорился.
Все еще ругаясь из-за непредвиденной задержки, Артем развернул автобус и проехал до внешних ворот радиостанции. Там с наружной стороны вертелось несколько мертвяков, на которых с угрюмым видом посматривали двое охранников, стоявших рядом с пожарным брандспойтом, подключенным прямо к пожарной машине.
- На выход? – поинтересовался один из них, узнав наш автобус.
- Теперь да, - ответил я, приоткрыв дверь, - Надеюсь, проблем не возникает??
- Кроме вон тех, - охранник кивнул на мертвяков, - никаких… Только вы все равно побыстрее. Хорошо?
- Конечно.
Пока один снимал цепь с ворот, второй охранник включил насос. Тугая струя воды сшибла мертвяков и протащила их по асфальту. Неуклюжие зомби не успевали даже отойти в сторону, как их настигал поток воды, несущийся со скоростью неплохого автомобиля. Запитав насос прямо из канализации, пожарный не скупились на расходование воды. Поток прекратился только на несколько секунд – чтобы дать нам выехать и вновь захлопнуть ворота.
После чего вновь включился на полную мощность. Хотя теперь я не видел в этом смысла. Может, мужики просто душу отводили.
Теперь мы снова сами по себе. С одной стороны, это хорошо, но с другой, приятного здесь тоже немного. Не проехали и сотни метров, как вновь уткнулись в пробку. Теперь это уже стало постоянным явлением. Мертвяки наловчились выедать пассажиров из машин, поэтому пробкам судьба остаться навеки, превращаясь в братский могильник для тех, кто слишком понадеялся на машину, как на средство к спасению.
Только теперь мы уже знали дорогу. Если там не случилось ничего особенного, вновь вернуться в центр города не представляло особой сложности, за исключением особенностей самой дороги, словно предназначенной для того, чтобы вытрясти из человека всю душу.
В центре города уже гораздо сильнее пахло гарью и мертвецам. Похоже, попадание заразы в систему водопровода вызвало такую вспышку заразы, о которой прежний способ передачи, через укус, даже мечтать не смел. Будем надеяться, что заразились не все, и кто-то еще способен к действиям.
Радио по-прежнему ловит только слабые сигналы с центральной станции, да некоторые переговоры военных. Они уже прошли в город в нескольких местах, но натолкнулись на пробки и прочно в них увязли. Похоже, они создают «центры вспомогательной эвакуации», чтобы хоть как-то выводить людей с зараженных территорий. Громко объявили о создании трех «колонн прорыва» в центр города, любая попытка встать на пути у которых, будет расценена как сопротивление, и будет уничтожаться огнем из орудий всех калибров. Потом пошла старая запись о том, что не следует без причин покидать свои дома и остерегаться незнакомых и странно себя ведущих людей.
Проезжая уже по центру города, мы случайно поймали слабый сигнал, в котором указывалось, что в доме номер двадцать три по улице Чкалова создается безопасная зона, куда может обратиться любой человек, способный оказать действенную помощь для группы выживших. Говорили, похоже, по походной рации, так как мы не проехали и ста метров, как сигнал пропал.
В одном из дворов нам кричали, чтобы остановились и помогли, но я настрого запретил Артему это делать. Не потому, что я такой жестокий, в этом меня ни кто не имел права обвинить, просто сейчас у нас не было возможности кому-либо помогать. В автобусе и так почти не осталось свободного места, а ведь куда-то надо еще людей грузить. Для родных еще можно потесниться, но вот собирать всех подрят, так никаких машин не хватит.
В этот раз мы подъезжали к площади Победы с другой стороны, объехав злополучный мост по широкой дуге, чтобы снова не попасть в эту коварную ловушку, ставшей для многих последней. Выехав на заброшенные, загрязненные пустыри около вокзала Рязань-2, Артем дальше поехал вдоль рельс и довез нас всех до самого вокзала без особенных проблем. До перронов нам даже мертвяки не встречались.
В отличие от Рязань-1, этот вокзал был гораздо больше и предназначался для связи с южными и восточными территориями нашей страны. Кроме того, с вокзала обычно и отходили электрички в деревни и дачные поселки, разросшиеся в области. До этих дней все это делало территорию вокзала необычайно многолюдной и занятой. А в таких условиях зараза распространялась наподобие взрыва. В качестве катализатора реакции могли послужить многочисленные бомжи и целые семейства цыган или каких-то попрошаек, забредавших сюда. Одно время они даже организовывали что-то наподобие платочного городка у зданий вокзала. Милиционеры их разгоняли, но палатки вновь вырастали, как поганки…
